Flot3000

Как уже сообщал «ФЛОТ2017», в рамках визита в Украину делегации НАТО состоялись переговоры руководителя Военного комитета НАТО адмирала Джампаоло Ди Паола с начальником Генерального штаба - Главнокомандующим Вооруженных сил Украины генералом армии Украины Сергеем Кириченко. Одним из главных вопросов, которые обсуждались во время встречи, были перспективы участия подразделений Вооруженных сил Украины в Силах реагирования НАТО (NATO Response Force (NRF).

Как сообщил генерал армии Украины Сергей Кириченко, в украинских ВС сегодня готовятся для этого подразделение военно-транспортной авиации, подразделения радиационно-химической и биологической защиты. Речь идет об их участии в силах реагирования Альянса приблизительно с 2011-2012 гг.

Напомним: в прежние времена украинским военным руководством по поводу задач подразделений и частей Вооруженных сил Украины при их участии в структурах НАТО не раз озвучивалось: будем исходить из того, что каждый член Североатлантического альянса имеет свою «военную специализацию». (Заметим, что в случае с Украиной речь идет об единственной на сегодня стране - не члене НАТО, которая готова участвовать в NRF). Украина при этом может взять на себя прежде всего воздушно-транспортные перевозки и некоторые функции боевого обеспечения в операциях НАТО. Стратегические воздушные перевозки действительно имеют и для Украины, и для НАТО особую привлекательность.

Возможность толкнуть Ан-70?

Исходя из того, что в задачах NRF - проведение операций в разных точках планеты, вопрос стратегических перевозок более чем актуален. Еще в 2002 году между странами Альянса было подписано Пражское обязательство, согласно которому в рамках НАТО эту задачу начали решать два образованных межнациональных консорциума – по стратегическим морским и воздушным перевозкам. С морскими перевозками ситуация на сегодня более менее определенная: существует возглавляемый Норвегией многонациональный Руководящий комитет по морским перевозкам, который включает Великобританию, Венгрию, Данию, Испанию, Италию, Канаду, Нидерланды и Португалию. Соглашение о морских перевозках, подписанное министрами обороны этих стран в Брюсселе в декабре 2003 года, включает три компонента: суда, предоставляемые на основе контрактов гарантированного доступа; два датских судна на основе полного фрахта и четыре судна Великобритании на остаточной основе.

С воздушными стратегическими перевозками сложнее. Существующий профильный консорциум возглавляется Германией и включает Венгрию, Данию, Испанию, Канаду, Люксембург, Нидерланды, Норвегию, Польшу, Португалию, Словакию, Словению, Турцию, Францию, Чехию. Министры обороны этих стран подписали меморандум о взаимопонимании с целью создания оперативных возможностей проведения воздушных чартерных перевозок с использованием шести транспортных самолетов АН-124-100. Однако в силу традиционных в НАТО бюрократических проволочек, переговорных процессов между европейскими странами и пр. об эффективности деятельности этого консорциума говорить трудно.

У европейцев вообще проблема с военно-транспортными самолетами. Как известно, они еще семь лет назад предложили свой явно «позаимствованный» (если судить по эскизам и ТТХ) с украинского Ан-70 военно-транспортный самолет А-400М. Однако он на сегодня, как общеизвестно, является не более чем свидетельством умения европейских авиаконструкторов красиво рисовать чертежи, о постановке в строй этой машины говорить рано.

Это весьма ярко отражает чисто европейский подход к решению военных проблем как в рамках Альянса, так и ЕС в общем: кто-то что-то придумает и озвучит, тут же создается комиссия, подписывается куча протоколов о намерениях, начинаются переговоры, затихающие по мере угасания общей волны энтузиазма, и вопрос остается открытым на неопределенный срок. Честно говоря, иногда создается впечатление, что сами европейцы весьма удивляются, когда у них вдруг что-нибудь все же получается. Но по поводу воздушных перевозок об успехах европейцев пока говорить не доводится.

США, налюбовавшись вволю на весь этот европейский цирк, в конечном итоге предложили не мудрствовать лукаво и довольствоваться американскими С-130 «Геркулес» и обращаться к той же Украине за фрахтом Ан-124 «Руслан». Как известно, перевозками войск НАТО в Афганистан именно украинские «Русланы» и занялись.

В этой связи вполне резонным представляется предложение Украины в случае участия в структурах Альянса выполнять функции воздушных перевозок. Помимо всего, в этом случае есть повод попытаться толкнуть в НАТО и уникальный, но доселе не особо востребованный проект перспективного уникального военно-транспортного Ан-70. Ведь, согласно Постановлению Кабмина Украины, этот самолет уже находится на вооружении ВВС Воздушных сил Украины, но в самих ВВС его видели только на войсковых испытаниях – Минобороны просто не дают средств на приобретение этой машины.

