Flot3000

После принятия Болгарии и Румынии в НАТО было завершено построение пояса безопасности вокруг конфликтных зон на Балканах, что сделало Черное море важным регионом, являющимся главным маршрутом для торговли между Востоком и Западом, особенно с точки зрения транспортировки энергоресурсов. В результате, Черное море перестало быть изолированным, став продолжением связки между Средиземноморьем, Каспием и энергоресурсами Кавказа, Казахстана и Ближнего Востока. Соответственно, на обстановку в Черноморском бассейне стали оказывать и конфликты, хотя сами они происходят вне этой зоны. 

Учитывая это, поддержание благоприятной и стабильной обстановки в операционной зоне является долгосрочной задачей ВМС всех причерноморских государств. Однако одним лишь этим функции ВМС Украины на Черном море не ограничатся. Все большее значение будет приобретать способность ВМС отстаивать интересы Украины в акватории Черного моря в процессе споров с соседями. А эти споры связан в первую очередь с разделом энергетических ресурсов морского шельфа.

Расположение основных месторождений нефти и газа на территории бывшего СССР прямо связано с береговыми линиями древнейшего моря, существовавшего начиная с Оксфордского периода (230 млн лет) до позднего эоцена (30 млн лет). В этот период береговая линия моря существенно отличалась от привычной нам. Северный Ледовитый океан соединялся широкой полосой моря, проходящей примерно по современному Уралу, образуя грандиозное палеоморе, которое расширяло свои берега к югу и включало в себя акватории нынешних Черного, Каспийского и Аральского морей, а также значительную часть Украины, Центральной России, Казахстана, Средней Азии и Сибири. Огромные мелководные заливы распространялись на территорию нынешнего Красноярского края и далее на восток вплоть до Чукотки. Это грандиозное палеоморе просуществовало на Евразийской территории более 200 млн лет, и только в миоцене (15-18 млн лет тому назад) оно стало сокращаться благодаря тектоническому поднятию, в результате которого образовались современные Уральские, Кавказские, Карпатские и Крымские горы, значительная часть которых является остатками древнейших морских рифов.

Месторождения углеводородного сырья на Урале и в Поволжье повторяют очертания западного берега «уральской горловины» этого палеоморя. Месторождения, открытые на шельфе Баренцева и Карского морей, расположены по северной береговой линии палеоморя. Богатейшие нефтегазовые месторождения Западной Сибири вытянуты вдоль восточного берега палеоморя. Месторождения Астраханской низменности, Оренбурга, Саратова, Ставрополя, Украины, Румынии повторяют очертания западного берега палеоморя. Газ Туркмении и нефть Азербайджана — это различные сегменты южного крыла береговой линии палеоморя.

Осознание прямой связи между геологической историей региона и его перспективностью на предмет поиска полезных ископаемых пришло к науке только в последнее десятилетие, когда была выяснена природа происхождения нефти, газа и их миграции. В этой связи ученые обратили пристальное внимание на сероводородную аномальность Черного моря (аналогичная наблюдается в норвежских фьордах, примыкающих к месторождениям Северного моря) и наличие связи между древнейшей береговой линией палеоморя и нынешними месторождениями углеводородов в бассейне Черного моря и в непосредственной близости от него.

Активными изысканиями на шельфе Черного моря занимаются Украина, Румыния и в меньшей степени Россия. Турция и Болгария также ведут работы на шельфе Черного моря. Однако на настоящий момент лишь три скважины было пробурено: две в Западной части и одна на Восточном турецком шельфе. Турецкая государственная компания «Turkiye Petrolleri Anonim Ortakl» считает, что в Черном море находятся залежи около 10 млрд. баррелей нефти, чего достаточно для обеспечения нефтью Турции в течение 50 лет. В Грузии из-за известных политических событий проекты не вышли со стадии выбора перспективных площадей шельфа для дальнейших исследований.

