Flot3000

Украина должна быть искренне признательной России за то, что флот последней дислоцируется в украинском Крыму.

Понятно, что приведенный постулат может вызвать как благодарность автору за беззаветную любовь к Кремлю, так и, наоборот, швыряние тухлыми яйцами и чем-то потяжелее. Давайте отбросим эмоции и будем рассматривать проблему Черноморского флота в, уверен, единственно правильном ракурсе: параллельно через призму национальных интересов Украины и внешнеполитических чаяний России. Не иначе, где-то на стыке этих интересов и находится истинное понимание проблемы как "зеркала" таких непростых украинско-российских отношений.

Действительно, мы рассматриваем проблему Черноморского флота РФ традиционно однобоко. Практически все мнения сводятся, в первом случае, к резкому отрицанию возможности соблюдать договорную базу и, вопреки элементарнейшей внешнеполитической логике, недопущению даже теоретически готовить ЧФ к передислокации на территорию России согласно существующим договоренностям к 2017 году. В этом случае трудно понять Москву, которая в ответ на любое напоминание о приближении даты окончания договора о базировании ЧФ в Крыму, тут же заявляет о "недружественности" подобного поведения и пускается во все тяжкие путем проведения различных демаршей.

Хотя, казалось бы, в чем проблема? Украина (что, к сожалению, с ней случается нечасто в сфере внешней политики) за последние 2 года наконец обрела постоянство хотя бы по этому крайне важному вопросу, выработав неизменный стереотип поведения в "черноморской" плоскости, представляющийся правильным. То есть - напоминать России о приближении 2017 года, при этом не допуская возможности механического продления договора, и следить за подготовками Москвы к передислокации ЧФ. Тут Киев упрекнуть в чем-либо, кроме как в желании неукоснительно соблюдать двухстороннюю договорную базу, как это априори и надлежит цивилизованному государству, проблематично. Тем не менее, сторонники Москвы почему-то убеждены, что за этим желанием цивилизованных международных отношений Украины стоит ее крайняя недружественность к северо-восточному соседу.

Во втором случае сам факт базирования ЧФ на украинской территории рассматривается единственно как осуществление "имперских амбиций" России, ее стремления "покорить" Украину и засвидетельствовать статус последней как российского сателлита, а равно обеспечить невозможность Киева осуществить свои евроатлантические устремления. При этом, будучи серьезной силой (соизмеримой с военно-морскими силами крупнейшего игрока в регионе в лице Турции), Черноморский флот делает Украину с ее достаточно слабыми ВМС заложницей внешней политики Москвы, потому как выступает неким гарантом внешней безопасности обеих стран "в тандеме" в регионе. В этом случае сам факт дислокации российского флота на украинской территории делает бессмысленными все попытки Киева претендовать на роль регионального лидера.

То есть, грубо говоря, позиции по вопросу о пребывании ЧФ РФ в Крыму сводятся либо к позиции "украинцы и россияне - братья навек" (или даже "Крым - российский!"), либо "москалі-україножери гноблять неньку-Україну". Соответственно, и дискуссия по этому вопросу редко когда выходит из полемического формата "дурак - сам дурак".

Между тем именно проблема Черноморского флота стала для Украины катализатором крайне важного для нее процесса самоидентификации как суверенного независимого государства. Сделав в этом плане несоизмеримо больше, нежели изначальная на заре независимости идея национального возрождения, или война в Ираке, как экзамен на способность формировать собственную ("правильную" или "неправильную" - это опять-таки эмоции) государственную позицию на международной арене в условиях разделенной на "антиамериканскую" и "проамериканскую" Европы, и вне зависимости от позиции России.

Именно проблема ЧФ заставила Киев в конце концов осознать, что невозможно позиционировать себя как независимое государство, и при этом не быть принципиальным в отстаивании своих национальных интересов, как бы это кому на международной арене не нравилось. То есть - что государственность подразумевает главенство собственных интересов при полной абсурдности какого-либо "внешнеполитического альтруизма", и "дружба" между государствами невозможна, если подразумевает соответствие лишь интересам одного из "друзей", и при этом идет вразрез с интересами другого. Более того, эта проблема заставила Киев понять древнюю истину: внешняя политика абсолютно любого государства может строиться исключительно на прагматизме, а сами разговоры о "дружбе" чаще всего служат для прикрытия совсем иных целей.

