Flot3000

Анализируя ситуацию в регионах, примыкающих к Украине со стороны Черного моря, в частности с юго-востока, невозможно проигнорировать явление, затрагивающее как национальные интересы главных региональных игроков – Турции, Сирии, Ирана, так и влияющее на глобальные процессы. Явление это носит название «проблема курдов».

Президент США Джордж Буш, под конец своего президентства проводя встречи с «коллегами» из других стран, не забыл и главу так нужной Белому дому в контексте войны в Ираке автономии – Иракского Курдистана. Правда, навещать лично Масуда Барзани нынешний хозяин Овального кабинета не стал (возможно, напугало "покушение ботинком" в Ираке). Во время длительного телефонного разговора Буш дал высокую оценку роли непосредственно самого Барзани в политическом процессе в нынешнем Ираке, а также попросил содействовать Стабилизирующим силам в Республике Ирак в решении всех нерешенных до сих пор вопросов в дальнейшем. В свою очередь, Масуд Барзани пообещал приложить все усилия для дальнейшей стабилизации ситуации на территории Курдистана, а также оказывать помощь в интересах сил коалиции и иракской власти в Ираке.

Эрбиль – город хлебный. И спокойный

Автору этих строк доводилось бывать в командировках в Ираке во время пребывания там украинского контингента, случалась возможность пообщаться и с курдами, пришедшими на службу коалиции. Надо сказать, чувствовали они себя на базах Многонациональных сил довольно уверенно. И для этого были и есть все основания.

Для журналистов же, аккредитированных в Ираке и попадающих в северную его часть – Иракский Курдистан – шок неизбежен, такая поразительная разница предстает перед глазами. Если визитная карточка Багдада и других иракских городов – это бетонные перекрытия на дорогах и вокруг зданий от машин со взрывчаткой с водителями-самоубийцами за рулем, да ряды колючей проволоки, то столица Иракского Курдистана Эрбиль – это расцветающий город с новостройками, новенькими офисами и разбитыми парками. По сути, курды осуществили как планы американцев, так и чаяния иракцев, жаждущих в свое время свержения диктатуры Саддама Хусейна – превратить Ирак в цветущую, быстро развивающуюся благодаря нефти страну, невообразимыми темпами догоняющую по уровню жизни ведущие государства мира. Что ж, мечта эта активно осуществляется, но лишь в границах автономного Курдистанского региона на севере. Остальные районы, как мы знаем, - это картинки из самых мрачных голливудских фильмов-катастроф, изобилующие сценами насилия, крови и трупов. Их нынешний удел – отсутствие намеков на безопасность (включая и суперохраняемую «зеленую зону» в Багдаде), отчаяние и ужас.

«Подобно быстро развивающемуся эмирату Дубай на юго-востоке Залива, рабочие из Бангладеш чистят широкие улицы города, по котором проносятся роскошные седаны. Строятся сотни новых зданий, как в центре города, так и в отдаленных окрестностях. Офисы, магазины и торговые ряды растут, как грибы. Подъемные краны ежедневно поднимают многие тонны бетона. Банки с банкоматами, общественные сады, кегельбаны и даже аквапарк – все  это находится в поразительном контрасте с Багдадом…» - описывает сегодняшний Эрбиль корреспондент «Франс Пресс». А в недавно вышедшей книге «Невидимая нация» корреспондент ВВС Куил Лоренс называет Иракский Курдистан «одним из самых успешных строительных объектов нации во всей американской истории”.

Получив шанс на государственность в виде Иракского Курдистана, курды не хотят, да и не могут себе позволить его упускать. Не смотря на все разногласия в курдской среде, разные политические движения пришли к единому знаменателю относительно управления автономной областью. В то же время, понимая, что если даже США и дали «зеленый свет» курдам в Ираке, необходимо заручиться поддержкой иракских властей, Барзани активно контактирует с Багдадом. В этом контексте главным является соглашение о сотрудничестве между Демократической Партией Курдистана нынешнего президента Курдистанского региона Масуда Барзани, который возглавляет партию с 1979 года, и Патриотическим Союзом Курдистана Джалала Талабани, который сейчас возглавляет правительство Ирака (надо заметить, что в программных документах обоих курдских партий разницы практически нет, конкуренция существует лишь на уровне политического противостояния лидеров), согласно которому действует региональная курдская администрация.