На сегодняшний день в украинской акватории Черного моря сейсморазведкой выявлено 109 перспективных структур. Их общие запасы оцениваются в более чем 1,5 млрд. тонн условного топлива. И это при том, что поисково-разведочные работы проводились в очень ограниченных объемах, и степень изученности ресурсов не превышает 4%. Неразведанные запасы углеводородов (категории С2 +С3+Д1+Д2) на шельфе оцениваются Украинским государственным геологоразведывательным институтом в 1852,96 млрд. куб. м газа, 157,2 млн. т нефти и 186,2 млн. т конденсата. Высокие перспективы нефтегазоносности акватории Черного моря подтверждаются результатами бурения первых скважин на структуре Субботина.

Проект концепции развития добычи углеводородов на шельфе Черного и Азовского морей на 2007-2015 годы предусматривает открытие 13 новых месторождений. К 2015 году объем добычи газа на морском шельфе планируется увеличить до 6,5 миллиарда кубометров в год, газового конденсата - до 700 тысяч тонн, нефти - до 3,56 миллиона тонн. Объем поисковых сейсмических исследований в 2006-2007 гг. составил 8000 пог. км в год, а в 2008-2010 гг. составит не менее 11000 пог. км в год.

Фактические данные свидетельствуют о том, что коэффициент успешности геологоразведочных работ достигает 0,5-0,6. Себестоимость добытого на шельфе Черного моря природного газа не превышает $5 за тысячу кубометров при уровне ежегодной добычи до 5 млрд. кубометров с каждого освоенного месторождения. Прогнозируемый срок окупаемости при 30-летней общей длительности украинских проектов составляет всего 4-5 лет. Все это в стимулирует жадность соседей.

Слово «конфликт», возможно, пока является слишком сильным для характеристики вероятного развития споров вокруг разграничения прав на черноморский шельф. Широкомасштабная конфронтация между причерноморскими государствами явилась бы катастрофой для их самих, и, как представляется, это осознается во всей полноте в их столицах. Но это не отменяет необходимости быть способным отстаивать свои интересы на море в той мере, насколько может быть возможным военное столкновение.

Напомним, что нейтральная и демилитаризованная Исландия в начале 1970-х гг. в разгар «тресковых войн» поспешно создала импровизированные ВМС, вооружив легкими орудиями времен Второй мировой войны 4 бывших траулера и один плавучий маяк:

1.«Эгир» - водоизмещение 1150 т, 1 57-мм автомат;
2. «Арвакур» - водоизмещение 716 т (бывший плавучий маяк, без вооружения);
3. «Одинн» - водоизмещение 1000 т, 1 57-мм автомат;
4. «Альберт» - водоизмещение 200 т, 1 57-мм автомат;
5. «Тор» - водоизмещение 920 т, 1 57-мм автомат.

Эти импровизированные суда береговой охраны силой выдворили из 50-мильной зоны английские, норвежские и немецкие рыболовные суда. В мае 1973 г. исландский корабль береговой охраны даже обстрелял британский траулер, а вскоре протаранил британский военный корабль, явившийся на защиту английских рыболовов. Попытка английских ВМС угрожать силой исландцам привела к тому, что флотилия частных траулеров подключилась к «обороне» страны, опасно маневрируя возле фрегатов.

Этот пример, а также другие рыболовные «войны» (например, перманентная война с активным участием частных добровольцев и кровопролитием в водах Канады), ярко демонстрируют, что осуществление патрульных функций (демонстрация флага) требуют наличия сил флота, способных осуществлять контроль над спорными участками акватории моря.

