Flot3000

От редакции. Отчет содержит выступления на том языке, на котором выступал эксперт.

фото Вадима Ковалева

(Окончание, начало читайте здесь)

Юрий Романенко. Теперь я хотел бы передать слово Дмитрию Тымчуку — главному редактору издания «Флот-2017».

Дмитрий Тымчук. На правах организатора, поскольку мы этот «круглый стол» организовали вместе с «Главредом», я еще хотел бы пояснить, почему мы вообще пришли к идее проведения такого мероприятия. Наше издание «Флот-2017» в информационном пространстве существует довольно-таки еще непродолжительное время, это общественная инициатива, прежде всего, одна из очень немногих, которые ставят себе целью обсуждение таких довольно-таки серьезных проблем, и во внутриполитическом, и во внешнеполитическом плане, как проблема Крыма и Черноморского флота. И в принципе, начиная этот проект, мы рассматривали дискуссионный формат, то есть изначально намеревались строить его не на лозунгах, не на плакатном патриотизме каком-то, не на грубых претензиях без всяких аргументаций, а на цивилизованной беседе, как это признано в демократическом цивилизованном мире. Кто видел наш сайт, - мы принципиально предоставляем слово и украинской стороне, и российской, проводим мониторинг основных средств массовой информации, и российских, и украинских. То есть сайт поделен на две половины: Украина — Россия, ну, и плюс своя аналитика, свои комментарии, свои экспертные оценки.

И вот, по опыту нашей недолгой работы, к каким выводам мы пришли. Думаю, что они позиционируются и как более глобальные. Прежде всего, информационное украинское пространство не то, что слегка проигрывает, оно находится далеко позади от российского. То есть, вроде бы Россия устами официальных властей дала нам понять, что на Крым она не претендует, территориальных претензий у нее нет, по проблемам Черноморского флота в принципе она также готова разговаривать в духе имеющихся договоренностей, Большого договора, соглашения по ЧФ и так далее. На самом деле, если мониторить российское информационное пространство, то мы можем видеть совершенно обратное. То есть те постулаты, которые были в свое время высказаны Лужковым, Жириновским, они с успехом продолжают озвучиваться, причем их масс-медиа довольно-таки определенным образом трактуют, вроде бы и такие серьезные, солидные, которые претендуют на звание крупнейших информационно-аналитических изданий в России.

Соответственно, мы оказались сначала в несколько, скажем так, неудобном положении. Дело в том, что российские новости, аналитические материалы мы ставим полностью, без купюр и так далее, со ссылками на первоисточники. И пришли к такому выводу, что на один украинский информационно-аналитический материал приходится три-четыре российских. То есть, это у них взвешенная политика, то, что Владимир Герасимович говорил об информационном противостоянии, мы в нем проигрываем однозначно, это даже не вопрос. И что еще интересно, даже украинские масс-медиа, которые тему флота поднимают, где-то процентов на семьдесят-восемьдесят - это как раз идут заявления, прежде всего, российской стороны. Украина здесь стоит в позиции заведомо проигрышной — обороняющегося. То есть идут заявления от России, какой-то наезд, какая-то претензия, а мы потом через пару дней реагируем, начинает просыпаться наш МИД и так далее. Это, конечно, очень плохо, не то, что неудовлетворительно, даже хуже. И тут есть повод задуматься.

Второй момент, который я давно заметил, и до сих пор не могу понять. За то недолгое время, пока мы существуем, мне пришлось очень много слышать обвинений в том, что нас финансирует иностранная разведка, что мы работаем под управлением ЦРУ и так далее. У меня просто возникает вопрос: человек, который живет в Украине, работает в Украине, имеет паспорт гражданина Украины, и вдруг начинает отстаивать интересы соседнего государства России, - это воспринимается абсолютно нормально. Когда тот же гражданин Украины начинает отстаивать интересы нашей страны, своей державы, тут сразу возникают претензии: мол, вы, ребята, финансируетесь кем-то, это заказ, и так далее, американские прихвостни, в таком плане. Ну разве это не бред? Так мы относимся к собственным национальным интересам.

