Flot3000

Автор: С. Черненко

Прим. «ФЛОТ2017». Год назад Грузия начала операцию на территории, входящей в ее состав - в Южной Осетии. Операция переросла в вооруженное противостояние с Россией, имевшее результатом серьезные изменения в политических раскладах как в регионе и Европе, так и на международной арене вообще. За прошедшее после конфликта время были достаточно исследованы военная (в плане тактики и оперативного искусства), военна-техническая, военно-политическая, дипломатическая составляющие этого конфликта. Мы предлагаем нашим читателям исследование еще одной составляющей – информационной. Важность ее трудно переоценить. А особенно – учитывая тот факт, что в этой своей плоскости конфликт продолжается и сегодня, более того, как раз на годовщину после начала боевых действий (ставших скоротечными), мы наблюдаем явную его эскалацию… 

(Кстати, сегодняшний пример: типичная акция ИПСО - материал "Информационная война: Осетия. Год спустя" от 8 августа 2009 г в "Вести.Ru".)

Информационная составляющая грузино-российского конфликта привлекает наше особое внимание по следующим причинам:

Во-первых, это был первый на территории СНГ опыт информационного противостояния в ходе масштабного вооруженного конфликта. Такой опыт может быть полезным, учитывая то, что в системе обеспечения информационной безопасности стран СНГ есть много общего, и анализ работы этих систем в кризисных ситуациях разрешит избегнуть ошибок в будущем;

Во-вторых, Украина была втянута в информационное противостояние усилиями российской пропаганды, которая распространяла сообщения о тайных поставках Украиной оружия для грузинских вооруженных сил, акцентировала внимание аудитории на "союзническом" характере отношений между Украиной и Грузией, тем самым сознательно стараясь навязать Украине "образ врага".

С первого дня противостояния обе стороны конфликта - Россия и Грузия - развернули информационно-пропагандистские кампании, задействовав наиболее массовые каналы распространения информации - телевизионные каналы, прессу, Интернет-ресурсы. В ходе этих кампаний они старались реализовать основные традиционные задачи психологической войны:

- обеспечение благоприятного общественного мнения внутри государства, положительного восприятия мировым сообществом целей и способов действий в ходе осуществления военной операции;

- осуществление информационного давления на разработку противником его стратегии и тактики;

- подрыв морального духа и боеспособности личного состава войск противника;

- дискредитация военно-политического руководства противника;

- обеспечение мероприятий по военной дезинформации и обеспечению оперативной информационной безопасности.

Что касается концепций и основных направлений пропагандистских операций участников конфликта, стоит отметить следующее.

Россия

Концептуальный подход российской стороны состоял в том, чтобы сформировать образ России в конфликте как "миротворца".

С началом наступления Грузии на позиции южноосетинских вооруженных группировок Россия предъявила обвинение Грузии в агрессии и применении политики геноцида относительно этнических осетин в регионе. Премьер-министр России В. Путин заявил, что действия российских войск в регионе были обоснованными и необходимыми, и что они защищали собственных граждан. Россия также предъявила обвинение Западу в двойных стандартах относительно ее действий в Южной Осетии.

Для реализации пропагандистских задач были мобилизованы ведущие телевизионные каналы РФ, которые фактически превратились в производителей и трансляторов беспрерывного телемарафона, где даже в межпрограммных паузах на траурном фоне появлялись соответствующие слоганы - "Геноцид в Южной Осетии", "Принуждение Грузии к миру" и пр. Содержание сюжетов информационных программ, специальных выпусков и аналитических программ также моделировался под конкретные задачи информационной войны.

Одним из важных направлений информационного прессинга стало развертывание "кибервойны". Российские хакеры блокировали сайты органов государственной власти и информационных агентств Грузии (правда, в РФ и кое-кто из международных экспертов опровергают утверждение грузинской стороны о причастности к компютерным атакам государственных структур России). Большинство случаев блокирования были организованы за счет так называемых "DdoS-атак" (Dіstrіbuted Denіal of Servіse), когда используется сеть зараженных вирусом компьютеров для генерации постоянных запросов для веб-серверов с целью перегрузки и преобразования их в недоступные. Свою причастность к кибер-атакам декларировали лидеры ряда общественных проправительственных структур РФ - "Наши", "Россия Молодая", "Местные", "Молодая Гвардия" и "Новые люди".

