Flot3000

От редакции: в ходе визита в Украину делегации Североатлантического альянса одним из главных вопросов, которые обсуждались во время встречи, были перспективы участия подразделений Вооруженных сил Украины в Силах быстрого реагирования НАТО.

Об истории возникновения и развития Сил быстрого реагирования НАТО рассказывает Диего Руис Палмер - начальник секции планирования в Оперативном управлении НАТО.

В историческом плане силы быстрого реагирования НАТО, начиная с Мобильных сил командования ОВС НАТО в Европе (АМФ), созданных в 1960 году и заканчивая существующими сегодня Силами реагирования НАТО (НРФ), выполняли целый спектр задач. В их число входили сдерживание, оборона, убеждение, а после окончания «холодной войны» к ним была добавлена задача по реагированию на кризисы, приобретающая все более важное значение. И хотя выполнение каждой из этих задач преследует определенную политическую и оперативную цель, что обязательно отражает изменения, происходящие в реальном мире, в котором эти задачи выполняются, во многом они совпадают и усиливают друг друга.

Неизменными чертами сил быстрого реагирования НАТО являются высокая боеготовность, оперативность, способность к развертыванию и многонациональность. Благодаря этим характеристикам силы быстрого реагирования существенны для проведения экспедиционных операций на стратегическом удалении от Европы и Северной Америки, а также для усиления внутри района действия Североатлантического договора.

Первая попытка НАТО создать потенциал быстрого реагирования была предпринята в 1960 году, когда генерал Лаурис Норстад, являвшийся тогда Верховным главнокомандующим ОВС НАТО в Европе, внес предложения о создании при командовании ОВС НАТО в Европе быстро развертываемых мобильных сил. Эти силы были призваны помочь отразить запугивание, принуждение или агрессию, помимо всеобщей войны, против стран НАТО, находящихся на северном и южном фланге командования ОВС НАТО в Европе. В мирное время в этих государствах военное присутствие НАТО обеспечено не было или было обеспечено лишь на незначительном уровне, а концепция АМФ была нацелена на переброску многонациональных сил и средств сдерживания за короткий срок.

По своей организационной структуре национальные контингенты, выделенные в состав АМФ, являлись различными многонациональными группами временного состава, которые были заранее спланированы и оптимизированы для развертывания в пяти районах действий по особому плану АМФ – северной Норвегии, островах Зеланд у берегов Дании, северо-восточной Италии, северной Греции и греческой и турецкой части Фракии, а также восточной Турции. Планированием и проведением учений занимался небольшой многонациональный штаб, расположенный в Федеральной Республике Германии, но при возникновении чрезвычайной обстановки ответственность за командование и оперативное управление развертываемыми компонентами АМФ возлагалась на местных командующих ВС и ВВС для обеспечения слаженности действий местных сил и войск подкрепления, а также создания «единого лица» НАТО.

Создание АМФ в 1960 году было вызвано беспокойством в связи со сдерживанием в северном и южном регионе командования ОВС НАТО в Европе, однако Берлинский кризис 1961 года переключил внимание НАТО на оборону Центрального района. После строительства Берлинской стены США провели масштабное усиление войск, дислоцированных в Западной Европе. Огромный масштаб этих усилий подчеркнул сложности быстрого развертывания, связанные с трансатлантической переброской тысяч транспортных средств, в результате чего США заблаговременно разместили в южной Германии большое число вооружения и техники для двух дивизий.

В 1963 году способность США быстро усилить свой контингент в Центральном регионе прошла проверку во время учения «Биг Лифт», продемонстрировавшего растущую способность США к осуществлению стратегических воздушных перебросок, а также рациональность концепции заблаговременного размещения В и ВТ и осуществимость быстрого усиления в большом масштабе.

В 1968 году, вслед за решением США передислоцировать ряд частей и подразделений американских СВ из Европы на континентальную территорию США, чтобы США могли продолжать вести действия в Юго-Восточной Азии, на складах на юге Германии были размещены В и ВТ для третьей дивизии. А начиная с 1969 года, до конца «холодной войны» США ежегодно отрабатывали в ходе учений по стратегической мобильности «РЕФОРЕГ» свои навыки по переброске войск обратно в Германию.

В 1975 году генерал Александр Хэйг, назначенный главнокомандующим ОВС НАТО в Европе, принял решение унифицировать разрозненные планы усиления, разработанные НАТО и государствами, и создать единый План быстрого усиления ВГК ОВС НАТО в Европе, а также вписать учения «РЕФОРЕГ» в более масштабные скоординированные учения «Оутомн Фордж», в ходе которых проверялась и демонстрировалась способность НАТО к усилению и одновременной обороне всех трех регионов командования ОВС НАТО в Европе.