По поводу нынешнего «круглого стола». Я хотел бы пану Василишину сделать нелицеприятное, может быть, замечание. То, что вы говорите, это, как я считаю, провокация чистейшей воды, вы говорите очень опасные вещи. На форуме «Главреда» когда-то я встретил такую мысль в комментариях: человек написал, что всю жизнь себя позиционировал как россиянин, но то, что делает Путин, лучшего союзника для Украины нет. То есть чтобы она поняла, насколько ей нужны этот суверенитет и независимость, лучше, чем наезды Путина, ничего больше и не надо. То, что он делает относительно Украины, - лучшей агитации за независимость Украины, за то, что нужно отстаивать свои интересы, украинцам не нужно. Таким образом, в Украине это уже начали понимать. А то, что делает пан Василишин, - он попросту отвлекает на внутренние противоречия, то есть, на внутреннюю политику, на критику власти, которая, как мы все знаем, сейчас уже далека от популярности. Отвлекает на эту критику людей от самой идеи защиты национальных интересов, это очень опасно, и вы это прекрасно понимаете. Я уверен, что перед вами, господин Василишин, стоит именно такая задача. И, тем не менее, я думаю, что украинцам нужно понимать: несмотря на все подобные телодвижения, и что касается информационного противостояния Украина — Россия, и внутренних проблем, несмотря на усилия экспертов, политологов и так далее, которые имеют определенные заказы, мы все-таки должны понимать, что власть меняется, она приходит и уходит, а национальные интересы — это национальные интересы, и нам в этой стране и нашим детям жить. Поэтому мы должны делать соответствующие выводы, вот и все.

Юрий Романенко. Спасибо большое. Василишин, вы будете реагировать на реплику или нет? Как в парламенте.

Роман Василишин. Все ясно. Я ж провокацию внес в разговор. Я признаю.

Юрий Романенко. Вопросы есть?

Вопрос из зала. Может, мы отдельно пообщаемся? Я хотела бы узнать о сепаратистских позициях в Крыму, пророссийских позициях. Ну, и если говорить о флоте, наскільки по-проукраїнському налаштована наша армія, флот? Чи немає там такого питання, що потрібно провести люстрацію? Мається на увазі, наскільки ми, якщо потрібно, можемо відстоювати Україну?

Сергій Близнюков. Я відповім. Ви задали дуже таке цікаве питання, наскільки українці проукраїнські, або наскільки військові захищатимуть безпеку України. Я вам скажу так, от грубо говорячи, якщо людину не годувати, вона помирає, правильно? Якщо військовослужбовцю не надавати необхідного, не фінансувати, не забезпечувати його всім тим, що йому потрібно і як потрібно, то він повинен також умерти. Але на сьогодні такого немає. І пояснюю. Кораблі виходять у море, виконують своє завдання, як би скрутно не було. Але моряки отримують зарплату меншу майже у два рази, ніж військові Чорноморського флоту Росії, а живуть в одних і тих самих місцях, на базарі ціни такі самі, але вони живуть. Стріляють не менше, ніж інші чорноморці, не мають Будинку офіцерів до цих пір, наша держава не спроможна відкрити Будинок офіцерів у Севастополі. Але вони живуть своїм українським життям, організовують щось якось, і щось роблять. Немає ніяких розважальних закладів на відміну від Чорноморського флоту, але ще ніхто не перебіг служити в Чорноморський флот Росії. А от випадки, коли з російського флоту приходять служити до нас, були до двотисячного року.

Так що я вам хочу сказати, що ваше запитання дуже таке… Якщо б ви задавали таке питання нашим морякам, вони б дуже обурилися. Вони нормальні люди, українці, які виконують своє завдання і не плачуть, і не ридають. Хотілося б, щоб було так, а не гірше, ніж у росіян, але у чорноморців сьогодні теж проблеми, у них іде скорочення, і велике скорочення. І я тут хотів би вам сказати, як би не було скрутно, от тут перший командуючий флотом сидить, другий командуючий сидить, вони знають, як фінансувався наш флот, і як він фінансується до сьогоднішнього дня, по залишковому принципу — аби не вимерли. Так не вимремо, можете бути спокійними. І те, що треба, ми виконаємо, не втонемо, можете не турбуватися.

Питання із зали. А якщо з іншого боку подивитися. У нас немає жодного такого регіону сепаратистського, як Крим.

Сергій Близнюков. Немає, але тим не менше, люди, які живуть у Севастополі, там усі мають сім’ї й усе інше, це нормальні сім’ї, які знають і відповідають на всі виклики, які стоять перед військовими, і перед ними не стоїть таке питання. Не стоїть.

Юрий Романенко. Господин Безкоровайный, пожалуйста.