"Единство интерпретаций" событий с театра военных действий российская сторона обеспечивала за счет ограничения доступа иностранных журналистов. Основным источником официальной информации были ежедневные пресс-конференции заместителя начальника генштаба вооруженных сил РФ А.Ноговицына. На территории Южной Осетии после начала конфликта работали лишь журналисты ведущих российских телеканалов.

Согласно информации, просочившейся в мировые СМИ, политическое руководство России прямо влияло на редакционную политику ведущих российских изданий относительно освещения этих событий. В частности, в сентябре 2008 г. стало известно о совещании с руководителями 35 ведущих российских СМИ, проведенном В. Путиным, в ходе которого он сформулировал определенные претензии и требования к российским масс-медиа в этом контексте.

Одним из ключевых направлений пропагандистской кампании была дискредитация невыгодных для России публикаций и сюжетов в зарубежных масс-медиа как "откровенно тенденциозных". Ряд сюжетов западных телекомпаний оценивались российской стороной как фальсифицированные.

Грузия

Концепция информационной войны со стороны Грузии заключалась в том, чтобы актуализировать в глазах мирового сообщества «статус» России как агрессора.

Ключевым элементом этой кампании были многочисленные интервью и заявления президента Грузии М.Саакашвили, в которых он продвигал версию о том, что в намерения России входит захват всей территории Грузии, получение контроля за маршрутами транспортировки энергоресурсов Центральной Азии и Каспийского моря. "Дополнительно они хотят избавиться от нас, они хотят изменения власти. Любое демократическое правительство в регионах, которые являются соседями с РФ, должны быть смещены", - заявил президент Грузии.

Грузия с первого дня конфликта сделала ставку на распространение собственной версии конфликта именно среди зарубежных масс-медиа. В противоположность ограничениям, введенным российской стороной, Тбилиси фактически стал базой для работы зарубежных СМИ.

С начала конфликта Грузия прекратила вещание на своей территории российских телеканалов. Немного позднее этот запрет был снят относительно культурных и развлекательных каналов и ограничивался лишь доступ к информационному вещанию.

Также Грузия заблокировала доступ ко всем сайтам в домене «ru». Это блокирование длилось вплоть до 21 октября 2008 года.

Результаты информационного противостояния

Эксперты неоднозначно оценивают последствия информационной войны между Россией и Грузией.

Большинство сходится на мысли, что непосредственно в период военных действий и сразу после них именно Грузия продемонстрировала более эффективный и гибкий стиль ведения пропагандистской кампании, который позволил грузинской стороне достичь преимущества в плане навязывания мировому общественному мнению своей версии событий.

Таким образом, основной эффект от собственных информационных операций Россия получила внутри страны. Военная операция в Грузии была представлена в России в классической роли "маленькой победоносной войны", которая еще больше укрепила авторитет действующей власти. Поддержка населением РФ действий власти в конфликте достигала более 70 %.

На международной арене, вопреки значительным усилиям, столь впечатляющий положительный результат Россия получить не смогла, и даже сами российские эксперты неоднократно признавали поражение в информационном противостоянии с Грузией и указывали на многочисленные недостатки организации и планирования информационных спецопераций России.

Однако следует признать, что России - в силу несоизмеримости военных потенциалов сторон конфликта – изначально было сложно убедительно позиционировать себя исключительно как защитника интересов сограждан от агрессии, да и масштаб активных военных действий россиян на грузинской территории явным образом превышал любые "миротворческие" полномочия.

Показательно, что российские эксперты позднее выделили следующие ключевые ошибки, которые допустило руководство РФ в плане информационного обеспечения своих действий.

1. В оперативном плане:

- россияне не предоставили в кратчайшие сроки документальные свидетельства геноцида, который будто бы осуществлялся в Южной Осетии по приказу Тбилиси - чтобы подтвердить один из ключевых тезисов своей кампании;

- не обеспечили максимально широкий доступ для журналистов в зону конфликта (что могло быть сознательным шагом с целью утаивания неблагоприятной информации).

2. В тактическом плане:

- не подготовили превентивных информационных мероприятий по объяснению общественности ситуации, которая сложилась на кавказских границах России, в частности, в Южной Осетии;

- не организовали информационной кампании изобличения якобы преступного характера "режима Саакашвили", оставив эти обвинения лишь на уровне лозунгов.

3. В стратегическом плане:

- не сформировали группу авторитетных русских ньюсмейкеров, которые могли бы в рамках международной медиа-системы убедительно формулировать и доказывать международной общественности правильность позиции России.