Основой Плана быстрого усиления было беспрецедентное обязательство США перед НАТО о выделении контингента, численный состав которого был равен десяти дивизиям и который мог быть развернут и готов оборонять Западную Германию в течение десяти дней после принятия решения об усилении (так называемая концепция «10 в 10»), для чего требовалось хранить заранее размещенные В и ВТ дополнительно для трех дивизий на объектах в северной Германии, Бельгии, Люксембурге и Нидерландах.

Главная цель Плана быстрого усиления – та цель, на которой основывалась политическая достоверность и военная эффективность сил быстрого реагирования НАТО времен «холодной войны», а также планирование усиления – состояла в убеждении. Для стран НАТО, расположенных вдоль разделительной линии Европы, не могло быть более сильного стимула взять обязательства по обеспечению надежной передовой обороны и быть готовыми сопротивляться запугиванию, принуждению и агрессии, чем обещание прийти им на помощь во время кризиса или войны, взятое посредством Плана быстрого усиления странами НАТО, находящимися «на другом берегу», такими как Канада, Португалия, Великобритания и США. Таким образом, силы быстрого реагирования и планирование усиления были воплощением девиза коллективной обороны Североатлантического союза: «Один за всех и все за одного».

Вполне естественно, что с окончанием «холодной войны» отпала необходимость во всех этих договоренностях. Учения «РЕФОРГЕР» перестали проводиться, большинство складов в Европе были закрыты, а долгосрочные, равно как и более недавние обязательства по усилению прекращены (см. вставку № 2). План быстрого усиления достиг своей цели – сдерживания и убеждения, но он не пережил тех обстоятельств, которые обусловили его создание.

По мере того, как идет непрерывное становление Европы как единого, свободного и мирного континента, увеличивается число непредсказуемых кризисов на периферии НАТО, быстро перерастающих в конфликты, как, например, на Балканах. Поэтому основной упор в быстром реагировании был перенесен с усиления внутри района действия Североатлантического договора на реагирование на кризисы за его пределами. В течение определенного времени обсуждался вопрос о расширении состава АМФ от бригады до дивизии, чтобы сделать эти силы более мощными, но времена АМФ прошли.

Уже в начале 1991 года Первый британский корпус, являвшийся в течение четырех десятилетий основным вкладом Великобритании в оборону Западной Германии, был преобразован в многонациональный Корпус быстрого реагирования НАТО. Для быстрого реагирования требовались отныне более многочисленные силы, обладающие большим потенциалом, в частности, в контексте сложных операций по принуждению к миру, как например, ИФОР в Боснии и Герцеговине в 1995 году и КФОР в Косово в 1999 году, при проведении которых Корпус быстрого реагирования НАТО являлся силами первого эшелона.

АМФ просуществовали до 2002 года, а потом были расформированы. В лексиконе НАТО после «холодной войны» АМФ и Корпус быстрого реагирования были отнесены соответственно к категории Сил немедленного реагирования и Сил быстрого реагирования.

В 90-е годы, развивая опыт, накопленный во время войны в Персидском заливе, страны-члены НАТО в краткие сроки преобразовали свои силы для экспедиционных операций на стратегическом удалении от Европы и Северной Америки. По модели Корпуса быстрого реагирования НАТО были построены восемь многонациональных корпусов, дислоцированных в Европе, шесть из которых находились, как и Корпус быстрого реагирования, в состоянии повышенной боеготовности. Быстрое реагирование не являлось больше специализированным военным потенциалом: оно стало стержнем новой организационной структуры ОВС НАТО. В конечном итоге категории Сил немедленного реагирования и Сил быстрого реагирования были упразднены и заменены новыми категориями: Силы повышенной боеготовности (ХРФ) и Силы пониженной (постоянной) боеготовности (ФЛР).

Однако без единой концепции применения потенциалы многонационального корпуса Сил повышенной боеготовности СВ и соединений ВМС напоминали изолированные «острова». Искусность концепции многонациональных Сил реагирования НАТО, согласованной главами государств и правительств стран НАТО на встрече в верхах в Праге в 2002 году, состояла в соединении Сил повышенной боеготовности посредством общей схемы замены личного состава и принятия унифицированных тактических приемов, методики и процедур. По сути Силы реагирования НАТО стали стержнем потенциала быстрого реагирования НАТО, а Силы повышенной боеготовности – оболочкой, держащейся на этом стержне. Это был «идеальный брак», заключенный между растущим экспедиционным потенциалом и новаторской концепцией применения сил.