Володимир Безкоровайный. Я хочу вам сказати, по-перше, якщо ми кажемо про сепаратизм, то неприпустимо говорити про севастопольців, треба говорити про об’єднання політичні та громадські, які мають своїм вектором, політичним вектором проросійський, які ведуть активну, дуже активну роботу. Що стосується соціуму, який їх підтримує. Я хочу вам сказати, що в ті роки, коли я був командуючим, коли Борис Кожин був командуючим, у нас перед штабом кожного дня збиралися люди з прапорами, з транспарантами якимись, на яких щось було написано, вони стояли рівно одну годину, після цього получали, тоді ще купони були, і я знаю, що тих купонів, які їм давали, то було на буханку хліба, і час тут покричавши, вони йшли в інше місце, тому що там вони ще мали один час покричати. Це була їхня робота, цих людей, тому що вони по-іншому не могли на кусок хліба заробити. Тому сьогодні в Криму є такий, скажімо, це колумбарій червоно-коричневих залишків бувшого Радянського Союзу. От ця спільнота, вона не мінялася, ні в дев’яності роки, ні в двотисячні роки. Вони одні вмирають, а ті, що залишаються, от вони ходять, кидають яйця, й таке інше.

Сергій Близнюков. Як на роботу.

Володимир Безкоровайный. Пересічні громадяни — севастопольці, вони далекі від цього, тому я хочу зразу сказати, що дуже багато уваги надавати сепаратизму у Криму не варто, не варто. Можливості їх обмежені. я бачу тільки одне, я в Севастополі дуже часто буваю, я бачу, коли вони збираються, то там кореспондентів набігає стільки само, скільки учасників цього мітингу, приблизно так співпадає. Після цього в усіх засобах масової інформації, що от відбувся мітинг, відбувся мітинг… Але я хочу сказати, що це не севастопольці, це комуністи, це Вітренко, оці сили, зі складом виключно за шістдесят років (до речі, мені теж шістдесят років, але я в другому таборі), тому оце загроза, а загрози сепаратизму як такого не буде складати. Загроза, яка можлива в Криму, це провокування збройного, скажімо, протистояння. Хто може організувати таке збройне протистояння? Це треба спровокувати кримських татар, убити, як це вже робилося… Я хочу сказати, що це вже робилося в мої роки, коли я був командуючим, у Феодосії вбили кримських татар, і кримські татари повстали, і завдяки тільки своїй морській піхоті мені вдалося там уникнути кровопролиття. Я заблокував, скажімо, обидві сторони, і цей заколот пішов на спад. Але це була спланована провокація для того, щоб викликати громадське протистояння в Криму. Сьогодні також є такі сили, так вони є тут, у Києві, і вони є там, оце вже буде загроза. Тому що це, розумієте, все керується не з української сторони, цим керують з іншої сторони. Оце я хотів сказати.

Юрий Романенко. Владимир Герасимович, мне кажется, что вы все-таки недооцениваете, скажем так, и появление молодого поколения. Это видно на примере того же, как развивается «Севастополь.инфо», это виртуальная площадка, которая притянула молодых людей в основном.

Владимир Безкоровайный. Юра, сегодняшняя ситуация такова, что они реальной силы не имеют, эти сепаратисты. Но если дальше наше правительство, Юлия Владимировна Тимошенко, Виктор Андреевич Ющенко не займутся Крымом, не создадут институцию по управлению внутренней и внешней политикой по отношению к Крыму, мы эту проблему получим в полном объеме, ну, буквально через пять лет, тут больше ждать не придется. Через пять лет.

И я хочу еще добавить. Поскольку мы здесь разговор вели по поводу угроз и сценариев, которые должны были рассматриваться, то это один из возможных сценариев — дестабилизации ситуации в Крыму, организации кровопролития в Крыму, и по результатам этого гражданского вооруженного столкновения дестабилизировать ситуацию в Украине. А дальше, вы же понимаете, что ситуация может выйти из-под контроля, поэтому почему я так резко восстал, чтобы не ставить вопрос, нет вопроса крымскотатарского народа, как нет вопроса и еврейского народа, русского народа, русинов и прочих национальностей, мы все граждане Украины. Поэтому, относиться к этому нужно так, что если есть в каких-то лагерях провокаторы, то я хочу сказать, что они есть в украинском, в русском, в еврейском и в татарском и бороться нужно с ними, конкретно с этими силами. Поэтому тут должна работать Служба безопасности Украины. А вот к вам (к Логвиненко – Прим. ред.), как к парламентарию, у меня такой вопрос: мы до сих пор, вот люди, которые сидят перед нами, они не знают, где законодательная граница между патриотизмом и предательством.

Сергей Близнюков. …Национальных интересов.

