Flot3000

Отчего ведущие мировые державы с упорством маньяков наступают на одни и те же грабли

Ровно 30 лет назад, 25 декабря 1979 года, в 15.00 по московскому времени части только что сформированной 40-й армии сразу с двух направлений пересекли афгано-советскую границу и вторглись на территорию сопредельного государства.

Началась крупная военная операция, цель которой до конца не была известна никому - ни членам Политбюро, принимавшим о ней совсекретное постановление, ни маршалам в минобороны, которым приказ пришлось выполнять, ни руководителям Афганистана, по чьим настоятельным просьбам войска перешли понтонный мост через Амударью.

Никого из главных действующих лиц той эпической драмы уже давно нет в живых. А исполнители - те, кому потом пришлось почти 10 лет расхлебывать эту кашу, солдаты, офицеры, генералы, дважды в год - 25 декабря и 15 февраля - собираются вместе, чтобы помянуть своих погибших товарищей и вспомнить о былых сражениях.

Им не стыдно за участие в той теперь уже давней войне, они выполняли свой воинский долг, отстаивали интересы своей страны. Они приходят на эти традиционные встречи при орденах и медалях, взволнованные и счастливые. И с некоторых пор приглашают на свои застолья ветеранов из США и других западных стран. Мне кажется это правильным. За общим столом языковой барьер не мешает им хорошо понимать друг друга.

Удивительно, но Запад в Афганистане самым мистическим образом повторяет судьбу Советов. Недавнее решение президента США, Нобелевского лауреата Б. Обамы увеличить численность американских войск еще на 30 тысяч человек окончательно уравнивает в масштабах наш "ограниченный контингент" и силы ISAF.
Дежавю, да и только! Президент Х. Карзай, как когда-то генсек Б. Кармаль, выражает беспокойство желанием американцев в 2011 году начать вывод войск и при этом не контролирует даже трети территории своей страны. Из подготовленных силами ISAF 94 тысяч афганских военных 10 тысяч уже дезертировали. И подобных параллелей можно найти еще множество.

Странно, что уроки той 10-летней войны оказались не усвоенными. Чем больше чужих войск будет в неприветливых афганских ущельях, тем больше пуштунов (а также таджиков, хазарейцев, белуджей) возьмутся за оружие, чтобы оказать незваным гостям вооруженное сопротивление. С этим столкнулись англичане в XIX веке, это испытали мы в XX, теперь на те же грабли наступают американцы, которые, чтобы не называться агрессорами, дальновидно мобилизовали под свои знамена воинские подразделения еще из 43 стран.

Нет, ребята, силой вы ничего там не сделаете. Британская империя развалилась, и Советский Союз рухнул, и вы уже потратили на свои бесплодные попытки победить мифических террористов больше 300 млрд долларов и получили обратно около тысячи гробов.

***

Когда недавно мне пришло приглашение отобедать на квартире полномочного министра посольства Великобритании в Москве, то я был этим несказанно удивлен. С чего бы британский дипломат оказал скромному журналисту такую честь? Девушка-референт объяснила по телефону: "Мы устраиваем встречу по случаю пребывания в России специального представителя по Афганистану сэра Шерарда Коупера-Коулза и приглашаем вас как эксперта в афганских делах".
Приятный получился вечер в апартаментах на Смоленской набережной окнами на Москву-реку. И компания собралась интересная: кроме британцев за столом оказались представитель НАТО, американский и канадский дипломаты, российский военный эксперт и ученый-востоковед. Хозяева не скрывали от нас своего интереса. "Расскажите, - говорили они, - как это вам удалось устроить в Афганистане свои дела таким образом, что даже после ухода оттуда советских войск Наджибулла еще три с лишним года оставался у власти".