Примечателен также пример Каспийского моря. Хотя российская Каспийская флотилия в нынешнем составе явно избыточна, в Москве не намерены ее сокращать. С точки зрения военной целесообразности можно было бы ограничиться пограничными катерами и авиацией. Однако эти силы не смогут длительное «обозначать присутствие» России в спорном районе. Поэтому в состав флотилии был введен сторожевой корабль «Татарстан» проекта 1166.1 «Гепард» (водоизмещение 2000 т). Хотя он никогда не будет иметь на Каспии целей для своего комплекса противолодочного вооружения, однако при 15-суточной автономности и дальности хода 3500 миль он способен патрулировать в любом месте Каспийского бассейна, если другие прикаспийские страны рискнут игнорировать мнение России при разделе энергетических и биоресурсов моря, а также в вопросах строительства морских трубопроводов в обход России. Направление в 2002 г. «Татарстана» на Каспий было вызвано конкретными шагами Казахстана, Туркмении и Азербайджана по созданию собственных ВМС при том, что вопросы раздела шельфа окончательно зашли в тупик или были предприняты шаги по пересмотру достигнутых ранее соглашений.

Что касается украинской части черноморского шельфа, то тут вообще не достигнуто никаких соглашений. От трактовки статуса Змеиного зависит установление разграничительной линии континентального шельфа и исключительных морских экономических зон Украины и Румынии в северо-западной части Черного моря. Бухарест настаивает на том, что Змеиный – это скала, поэтому, согласно международному праву, при проведении линии разграничения он не должен учитываться. Для Украины это означает потерю 13 тыс. км2 территориальных вод, приходящихся на шельф с перспективными месторождениями углеводородов: Одесское и Безымянное месторождения (максимальная добыча на них составит 700 млн. м3 газа в год), а также частично структуры Олимпийская, Рифтовая, Осетровая, Янтарная, Губкина, Каламитская, Комсомольская, Штормовая-глубинная, Краевая, Зональная, Корнилова, Нахимова.

При этих задатках и планируемом размахе работ нельзя исключать попыток Румынии силой помешать геологоразведочным поискам на шельфе в районе Змеиного (опасным маневрированием и без применения оружия), так как по мнению Бухареста украино-румынским соглашением пока что запрещена не только эксплуатация, но и эксплорация («исследования») на спорном участке шельфа. История 2001 года с болезненной реакцией Румынии на бурение разведочной скважины на структуре Олимпийская ярко подтверждает, что расширение деятельности в этом направлении подвигнет Румынию к решительным действиям. При этом Бухарест будет иметь правовое оправдание своих действий: при запрете на эксплорацию Украина в течение рассмотрения вопроса в Международном суде ООН не может предпринимать односторонних действий в спорном районе.

Почти синхронно с этими событиями обострился и дунайский кризис из-за возобновления Украиной навигации по каналу Дунай — Черное море. За прохождение по этому каналу Украина взимает плату в 5 раз меньшую, чем берут за аналогичный румынский проход. В ответ Румыния пытается играть на изменении линии морской границы в бухте Мисюра в связи с изменениями береговой линии.

Аналогичная ситуация складывается на противоположном конце украинского шельфа на Черном море — в районе украино-российской границы южнее Керченского полуострова. МИД РФ потребовал от Киева прекратить разработку нефтегазовых месторождений на черноморском шельфе (в районе структуры Субботина и поднятия Палласа —13 км от береговой линии Керченского полуострова, площадь 12,96 тыс. кв. км, прогнозные запасы около 20-24 млрд. кубометров природного газа, промышленные запасы нефти около 100 млн. т) из-за неопределенности их правового статуса. Российская сторона считает, что указанные районы являются предметом переговорного процесса между РФ и Украиной по разграничению континентального шельфа и исключительной экономической зоны в акватории Черного моря. Украина же считает, что нет никаких сомнений в украинской принадлежности этой части шельфа.

Политическая воля властей причерноморских государств к достижению компромиссов не вызывает больших сомнений. Однако, несмотря на это, можно с уверенностью сказать, что эта воля вряд ли может быть полностью реализована. Существует слишком много сложных и с трудом поддающихся решению вопросов, не позволяющих повысить уровень двусторонних отношений до такой степени, чтобы они переросли в партнерство. Поэтому необходимо быть готовыми подкрепить свою дипломатическую позицию силовыми аргументами. Право владеть шельфом и разрабатывать его имеет лишь тот, кто способен отстоять свое право в спорном районе.