Владимир Безкоровайный. Да, национальных интересов. Где проходит граница? Вот недавно какой-то депутат занимался расследованиями продажи оружия. Разгласил совершенно секретную государственную информацию. Как на базаре, взял и рассказал. Так вот у меня вопрос: где граница? Где тот закон, который поставит людей в такое положение, когда будет в законе прописано, что вы провокатор межнациональных столкновений, вот вам статья такая-то, или вы предатель, потому что разгласили государственную тайну. Какой-то там подполковник, я не знаю.

Из зала. Уже старший лейтенант Коновалюк Валерий.

Владимир Безкоровайный. Кто? Коновалюк?

Алексей Логвиненко. Есть у нас такой.

Владимир Безкоровайный. Я знаю, там еще есть один. Когда были выборы президента, пришел как-то ко мне один человек, и говорит: «Товарищ адмирал, я очень хотел бы, чтобы вы были в моей команде». Я говорю: «Надо подумать». Вот, он говорит, я вам книгу о себе даю. Я, значит, поскольку человек военный, и говорю: «Где тут написано, как вы служили, где вы служили?» Он и рассказывает мне, что он служил в Гремихе, на атомных подводных стратегических подводных лодках, в таком-то, таком-то году.

Сергей Близнюков. Аж целый год…

Владимир Безкоровайный. Да, я значит, его спрашиваю: «И на какой лодке вы служили, какой проект был лодки?» Он говорит: «БДРМ — это самые мощные подводные лодки», но их там не было. — А кто был ваш командир? Он замялся: не помню. — А кто командир дивизии был у вас? Может, вы командира дивизии помните? — Нет, не помню. Так вот я вам докладываю, что у этого кандидата в президенты Украины командиром дивизии был я, и увольнял этого мерзавца я, потому что он побоялся идти на подводную лодку, то я его сначала отправил «крупным специалистом», извините дамы, по канализации и прочее. Понимаете, да? Вот я его отправил туда служить. Он там быстро организовал кабельное телевидение, и опять попал под статью. И я вынужден был его уволить. Вот так. А потом смотрю по телевизору, он заявляет: я офицер стратегических…

Сергей Близнюков. Не офицер, а «я боевой офицер…»

Владимир Безкоровайный. Да, боевой офицер. Ну, я понимаю, с канализационной трубы стрелял. Поэтому, я вам хочу сказать, что надо очень критически подходить к тому процессу, который у нас все время идет, когда выборы. Я вам хочу сказать, что нужно глубже проникать в биографию людей. Глубже проникать, тогда вот такой мусор не будет у нас с трибуны Верховной Рады решать нашу судьбу, вашу судьбу, судьбу ваших любимых и ваших детей. Понимаете? А мы, к сожалению, к этому относимся халатно, в результате получаем то, что получаем. Как говорил Леонид Макарович: «Маємо те, що маємо…»

Юрий Романенко. Владимир Герасимович, спасибо. Поскольку законодателя задели, то законодатель имеет право защититься.

Алексей Логвиненко. Я, кстати, не в плане защиты, я наоборот, хочу сказать, что вы поставили очень такой емкий вопрос, емкие категории: и патриотизма, и предательства, которые сложно вообще отразить в законах. Хотя у нас есть, если взять всю нашу законодательную базу, безусловно, есть ответственность за разглашение государственной тайны и так далее. Вопрос в том, насколько эффективно у нас применяются эти статьи законов? Это первое. Второй момент, по тому случаю, что вы сказали. Знаете, я бы тут ответ сразу разделил на две части. Если действительно депутат разгласил государственную тайну, ответственность, безусловно, должна быть. Но есть Генеральная прокуратура, которая вправе в любой момент сделать запрос на Верховную Раду для рассмотрения вопроса о привлечении данного депутата к уголовной ответственности. У меня возникает еще вопрос в плане каналов, по которым сверхсекретная информация вообще вытекает в окружающее пространство. Не важно, кому она попала, сегодня депутату, а завтра еще кому-то. И тут вот упоминал Борис Борисович о деятельности спецслужб, о деятельности разведки. Борис Борисович, мне кажется, что у нас проблема состоит в том, что даже не нужно как бы разведки, а за деньги можно купить любую информацию, вот в чем беда. Что у нас дырявые те барьеры, которые должны быть барьерами очень жесткими.

Юрий Романенко. Борис Борисович, вы хотели внести какое-то предложение.