С Россией же, как известно, сотрудничество по этому проекту если чем и характеризуется, так полной неопределенностью и постоянной тягой руководства российских ВВС лоббировать чисто российский Ил-76, не смотря на неидентичность проектов.

…Впервые о том, что украинское высшее военное руководство предложило участвовать в деятельности Сил реагирования НАТО, мы услышали год назад от предшественника адмирала Ди Паола на посту главы Военного комитета НАТО, генерала Реймонда Эно. «Во время переговоров с начальником Генерального штаба Вооруженных сил Украины генералом армии Украины Сергеем Кириченко мы обговорили условия, стандарты, критерии и конкретные цели, которые необходимо достигнуть украинской армии для участия в этой важной структуре быстрого реагирования НАТО», - сообщил тогда Реймонд Эно, посетив Киев и проведя переговоры с украинской делегацией.

И добавил, что этот вопрос более детально будет обработан украинскими и натовскими специалистами для того, чтобы определится, какие именно подразделения ВС Украины, каким образом и в какие сроки смогут участвовать в NRF. «Кстати, Украина первая страна-партнер, которая предложила свое участие в Силах реагирования НАТО. И мы приветствуем это предложение и заинтересованы в его реализации», - сказал Эно. Сейчас же адмирал Ди Паола практически повторил слова своего предшественника.

30 дней без тыловой поддержки

Впервые об NRF мир услышал из уст тогда главы Пентагона Дональда Рамсфелда на неофициальной встрече министров обороны стран-членов НАТО 24 сентября 2002 года (официальную историю структуры можно изучить здесь).

Кстати, Европа поддержала эту инициативу без особого энтузиазма – она была воспринята в качестве американской альтернативы идее создания европейских сил быстрого реагирования, которая только тогда возникла. Контингент многонациональных сил быстрого реагирования НАТО изначально должен был составить 21 тысячу человек, которые обычно дислоцировались бы в собственных странах в составе национальных армий, но в случае необходимости переходили бы в оперативное подчинение штаб-квартиры в Брюсселе. Время перебрасывания этих подразделений в любой район конфликта в мире было определено в 5-30 дней, а автономия в ведении боевых действий - месяц без тыловой поддержки. Структура NRF была определена состоящей из сухопутного, воздушного и морского компонентов.

NRF стали ключевым элементом трансформации военной составляющей НАТО, о которой много говорилось в ноябре 2002 года на Пражском саммите Альянса. В частности, речь шла об усовершенствовании структуры военного управления и увеличении военного потенциала стран-членов в контексте начавшейся после терактов 11 сентября 2001 года «глобальной войны с терроризмом». Ведь после событий в Нью-Йорке и неспециалисту стало ясным, что НАТО, готовящееся к мобилизационному развертыванию и масштабной войне против регулярных армий времен «холодной войны», просто не готово к оперативному противостоянию новым угрозам. Актуальными стали не полчища механизированных и танковых войск, разворачивающихся фронтами, и не массированные ядерные удары, а небольшие мобильные, хорошо вооруженные и обученные подразделения.

Возникающие сегодня новые угрозы, - как, например, пиратство, - лишь подтверждают этот постулат.

Именно создание NRF позволяло эффективно реагировать на эти самые новые угрозы, - от проведения миротворческих операций в этнических конфликтах до применения силы против международных террористических организаций и так называемых стран-террористов. Тогда же, в Праге, верховный главнокомандующий ОВС НАТО в Европе генерал Джеймс Джонс заявил, что новая структура является «...важным показателем признания Североатлантическим союзом факта радикального изменения международного климата безопасности».

Первые подразделения NRF были укомплектованы 9,5 тыс.военнослужащими, и торжественно «введены в строй» 15 октября 2003 года церемонией в штабе Командования ОВС НАТО в голландском городе Брунссум. Тогда же было заявлено, что на первоначальный уровень боеготовности СРН выйдут к октябрю 2004 года, а полной боеготовности достигнут к октябрю 2006 года. Подразделения СРН были обкатаны в ходе учений «Эллайд респонс - 2003» в Турции и «Эллайд экшн -2004» в в Италии.