Для политического руководства Грузии военный конфликт с Россией также послужил мощным средством национальной консолидации и укрепления позиций М.Саакашвили и его сторонников.

Кроме того, на определенном этапе информационной войны Грузии удалось сформировать в мировом общественном мнении стойкое представление о боевых действиях как о конфликте между Грузией, которая защищает ценности западной демократии, и Россией с ее имперскими амбициями.

Но после сокрушительного военного поражения Грузии ситуация в информационном пространстве несколько изменилась. Существенно повлияла на это достаточно неоднозначная оценка событий в Южной Осетии и Грузии со стороны европейских структур и НАТО. Вот лишь несколько примеров.

Комиссия Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАРЕ) высказала мысль, что Москва и Тбилиси несут равную ответственность за августовские военные действия. Такой вывод содержится в распространенном 29 сентября 2008 года докладе главы спецкомиссии ПАРЕ Люка ван дер Бранде.

12 августа 2008 г. Грузия обратилась к Международному суду, обвинив Россию в нарушениях Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 1965 года. 14 августа 2008 г. Грузия повторно обратилась к высшей судебной инстанции ООН с просьбой принять срочные меры с целью защиты прав грузинского населения. 8-10 сентября здесь состоялись слушание, в ходе которых обе стороны высказали свои позиции.

15 октября 2008 г. Международный суд ООН в Гааге призвал стороны удержаться от всех форм этнической дискриминации в связи с событиями в Южной Осетии и от поддержки подобных действий. "Обе стороны должны взять на себя ответственность за то, что состоялось и сделать все возможное для устранения последствий конфликта". Таким образом, Суд фактически отказал в удовлетворении жалобы грузинской стороны, и одновременно отстранился от вынесения какого-нибудь четкого постановления. В постановлении Суда не сказано, нарушила ли Россия международную конвенцию об устранении расовой дискриминации.

В целом можно утверждать, что отношение к конфликту было довольно неоднозначным.

Позицию Грузии поддержал ряд украинских политиков и организаций, которые назвали действия России агрессией против суверенной Грузии. Военной агрессией назвали действия России многочисленные западные политики, в частности, вице-президент США Дик Чейни и президент Литвы Адамкус и прочие. В то же самое время с поддержкой действий России выступили некоторые международные и украинские политики. В частности, агрессией Грузии против Южной Осетии назвал эти события глава КПУ Симоненко. Такое же отношение к конфликту в своем обращении распространила Верховная Рада АРК и призвала официальный Киев признать Абхазию и Южную Осетию.

7 августа 2008 г. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун высказал свое беспокойство в связи с эскалацией конфликта в Южной Осетии. На следующий день была созвана внеочередная сессия СБ ООН по просьбе России относительно ситуации в регионе. Однако ни это заседание, ни следующее, созванное по требованию Грузии, не дало положительных результатов и дипломатам не удалось достигнуть согласия относительно резолюции. 10 августа Пан Ги Мун призвал вывести с территории Грузии все военные подразделения, которые не имеют права там находиться.

8 августа представитель Госдепартамента США в своем заявлении предъявил обвинение отрядам южноосетинских повстанцев в провоцировании насилия и обстреле грузинских позиций. В то же самое время представитель Белого Дома призвал все стороны конфликта к сдержанности и скорейшему прекращению военных действий. Госсекретарь США Кондолиза Райс призвала Россию уважать территориальную целостность Грузии и вывести войска с территории страны. США также предложили Совету Безопасности ООН резолюцию с осуждением действий России в регионе, а представитель администрации предупредил, что эскалация конфликта будет иметь серьезные и долгосрочные последствия для российско-американских отношений.

В заявлении от 8 августа МИД Японии высказал сожаление по поводу вооруженного конфликта на территории грузинской автономной области Южная Осетия и призвал все стороны конфликта прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров. Япония поддерживает мирный план урегулирования южноосетинской проблемы, который базируется на признании территориальной целостности Грузии. В заявлении от 9 августа японский МИД повторно обратился с призывом прекратить боевые столкновения и решить проблему мирным путем, уважая суверенитет и целостность Грузии.

В целом можно констатировать, что общий баланс положительных и отрицательных оценок позиции Грузии в ходе конфликта сложился в пользу грузинской стороны именно благодаря активной и более профессиональной информационной политике.

(окончание – влияние информационной составляющей грузино-российского конфликта на Украину - следует)

С. Черненко