Борис Кожин. Да, да, даю. Дорогі друзі, коротко чотири такі позиції. Перша, в Криму в Севастополі є ТРК — телерадіокомпанія «Бриз». Так от коли я, наприклад, приїжджаю до Криму, я її включаю і я відчуваю, що я в Україні, там транслюють українські файні пісні, українські позиції, українські різні спогади. Одним словом, така телерадіокомпанія, якої не знайдеш у нас тут у центрі України, у Києві. ТРК «Бриз» з його і радіотрансляцією, і телебаченням. І я можу сказати, частенько я зустрічаюся зі своїми побратимами, це є патріоти, віддані сини України. Це перший посил.

Другий, щоб не було сценаріїв, треба, щоб була у нас Служба безпеки України, контррозвідувальна частина Служби безпеки, а її як такої немає. Більше того, буквально пару днів тому читаю:«скорочується на двадцять відсотків». Так ми зараз не маємо тієї інформації і упередження всіх цих подій, які зараз є в Криму. Тоді достатньо було би, щоб було попередження, тоді один раз викликали, другий, на третій раз уже все ясно. Тобто не було би проблем. Тут не було би проблем ні сепаратизму, ні інших для національної безпеки. Але для цього потрібно, щоб працювала Служба безпеки. А коли її на даний момент не існує, потрібно піднімати питання.

Третє. Створити треба єдиний центр. Я вас дуже прошу записати, як він називається: створити єдиний координаційний центр на базі МЗС України, і назва його «Флот-2017» із залученням влади, силових структур, громадських організацій для щоденного вирішення та ліквідації всіх антидержавних проблем щодо Криму, Чорноморського флоту та інших проблем. Тобто такий координаційний центр на базі МЗС буде створений і назва його «Флот-2017» і тоді ми дуже багато питань будемо вирішувати. І нормально відчувати, що робиться в Україні.

І насамкінець. Я би просив, хто може, дати побільше реклами, реклами для цієї організації «Флот-2017», щоб висіли білборди, щоб їхав і дивився «Флот-2017», щоб коли включаєш Перший канал чи «5-й» і йде коротенька реклама цієї організації «Флот-2017», треба, щоб на ваш сайт заходили люди, і тому прошу. А щоб ви знали всю ситуацію, про яку ми тут написали, то вона є на моєму сайті, і там ви всі останні події будете знати. Дякую.

Вопрос из зала. Стало известно, что власти Севастополя готовят объявление города Севастополя свободной экономической зоной. У меня вопрос к уважаемым экспертам, насколько реально реализация таких намерений, и как это повлияет на вывод Черноморского флота Российской Федерации и на настроения в Крыму?

Борис Кожин. То є одна із найважливіших на даний момент ситуацій, яка склалася там. Дійсно, Президент Української держави, а також уряд, а також голова Севастопольської міської державної адміністрації напрацьовують зараз документи для створення у Севастополі вільної економічної зони. Перше, це дасть можливість п’ятдесяти тисячам людей отримати високе фінансове забезпечення, зарплати, і створення робочих місць. Це є перше. По-друге, це буде зона зі зменшеним оподаткуванням.

Юрий Романенко. А за счет чего?

Борис Кожин. За рахунок того, що там буде вільна економічна зона, і там будуть створюватися приватні підприємства, тобто офшорної зони, туди будуть приходити торгові кораблі, на ті місця, де базується Чорноморський флот Росії, там буде стоянка для іноземних торгових кораблів, і таким чином вільна економічна зона це буде нормально для Севастополя, для того щоб повністю закрити проблему відсутності Чорноморського флоту.

Сергей Близнюков. Эта тема не впервые затрагивается. Эта тема с 1992 года поднимается. Но дело в том, что она сдерживалась тем, что экономическое развитие Севастополя сдерживается тем, что там пребывает флот, грубо говоря, одна треть города занята военными подразделениями, объектами военных подразделений. Как торговый порт Севастополь очень слаб, потому что десять тысяч погонных метров причальной стенки занимают военные корабли, поэтому тот торговый флот, который есть, он мизерный. Вот сейчас, когда сделают вторую ветку железной дороги в Севастополь, когда будут подъездные пути, тогда эта экономическая зона и в сегодняшнем состоянии, с базированием флота, еще сможет существовать. Если этого не сделают, экономическое развитие Севастополя фактически невозможно, и вот уважаемый депутат, когда говорил по поводу того, что двадцать тысяч там рабочих мест для севастопольцев, так вот, уйди флот сегодня, вот сегодня к вечеру его не будет, эти места так и останутся. Потому что большинство людей работает на судостроительных заводах, которые Черноморский флот на своих кораблях на территорию России увезет. Все остальное, мелочевка: фуражечные мастерские, и прочее, и прочее, обслуживающий персонал, который работает в отдельных там частях, это мизер, и это не является проблемой. Поэтому, если бы это было проблемой, не говорилось бы о свободной зоне, потому что свободная зона предполагает не занятость для людей, которые сейчас заняты, а потом освободятся, а для того, что рабочая сила сегодня в Севастополе и сегодня есть, и ее девать некуда. Вот в чем проблема.