По моему глубокому убеждению Наджибулла оставался бы у власти и дольше, но, увы, тогдашний президент Б. Ельцин под давлением своего окружения прекратил оказывать военную помощь Кабулу. Наджибулла, который к тому времени давно отказался от советских идеологических догм, провозгласил политику национального примирения и был готов идти на самые смелые компромиссы с вооруженной оппозицией, стал заложником эйфории, царившей тогда в Кремле. Эта эйфория в итоге дорого обошлась не только России: сегодняшние проблемы за Пянджем и Амударьей - тоже во многом следствие недальновидности ельцинского окружения.

Мораль: Афганистан ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра и без опеки. Если западные страны всерьез думают о выводе войск, то все равно груз афганских проблем им предстоит нести еще долго, если не всегда.

М-р Шерард Коупер-Коулз прежде работал послом в Кабуле и, как мне показалось, хорошо разбирается в афганских делах. Обладая тонким британским юмором и самоиронией, он прекрасно справлялся с ролью хозяина этой встречи "без галстуков" и дал возможность свободно высказаться всем ее участникам. Мы, русские, кто как мог, рассказывали о нашем опыте устройства афганской жизни, а западные дипломаты в ответ говорили о том, как они себе представляют выход из нынешнего тупика.

Они, например, сообщили, что принято решение больше внимания уделять работе с пуштунскими племенами. От того, в чью сторону будут посматривать вожди племен, во многом зависит исход противостояния. Они сказали: альянс станет серьезнее относиться к организации афганских вооруженных сил в надежде, что именно сами афганцы возьмут на себя главную роль в борьбе с талибами. Они говорили о важности укрепления центральной власти и расширения базы национального согласия.

В какой-то момент мне захотелось крепко встряхнуть головой: уж не сон ли все это? Словно волшебным образом я перенесся на четверть века назад. Богом клянусь, те же речи говорили наши дипломаты и наши советники на совещаниях в кабульском посольстве в середине 80-х. Про племена, про афганскую армию, про укрепление власти. И вот вам ответ на вопрос, почему удержался Наджибулла. Потому что не только говорили, но с какого-то времени и активно реализовывали те идеи, которые в муках рождались тогда в кабинетах ЦК коммунистической партии, КГБ и МИДа.

Конечно, мне могут возразить, что есть, дескать, большая разница: Советы за рекой Пяндж пытались силой насадить свою идеологию, а Запад сейчас сеет там семена истинной демократии. Но на это у меня свой ответ: подавляющее большинство афганцев абсолютно равнодушно как к идеям коммунизма, так и к ценностям западной демократии, и при этом они категорически отвергают любое иностранное вмешательство. Не надо заблуждаться на сей счет.

***

Верно, история не терпит сослагательного наклонения. Но все же давайте поразмышляем о том, как сложилась бы ситуация, не втянись мы почти на десять лет в ту изнурительную войну. Предположим, моджахеды действительно имели шанс покончить с Народно-демократической партией, провозгласившей курс на построение в Афганистане социализма. Далее - почти неизбежно - кровавая междоусобная бойня, как это случилось после падения Кабула в 1992-м, хаос, разруха, приход к власти радикалов, возможный распад страны и расползание экстремизма на север.

Ведомство Андропова, возможно, и ошибалось в своих оценках внутренней афганской ситуации, но надо отдать ему должное в информированности о настроениях внутри СССР. Увы, в наших южных республиках и тогда существовала благодатная почва для религиозного экстремизма. Советские руководители не без причин опасались этого, вспомним трагические события совсем недавнего прошлого в Таджикистане, Узбекистане, Киргизии, вспомним о том, что происходит сейчас на Северном Кавказе.

Тогда, выходит, наше военное присутствие в соседней стране было не столь уж и бессмысленным? Может быть, именно оно воспрепятствовало распространению заразы, удержало огромный регион от сползания к большой беде? Если отбросить всю идеологическую шелуху того времени ("выполнение интернационального долга", "братская помощь", "классовая солидарность" и т.п.), то получается, что наши воины участвовали в антитеррористической операции, защищали интересы не только своей страны, как это считалось прежде, но и благополучие западного мира.