С первых дней существования нынешнего Курдистанского региона в Ираке администрация делает ставку на то, чего не могут обеспечить ни войска коалиции, ни иракская власть по стране в целом – обеспечение безопасного инвестиционного климата. Фаллах Мустафа, руководитель отдела иностранных дел региональной администрации, формулирует идею так: «Мы хотим поощрить частный сектор и участие иностранных инвесторов. Курдистан открыт для бизнеса и может использоваться как ворота в остальную часть Ирака». Региональная администрация в прошлом году приняла ряд нормативно-правовых актов, способствующих привлечению иностранных инвестиций, и утвердила отдельный закон, регулирующий взаимоотношения местных властей с инвесторами и обещающий им весьма заманчивые перспективы.

Также в конце 2007 года, уже опираясь на созданную нормативно-правовую базу, региональная администрация заключила ряд контрактов с крупными иностранными компаниями, в том числе нефтяными, положивших начало серии масштабных проектов в регионе. При этом команда Барзани вполне четко понимает, что будущее автономного региона зависит в первую очередь от нефтяного сектора, для которого на сегодня поставлена задача добывать не менее 100 000 баррелей «черного золота» в день.

Интересен тот факт, что курды в своей автономии играют по правилам американцев, не позиционируясь как полностью самодостаточное государство и не пытаясь проводить политику изоляционизма в отношении остального Ирака. Номинально здесь рады притоку эмигрантов из других, нестабильных регионов страны, при этом исключение не делается и иноверцев – прежде всего христиан, которые также активно переселяются в «зону стабильности». На практике же недовольство все сильнее высказывают местные арабы, которым более чем сложно пробиться в местные администрации и земли которых весьма активно отторгаются курдскими компаниями. Но их голос фактически не слышен на фоне общего восхищения достижениями курдов. Местная администрация представляет как свершившийся факт формирование местной парламентарной демократии, где гарантированы фундаментальные права, включая права меньшинств, всем жителям, не взирая на национальную принадлежность и вероисповедание. В Эрбиле остаются актуальными проблемы с обеспечением электричеством, отмечается высокий прожиточный минимум и уровень коррупции, но с этими недостатками мириться, как и исправлять их, проще, нежели с активностью воюющих исламских группировок.

Ассимиляции не поддаются

Однако Иракский Курдистан – лишь небольшая часть этногеографического Курдистана, охватывающего территорию Ирака, Турции, Ирана и Сирии, где на общей территории в 450 тыс. кв. км проживает, по различным источникам, от 30 до 50 млн. курдов. На различных территориях с ними боролись и борются по-разному, но нигде не игнорируют «курдский вопрос», понимая, что этот на сегодня самый многочисленный в мире народ, не имеющий своей страны, в любом случае будет стремиться к государственности. В то же время история свидетельствует: не смотря на все устремления ассимилировать курдов, все попытки во все времена были обречены на полнейший провал. Хотя для самих курдов такой процесс сохранения собственной национальной самоидентификации всегда проходил очень болезненно.

Прежде всего, религиозные привязанности курдов далеки от религий, свойственных народам-изгнанникам, то есть имеющих в основе принцип выживания «ат-такайя». Суть его в том, что верующий может «для других» для создания видимости ассимиляции принять их веру, но в процессе обряда перемены вероисповедания в уме делая оговорку, и номинально остающийся при своей, не считаясь вероотступником. Курды в основном являются суннитами, также немало среди них шиитов и йезидов (представители доисламской восточной религии), то есть представляют религии, в которых принцип «ат-такайя» категорически отвергается. Потому и в таком объединяющем национальном аспекте, как религия, та самая самоидентификация курдов всегда давалась дикой болью и кровью.