Осознание этого для Украины, как мы знаем, было долгим и весьма болезненным. Одновременно эта внешнеполитическая эволюция Украины как нельзя более ярко прослеживается на ее отношении все к той же проблеме ЧФ РФ в разные периоды независимости. Изначально можно говорить о несправедливом разделении Черноморского флота СССР между Украиной и Россией. Напомним: арифметика соглашения по ЧФ СССР приводится «до последнего патрона» в соглашениях о параметрах распределения ЧФ от 28 мая 1997 года, вытекающих из Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и РФ от 31 мая того же года (этот документ стал базой для подписания договоров «О статусе и условиях пребывания ЧФ РФ на территории Украины», «О параметрах раздела ЧФ», «О взаиморасчетах, связанных с разделом ЧФ и пребыванием его на территории Украины»).

Флот поделили чисто по-дружески: после развала СССР Черноморский флот включал 45 надводных кораблей, 28 подлодок, 300 средних и мелких суден, 151 самолет и 85 вертолетов палубной авиации. Киев изначально предлагал поделить все 50/50. В итоге, после долгих мучений, России отошло 87,7% Черноморского флота, а Украине – оставшиеся корабли. В итоге украинским ВМС досталось всего-то чуть более 12% ЧФ СССР, да и то все корабли требовали докового ремонта, а на восстановление переданных Украине суден изначально требовалось не менее 500 млн гривен по ценам 1997 года (их не нашли и до сих пор).

Для того, чтобы понять, откуда взялась цифра 12%, а точнее – почему она не такая уж и «братская», стоит вспомнить, как вообще делили советские вооружения между бывшими республиками СССР. Так вот, распределение армейских и флотских сил и средств Советского Союза должно было определяться Договором про обычные вооруженные силы в Европе образца 1987 года. Именно на основании этого документа, адаптированного уже после развала Союза к новым условиям, и должно было определяться, чего сколько каждая из бывших советских республик должна была получить. Вот здесь и начинаются чудеса, которые и стали в итоге причиной столь долгих «разборок» по дележу советского Черноморского флота. На переговорах в Москве в 1992 году, где присутствовали представители России, Украины, Армении, Азербайджана, Грузии, Молдовы, Казахстана и Белоруссии, выяснилось, что Россия согласно адаптированному договору должна получить 20% от всех вооружений, находящихся в бывшей европейской части СССР.

Москва категорически выступила против такого ее «обделения». Украинская сторона предложила компромиссный вариант: исходить из географического положения, территории, населения каждой стороны. В итоге России перепадало 35% вооружений, а Украине – 16%. Всех это удовлетворило. Пока не дошло до конкретных переговоров по ЧФ. Ведь весь состав Черноморского флота «укладывался» в 16% от общего объема Военно-морского флота СССР (как раз лимит Украины). То есть, по достигнутым предварительно в Москве договоренностям, Киев имел полное право забирать полностью все корабли и объекты инфраструктуры в Крыму. И тут у Киева сработал комплекс "Меньшего брата", не позволявший чувствовать себя равноправным участником диалога, что было воспринято Москвой, разумеется, как должное. А точнее, Москва изначально играла роль "Большого брата", с чем Киев вполне соглашался.

Сегодня, вспоминая те переговоры, можно топать ногами и обзывать членов украинских делегаций нехорошими словами, но особого смысла это, понятно, не имеет. Ибо комплекс "Меньшего брата", ярко проявившийся тогда, был в начале независимости Украины всенепременной отличительной чертой ее отношений с Россией вообще. Сейчас, как во время сеанса психоанализа, Украине необходимо осознать те "внешнеполитические комплексы", которые с самого начала весьма мощно влияли на ее непростые отношения с Россией, и с которыми она наконец (во многом - бессознательно) начала активно бороться. Именно осознание беспочвенности чувства вины перед Россией и отрицание ее права решать судьбу Украины, с одной стороны, и отказ от политического нонкомформизма, то есть желания вести себя как "вредный дядька" назло Москве по поводу и без такового, с другой, позволит Киеву быть полностью самодостаточным во внешней сфере вообще и в отношениях с Россией в частности.