Впрочем, это всего лишь предположения. Все могло пойти и совсем по другим сценариям. История действительно не терпит сослагательных наклонений.

***

Но вернемся на 30 лет назад.Престарелые советские вожди были настолько неуверены в разумности задуманной акции, что свое решение оформили лишь в одном экземпляре, написанном от руки лично Константином Черненко, стыдливо назвав этот уникальный документ "К положению в "А", а предстоящее вторжение замаскировав казенным словом "мероприятие". Это, кстати, единственный случай такого рода за всю историю цековского делопроизводства.

В ведомстве Дмитрия Устинова сразу несколько крупных военачальников (тоже небывалый случай в летописи минобороны) открыто выступили против силовой акции, за что поплатились своими креслами, а те, кто промолчал тогда, не жалели бранных слов в адрес инициаторов впоследствии.

Что же касается наших афганских друзей, то тут и вовсе произошел полный конфуз, потому что их, моливших Кремль об оказании военной поддержки, воины-интернационалисты и наказали первым делом, едва войдя в Кабул. Глава государства Х. Амин был убит 27 декабря в ходе штурма его резиденции силами спецподразделений КГБ и ГРУ, а людей из его окружения на долгие годы упрятали в тюрьму.

И лишь на Западе, публично выразив свое возмущение "оккупацией Афганистана", большие политики и люди из спецслужб довольно потирали руки: Советы угодили в ловушку, из которой нет выхода. Там быстро поняли, какой исторический шанс выпал им в холодные декабрьские дни 79-го, и, отдадим должное нашим вчерашним противникам, они им блестяще воспользовались. Судя по опубликованным в Штатах мемуарам разведчиков и сенаторов, уже к середине 80-х годов только по линии ЦРУ на поддержку моджахедов ежегодно выделялись почти полтора миллиарда долларов. Еще примерно столько же давали Саудовская Аравия и другие страны. При этом надо заметить, что доллар в те годы был гораздо весомее, чем сейчас.

Ни одно повстанческое движение за всю историю человечества не пользовалось такой масштабной помощью извне. Это была не просто крупная тайная операция против советских войск в Афганистане, а глобальная война на истощение Советского Союза, его разрушение.

Впрочем, говорить сегодня об этом значит ломиться в открытые ворота.

Но вот что полузабыто: еще за несколько месяцев до описываемых событий и Брежнев, и его соратники в один голос уговаривали друг друга ни в коем случае не прибегать к широкомасштабной военной помощи кабульскому режиму.

Из стенограммы заседания политбюро ЦК КПСС от 19 марта 1979 года:

"Председатель КГБ Юрий Андропов: "Я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас. Мы не можем пойти на такой риск".

Министр иностранных дел Андрей Громыко: "Наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором".

Министр обороны Дмитрий Устинов: "Я так же, как и другие товарищи, не поддерживаю идею ввода войск в Афганистан".

Генеральный секретарь Леонид Брежнев: "Мне думается, что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну".

Председатель Совета министров Алексей Косыгин (из беседы с Председателем Революционного совета Афганистана Н.М. Тараки, 20 марта 1979 г.): "Хочу еще раз подчеркнуть, что вопрос о вводе войск рассматривался нами со всех сторон, мы тщательно изучали все аспекты этой акции и пришли к выводу о том, что если ввести войска, то обстановка в вашей стране не только не улучшится, а наоборот, усложнится. Нельзя не видеть, что нашим войскам пришлось бы бороться не только с внешним агрессором, но и с какой-то частью вашего народа. А народ таких вещей не прощает".

Что же такого произошло в промежутке между весной и осенью? Отчего эти многоопытные мужи (кроме Косыгина, не принимавшего участия в голосовании и вскоре отправленного в отставку) изменили свое мнение на прямо противоположное, позволив заманить себя в западню?