Однако в перманентной борьбе за выживание она стала настолько сильной, что заставляет ассимилироваться уже «под себя» другие, вроде бы не менее сильные в плане самоидентификации народы. Например, в Израиле проживает около 150 тысяч курдов – но по сути, это ассимилировавшиеся в курдской среде в свое время евреи. Не менее активно ассимилировались ассирийцы, чуть в меньшей степени - армяне. Одновременно курдские диаспоры, проживающие вне территории этнического Курдистана (а это более 2 млн. человек, большая часть которых проживает в Германии, а также в США, других странах Америки и в Австралии, на территории бывшего СССР, в основном в Азербайджане и Армении, живет до 400 тысяч курдов, в России – около 50 тыс.), традиционно являются очень сплоченными, заставляя правительства и общества стран, где они проживают, воспринимать курдский вопрос как весьма актуальный.

В этом контексте нынешний Иракский Курдистан является прототипом давней мечты о создании Большого Курдистана в границах нынешнего расселения курдов. При этом объединены устремления всех курдов, проживающих в регионе. С самого начала существования автономии Барзани с ее процветанием, в курдской среде в других странах отмечается все более лавинный рост популярности идеи создания Большого Курдистана в рамках нынешнего этногеографического расселения этого народа. С одной стороны, эта идея затрагивает интересы всех стран, где проходят границы этнического Курдистана, причем во всех случаях – болезненно (кстати, на сегодня даже в более-менее благополучном Иракском Курдистане лишь 2% курдов поддерживают автономию в составе Ирака, остальные ратуют за полный суверенитет). С другой стороны, возникновение Большого Курдистана резко влияет на изменение ситуации как в районе Персидского залива, так и на Кавказе и Каспии, то есть в стратегических регионах. При этом тот, кто поставит на курдов и выиграет, получит очень многое, а тот, кто противится созданию Большого Курдистана и в итоге проиграет, слишком многое потеряет.

Американский вариант «дружбы»

Мечта о Большом Курдистане существенно поддерживается Белым домом по вполне понятным причинам – создание Иракского Курдистана с его нынешними правами автономии является лишь частью глобальных планов Вашингтона. Надо понимать, что США на данный момент воспринимают «дружбу» с курдами как способ решения в основном двух проблем. Во-первых, понятно, доверие Масуда Барзани и вообще Иракского Курдистана для них на сегодня является серьезным подспорьем в решении проблемы под названием Ирак – именно этот регион из всех иракских территорий, как мы упоминали, сейчас самый стабильный и контролируемый. Кроме контроля и обеспечения стабильности на своей территории на севере Ирака, иракские курды в составе национальных подразделений оказывают непосредственную вооруженную поддержку Многонациональным силам и в других районах страны.

Во-вторых, поддержка курдов является серьезным фактором дестабилизации обстановки в Иране. Здесь, как известно, живет больше представителей этой национальности, чем в Ираке (6,6 млн. против 5 млн.), на куда большей территории (соответственно 160 против 75 тыс. кв. км ). Иранские курды хорошо помнят, что именно на их территории существовало первое и единственное в новейшей истории самостоятельное курдское государственное образование – в 1940-е гг. на территории Иранского Курдистана была образована Мехабадская республика, просуществовавшая, впрочем, очень недолго. И именно иранские курды во второй за ХХ век раз пытались осуществить государственность во время дестабилизации с началом в 1979 году исламской революции в Иране, но попытка эта была пресечена аятоллой Хомейни силами КСИР, Корпуса стражей исламской революции. То есть ностальгия по пусть кратковременным, но все же реализованным признакам государственности в них особо сильна, к тому же она существенно подпитывается нынешним примером иракских собратьев.

“Эскалация мечты” о Большом Курдистане или, по крайней мере поначалу, всяческая поддержка борьбы курдов за предоставление Иранскому Курдистану того же статуса, что и Иракскому, является частью американского плана раскола Ирана. Ко всему, Большой Курдистан – это проблема и еще одного не самого большого друга Соединенных Штатов – Сирии. Здесь на территории в 15 тыс. кв.км проживает до 2 млн. курдов. Вроде бы по сравнению с Ираном и Ираком немного, но для страны площадью 185 тыс. кв. км и населением всего в 19 млн. человек это вполне впечатляющие цифры.