Вопрос из зала. Ваш прогноз, когда это будет?

Сергей Близнюков. Вот если сейчас так заявляют, что это будет, я думаю, не ранее, лет через пять-десять, потому что быстрее это сделать не реально. И объясняю, почему. Уже принимается, если я не ошибаюсь, третья программа развития Севастополя государственная, которая ни разу не выполнялась. Поэтому, прежде чем говорить о свободной экономической зоне, выполнить надо правительству хотя бы одну из тех программ, которые он планировал реально, основываясь на своем бюджете. А такие эфемерные посылы, что вот свободная зона там чего-то у нас поменяет… Это просто пока еще не реально.

Алексей Логвиненко. Постановка вопроса правильная, но все зависит оттого, станет ли Севастополь инвестиционно привлекательным. С бюджета даже без сверхуспешного, сверхнаполненного эту тему решить невозможно. Необходимо то, что называется созданием специального режима инвестиционной деятельности, и тогда мы сможет рассматривать этот вопрос как нечто реальное. Я не видел того, что подготовили власти Севастополя, хотя господин Куницын имеет в этом плане определенную подготовку, и есть надежда, что они именно вот движутся в этом направлении. В журнале, каком вы сказали?

Вопрос из зала. «Флот…»

Алексей Логвиненко. Не читал.

Сергей Близнюков. Это вторая попытка. Первую попытку делал мэр Семенов, хотел сделать, тоже привлекать инвестиции и так далее.

Алексей Логвиненко. А! Помню. Ну, тут еще очень важно, я согласен с адмиралом, очень важно, чтобы здесь не произошло так, что это как погремушка. Знаете, погремели, и на этом закончилось.

Юрий Романенко. Это заявил советник председателя Севастопольской горадминистрации по международным связям Михаил Николаевич Юрлов.

Сергей Близнюков. Было уже такое, уже проходили.

Юрий Романенко. Это было его заявление. И вдогонку. На самом деле я согласен с господином Логвиненко, что опять-таки, где взять ресурсы? Поскольку только за счет госбюджета они это не потянут, а привлечение инвестиционных ресурсов в условиях кризиса, когда на Западе кризис ликвидности, и ни Штаты, ни Европа вкладывать в это не будут сейчас, это очевидно. В ближайшие три-четыре года никаких рисковых операций. А Крым и Украина это как бы сейчас поле рисковых операций, и здесь вряд ли будут инвестиции. Поэтому, я как бы тоже сомневаюсь в реальности этого проекта.

Алексей Логвиненко. Что касается судостроительных заводов, беда в том, что наши заводы, это не заводы, это верфи. То есть это площадки для сборки, фактически вся комплектация поступала извне. Реально, вот я работал за заводе «Шестьдесят одного коммунара» в городе Николаеве, почему я сказал, что я действительно ракетный крейсер, который назывался сначала «Слава», а потом он начал называться «Москва». Правильно, да?

Сергей Близнюков. Да.

Алексей Логвиненко. Так вот, фокус в том, что делали наши заводы и делают? Это корпус, это крепеж, это монтаж, это судовые силовые установки, которые делает ЮТЗ «Заря», фактически все остальное: все системы вооружения, навигационное оборудование и так далее. Все это на девять десятых приходило из Российской Федерации, из других республик, или заводов, там расположенных. Поэтому мы тут тоже чрезвычайно зависимы. Чрезвычайно. То, что касалось чисто гражданского судостроения, как завода «Океан», допустим, в Николаеве, он был нормально продан стратегическому инвестору, он нормально развивается. У нас в Черноморске, вы знаете эту ситуацию.

Сергей Близнюков. Военные заводы у нас умерли.

Алексей Логвиненко. Да, умерли. И умерли, к сожалению, как военные навсегда.

Борис Кожин. Реанимируем.

Сергей Близнюков. Это исключено. В ближайшие десять лет это исключено как минимум.

Юрий Романенко. Ну, что ж… Будем заканчивать. Я всех благодарю.