Проблема ЧФ в этом служит серьезнейшим стимулом эти комплексы осознать, а равно отношение к этой проблеме Украины служит на любом этапе показателем, насколько она выросла внешнеполитически. Проще говоря - насколько состоялась ее самоидентификация как суверенной державы. Это вовсе не значит, что чем больше Украина будет углублять конфронтацию с Россией, тем лучше для ее государственности. Вовсе нет. Речь идет в данном случае совершенно о другом - а именно, о первостепенной важности защиты Украиной своих национальных интересов. Возможно ли это сделать без резкой конфронтации - это уже второй вопрос.

Отвечая на него, мы должны учесть, что диалог по ЧФ Киева с Москвой должен строиться на понимании базовых принципов, на которых вообще строится внешняя политика России, а также на учете тех интересов, которые она преследует базированием ЧФ в Крыму. Я предлагаю пойти дальше сиюминутного, пусть важного, но все же несколько поверхностного понимания, что если Россия уйдет из Крыма, это крайне нагативно скажется как на ее попытках претендовать на роль регионального лидера в Черноморском регионе, так и фактически станет сдачей определенных позиций на международной арене вообще. Флот в Крыму играет для России еще одну важнейшую задачу - позволяет реализовывать амбиции "возрождения", на которые сделала ставку нынешняя российская власть.

Стоит понимать, что на данном этапе Кремль после достаточно долгого периода слабости, решает главную задачу – возвращение доверия россиян как обязательного условия построения нынешней, говоря западным языком, «экономической диктатуры». То есть – авторитарного государства с полной цензурой СМИ, отсутствием защиты многих основных прав человека, присущих демократическому государству, при существующей рыночной экономике. На этом фоне внешняя политика становится второстепенной, более того, она служит выполнению первой задачи.

Кремль умело манипулирует менталитетом и чаяниями россиян, всего российского общества, долгое время испытывавшего беспомощность, унижение и оскорбительное бессилие. И в этом плане его внешнеполитическая неадекватность, включающая и, например, угрозы в адрес Украины, при всех негативных для федерации последствиях в перспективе, сейчас открывает значительный лимит доверия у россиян. Поведение Кремля, в частности, относительно сохранения Черноморского флота в Крыму, играет очень важную роль в создании своего имиджа как "сильной власти", которой россияне, и так не привыкшие к демократии в ее западном понимании, за силу готовы простить любые издержки диктатуры.

Стоит понимать очень важный принцип, на котором строится понимание российским обществом внешней политики своего государства на протяжении весьма долгого времени, в котором период существования СССР - лишь фрагмент. Это – желание доказать любым способом собственную значимость и добиться признания российской «успешности» и даже «исключительности», крайняя подозрительность и желание видеть во всех подряд врагов или, по крайней мере, недоброжелателей. Кстати, знаменитые «имперские амбиции» России – лишь следствие, вытекающее из перечисленных мотивов.

Столетняя неприязнь России к США строится на том, что именно Соединенные Штаты все это время либо играли ключевую роль в национальном унижении россиян, либо наиболее ярко демонстрировали свое цветущее благосостояние в моменты упадка России, что для нее было равнозначно унижению. Нынешняя неприязнь к Украине строится на таком же российском чувстве национального унижения от суверенности и независимости бывшего сателлита, его способности (и реализации такой способности) к осуществлению собственной внешней политики, независимой или даже идущей вразрез с политикой Москвы. И заставить Россию уйти из Крыма - означает заставить признать ее слабость, что Москва считает для себя абсолютно недопустимым.

Потому на карте стоит нечто большее, чем просто абстрактное присутствие на территории Украины войск соседней державы, с которой нет прямого вооруженного противостояния, в настоящий момент, и с уходом ЧФ из Крыма - лишение России плацдарма для осуществления своих определенных региональных планов. Речь идет о решении проблемы, которая может весьма существенно повлиять как на внешнюю политику двух государств, так и на их внутреннее развитие. В любом случае, по известной причине после 2017 года оба государства станут в той или иной мере другими. И имя этой причины - Черноморский флот.

Дмитрий Тымчук,
главный редактор