Помимо решения этих задач, «дружба» с курдами преследует и еще одну стратегическую цель - контроль при любом последующем раскладе в регионе над нефте- и газоносными районами на Среднем Востоке. Автономия Иракского Курдистана и хорошие отношения с Барзани позволяют Белому дому рассчитывать на то, что даже при номинальном военном уходе из Ирака он все же сохранит свое военное присутствие в стране. В западную прессу уже просочились слухи о планах Пентагона создать в автономии базу ВВС США, или перенести из Восточной Анатолии базу ВВС «Инджирлик», если отношения с Турцией, которые сегодня далеки от идеала (в том числе и из-за разницы во взглядах на решение «курдского вопроса») будут ухудшаться.

В целом же исподволь возникла ситуация, в которой для контроля Кавказа, Каспийского моря и Персидского залива именно курды (как сунниты, так и шииты) на равне с арабами-шиитами становятся точкой опоры в этих регионах. Понятно, что курды в реализации своих многовековых стремлений создать собственную государственность и играть надлежащую им политическую роль в регионе, просто не могут упустить шанс, и весьма умело используют сейчас все преимущества, которые дает стратегическое союзничество с американцами.

Анкара в панике?

Буквально перед самым провозглашением независимости Косово в начале 2008 года турецкие войска провели военную операцию против курдов в Северном Ираке, поставив США в интересное положение. С одной стороны, отношения с Турцией на данном этапе не позволяют Белому дому безболезненно ссориться с Анкарой. С другой стороны, активность турецкого правительства в борьбе против курдов способна серьезно подпортить планы Вашингтона. Между тем в самой Анкаре прекрасно понимают, к чему могут привести нынешние заигрывания США с Барзани, и противятся этому изо всех сил. В этом плане турецкую операцию в Ираке вполне можно считать демонстрацией силы и превентивными мерами по недопущению варианта Косово в случае с Иракским Курдистаном. Потому как не надо быть пророком, чтобы прогнозировать: по примеру иракских, автономия понадобится и куда более многочисленным турецким курдам.

Анкара имеет огромный опыт в борьбе против курдов. Как известно, в Турции, после неудачных попыток ассимилировать курдов, в конечном итоге заявили, что такой этнической группы вообще не существует в природе, и на самом деле речь идет лишь о группах «горных турков, забывших свой язык». Такая позиция позволяет Анкаре, в первую очередь, избавиться от обвинений в геноциде, и усложняет любое противостояние для самих курдов. Однако сейчас Анкаре впору бить тревогу, что она, впрочем, и делает, - весь прошлый год иракские курды добивались одного дипломатического успеха за другим, серьезно упрочняя свое положение на международной арене. Например, в октябре 2007 года даже Исламская Республика Иран открыла консульство в Эрбиле, а месяцем позже в столице Иракского Курдистана открылось генконсульство Российской Федерации. Помимо всего, в Анкаре осознают и тот факт, что нынешний президент Ирака Джалал Талабани - один из лидеров курдского освободительного движения.

Турция, анализируя ситуацию, осознает угрозу для нее в осуществлении самого желанного курдами сценария создания Большого Курдистана. Согласно ему, государство курдов создается за счет курдских территорий в Турции, Иране и Ираке – сирийский курдский регион в этом случае не является стратегически важным. В этом случае главной представляется борьба за территории в районе озера Урмия в Иране. Потому как и при поверхностном взгляде на географическую карту абсолютно понятно, что в этом случае контролируются бассейны Куры и Тигра. А значит – водные ресурсы рек от Каспийского моря до Персидского залива сразу в нескольких странах. То есть в данном случае речь идет не только о потере турками 200 тыс. кв. км своей территории, населенной (по разным источникам) 15-20 млн курдов. Тогда Курдистан становится очень серьезным игроком в регионе, способным разговаривать с Турцией на равных. А поддержка его со стороны США вовсе провалит роль Турции как имеющей наибольший политический вес в регионе, к тому же лишив возможности Анкару диктовать свои условия Вашингтону.

В любом случае понятно, что сценарий создания Большого Курдистана будет разыгрываться в условиях куда большего ажиотажа, нежели это было в случае с Косово. И мир при его осуществлении станет другим – пожалуй, это событие будет по своему геополитическому значению соизмеримым с развалом СССР. Для политиков это станет поводом перекраивать геополитическую карту мира. А для курдов – осуществлением высшей справедливости. Согласно которой, каждый народ имеет право иметь свое государство.