Начиная с 2003 года, Силы реагирования НАТО обеспечили наличие у Североатлантического союза резервного потенциала быстрого реагирования численностью в 20000 военнослужащих при каждой замене личного состава, чего у НАТО никогда не было во время «холодной войны» и чего нет нигде в мире сегодня, за исключением США. Опыт, накопленный в результате поочередных замен личного состава, свидетельствует о целесообразности концепции НРФ и о том, что динамика преобразования, сложившаяся благодаря созданию НРФ, носит глубинный и всеохватывающий характер для военных структур Североатлантического союза.

Более того, успешное развертывание в Афганистане в период с 2004 по 2007 год четырех штабов Сил повышенной боеготовности (СВ) для обеспечения работы основного штаба Международных сил содействия безопасности (ИСАФ), действующих по мандату ООН и под руководством НАТО, означает, что эти штабы могли с пользой применить свои навыки НРФ в реальных, сложных оперативных условиях, приобретая при этом для НРФ опыт проведения развертывания на далеком ТВД.

Следует признать, что продолжающаяся нехватка ключевых сил и средств НРФ, особенно средств, которые необходимы для ведения операций и наличие которых имеет принципиальное значение для развертывания и применения НРФ, а также неспособность восполнить эти пробелы во время очередной замены личного состава бросили тень на НРФ и поставили под сомнение их оперативную эффективность и долгосрочную боеспособность. Были выдвинуты предложения, которые могут привести к снижению уровня устремлений НРФ, согласованного Североатлантическим союзом в момент создания этих сил.

Несмотря на то, что продолжающаяся нехватка является настоящей причиной для беспокойства, она не ставит под сомнение разумность первоначальной концепции НРФ. Это скорее отражает проблему, с которой сталкиваются многие страны НАТО, пытающиеся сохранить часть своих лучших сил в резерве и одновременно с этим участвовать в многочисленных экспедиционных операциях.

Эти пробелы также являются симптомами более масштабной и системной слабости, присущей процессу формирования сил для ведения операций НАТО в начале XXI века, а именно:

• Неспособность выгодно использовать хорошо зарекомендовавший себя процесс оборонного планирования НАТО и создание Сил повышенной боеготовности, чтобы сделать формирование сил более предсказуемым, эффективным и устойчивым со временем.

• Недостаточное использование механизма совместного финансирования для гарантированного покрытия части расходов в связи с непредвиденными развертываниями НРФ в особой обстановке. Это становится сдерживающим фактором для стран НАТО, которые были бы готовы выделить контингенты для замены личного состава НРФ, но обеспокоены тем, что у них могут возникнуть крупные незапланированные расходы в случае развертывания этих сил в кризисной ситуации.

• Чрезмерно жесткое разграничение сил Североатлантического союза по различным категориям, что мешает НАТО более гибко использовать все имеющиеся силы и средства и усложняет применение НРФ.

• Подход к оценке потенциала НРФ в рамках очередной замены личного состава, при котором основной упор делается на выявлении пробелов по сравнению с общей потребностью, а не на том, чтобы выгодно использовать силы и средства, выделенные государствами-членами.

Широко признан тот факт, что эти пробелы отрицательно сказались на авторитете и пригодности НРФ к применению. Приступить к восполнению этих пробелов будет одной из приоритетных задач Североатлантического союза на встрече в верхах в Страсбурге и Келе.

На фоне действий НАТО в Афганистане приоритетной задачей для НРФ и тесно связанных с ними Сил повышенной боеготовности является реагирование на кризисы, вероятно, на стратегическом удалении от Европы и Северной Америки для защиты основных интересов Североатлантического союза в сфере безопасности, предотвращения эскалации кризисов в открытые военные действия или урегулирования конфликтов и укрепления мира. В то же время в расширенном Североатлантическом союзе силы быстрого реагирования, обладающие повышенной способностью к развертыванию, по-прежнему значимы для сдерживания, обороны и убеждения.

В любом случае отличительная и непревзойденная способность Североатлантического союза планировать и вести многонациональные, экспедиционные операции и комбинировать различные потенциалы для создания слаженных сил поможет НРФ сохранить наследие АМФ на седьмом десятке существования НАТО и в дальнейшем.

(Материал предоставлен "ФЛОТ2017" официальным изданием НАТО NATO Review)