С 2004 года подразделения NRF начали плодиться (правда, в основном на бумаге). Сначала в Брюсселе заговорили о создании NRF -2 в распоряжении Регионального командования ОВС НАТО «Север». Потом – о NRF-3, которые были введены в действие во время церемонии на Стамбульской саммите, и поступили в подчинение Объединенного командования ОВС НАТО в Неаполе, с января 2005 года (штаб в Неаполе вскоре обзавелся и СРН-4). NRF-5 и -6 были образованы в подчинении Объединенного штаба ОВС НАТО в Лиссабоне, Португалия.

В 2006 году концепция Сил реагирования НАТО была воплощена в жизнь в виде сухопутного компонента - бригады - с возможностью высадки морского десанта с боем. А также военно-морской оперативной группы, состоящей из одной авианосной ударной группы, десантной оперативной группы и группы надводных сил. К этому добавлен военно-воздушный компонент, на который возложена задача быть способным совершать до 200 боевых вылетов в день.

Необъяснимая инициативность

Украина, вдруг ни с того ни с сего предложив свое участие в NRF, на самом деле поступает мудро в контексте своей непростой и полной приключений евроатлантической интеграции. Когда предложение прозвучало впервые, то есть в прошлом году, похоже, сам глава Военного комитета НАТО генерал Эно, мягко говоря, оторопел от подобного «хода конем» со стороны Киева, не смотря на неожиданность явно тонко рассчитанного и полного коварства.

На самом деле предложение Минобороны и Генштаба ВС Украины можно смело считать таким, от которого Брюссель если и найдет в себе силы отказаться, то не иначе как со слезами на глазах. Ведь ни для кого не секрет, что радужная мечта НАТО иметь полноценные эффективные Силы реагирования на сегодня воплощена в основном на бумаге и в виде штабных структур. Но – маленький нюанс – штабами воевать не будешь, и самыми исполнительными писарями и прочими паркетными мальчиками террористов не напугаешь. А вот как раз с боевыми подразделениями у Брюсселя серьезные проблемы.

Еще полтора года назад, 25 октября 2007 года, министры обороны стран НАТО на неформальной встрече в голландском Ноордвейке пришли к выводу, что Альянс не в состоянии содержать Силы реагирования в запланированном виде, о чем сообщил генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер. Генсек не уточнил, на какой конкретно численности остановились министры, но факт, что определенные в конечном итоге 25 тысяч человек США и Европа не потянут, остается фактом. По его словам, одной из проблем является финансирование, поскольку лишь семь из 26 стран альянса выделяют 2% своего ВВП на военные цели - минимальные оборонные расходы, которые определены нормативом НАТО.

Сегодня ситуация только усугубляется - мировой кризис уж никак не предрасполагает увеличивать военные расходы.

Кроме того, уже и в этом году не раз прозвучали заявления Брюсселя и Вашингтона о том, что серьезной проблемой является содержание контингента НАТО в Афганистане. В этом контексте предложение Украины участвовать в проекте под названием Силы реагирования НАТО, как любимом детище Брюсселя, которое грозит остаться в зачаточном состоянии, - воистину такое, от которого трудно отказаться. Тем более, что какими бы недостатками не обладали Вооруженные силы Украины, подразделения ОСБР – Объединенных сил быстрого реагирования - в их составе на общеевропейском фоне выглядят вполне неплохо.

В целом интересная ситуация получается. Как известно, в Брюсселе хоть на словах и приветствуют намерение Украины присоединиться к ПДЧ, однако знают и о серьезных разногласиях в стране по этому вопросу, да и в самом НАТО нет и намека на знаменитый консенсус Альянса по данному поводу. Мы уже слышали от руководства структур НАТО, что все это будет учтено при подготовке окончательного ответа Киеву по NRF. Думается, предложение Киева принять участие в NRF – из разряда ситуаций, которые не проигнорируешь, но и прежде чем согласиться, трижды подумаешь. И хочется, и колется.

С другой стороны, можно допустить, что как страна-партнер Украина вполне может взять участие в NRF и без членства. А в чем проблема, мы ведь и не будучи в Альянсе сейчас весьма резво участвуем и в кампании в Афганистане, и в антитеррористической операции НАТО в Средиземном море «Активные усилия», и в Тренировочной миссии НАТО в Ираке, и в миротворческой миссии под эгидой НАТО в Косово? Что мешает поучаствовать в тех же или таких же операциях, но на постоянной основе, в виде наших подразделений в NRF?

Только тогда возникает вопрос: а какой смысл участвовать ВО ВСЕХ операциях Альянса, то есть даже активнее, чем некоторые члены блока, а в самом Альянсе не состоять? Логики в такой инициативности и энтузиазме, согласимся, немного. Разве что только за этим будет стоять присоединение Украины к Вашингтонскому договору.