***

Для того чтобы объяснить неискушенному читателю, в чем же дело, надо вспомнить об особенностях того времени. Пик застоя совпал с пиком "холодной войны": советские руководители неизлечимо больны фобиями классовой непримиримости, Рейган объявил СССР "империей зла", нервы у противостоящих сторон напряжены до предела. Москва и Вашингтон бдительно сторожат любое движение друг друга, пальцы на спусковых крючках побелели от напряжения... Американские шпионы в нашей столице по ночам отслеживают, в каких окнах на Старой площади, на Лубянке и на Арбате горит свет. Советские разведчики держат на контроле закупки Пентагоном овчинных шкур: если их объемы растут, значит, враг шьет полушубки, чтобы оккупировать нашу Сибирь.

С приходом к власти в Иране радикальных исламистов Штаты теряют стратегически важный регион в подбрюшье Советов. В это же время резиденты из Кабула бомбят Москву тревожными телеграммами: афганская вооруженная оппозиция крепнет, ряды ее растут, правительственным войскам с моджахедами не справиться. В недрах спецслужб и в коридорах ЦК зреет вывод: с падением Кабула Афганистан наверняка попадет в зону американского влияния, а это значит, ракеты средней дальности будут расположены у наших южных границ, что еще больше нарушит сложившийся паритет.

В записке Андропова, направленной Брежневу в начале декабря, содержится обширный набор страхов: афганская армия недееспособна, массовые репрессии разрушают государство, за Амином замечен целый ряд действий, которые говорят о его дрейфе в сторону Запада, отряды исламских партизан набирают силу. И содержится вывод: мы теряем свои стратегические позиции в Афганистане.

Однако далеко не факт, что Амин был агентом ЦРУ, а партизаны тогда представляли реальную опасность для пришедших к власти афганских левых. Во всяком случае так считали наши военные советники, коих в вооруженных силах ДРА тогда было более тысячи человек. Их донесения в Москву сильно отличались от остальной информации. "Да, трудно, да, бои идут в разных провинциях, но афганская армия в состоянии сама справиться с разрозненными отрядами оппозиции, только помогите ей оружием и боеприпасами", - вот суть этих донесений. Но в ноябре, когда совсекретное решение о вторжении уже фактически принято (осталось лишь оформить его на бумаге), главного военного советника генерал-лейтенанта Льва Горелова отзывают в Москву. В начале декабря та же участь настигает советника от главного политуправления генерала Василия Заплатина.

Вот как он сам рассказывал мне об этом:

- 12 декабря Устинов пригласил начальника Генерального штаба, начальника главпура и меня к себе в кабинет. Первый вопрос Огаркову: "Ну как, обсудили ситуацию с товарищем Заплатиным?" - "Да, все вопросы обговорили, но товарищ Заплатин остается на своих позициях, то есть не разделяет точку зрения о вводе войск". Тогда министр уже ко мне с явным нажимом: "Объясните: почему?" Я ему изложил все те доводы, с которыми уже обращался прежде. Министр побагровел: "А что вы мне в прошлый раз обещали, помните? Вы говорили, что ни один волос с головы Тараки не упадет, так?"* После этого министр дает мне шифровку на полстранички, подписанную представителями КГБ. Там не ставится впрямую вопрос о вводе войск, но все подводится к тому, что без этого не обойтись. Мол, обстановка абсолютно безвыходная. "Я бы эту телеграмму не подписал, - говорю Устинову. - Здесь излагается неверная позиция". Он мне: "Они головой за свою информацию отвечают". У меня аж слезы на глазах выступили: получается, что они отвечают за свои слова, а мы нет. Устинов глянул на меня, что-то, видимо, понял. Потом посмотрел на Огаркова и Епишева, отвернулся, махнул рукой: "Да что там говорить, уже поздно". И еще раз повторил: "Уже поздно". Много позже я узнал о том, что наш разговор состоялся сразу после заседания Политбюро, которое утвердило решение о вводе войск.

***

Увы, даже сейчас, спустя 30 лет, не до конца ясно, кто же из членов ПБ "продавил" силовой вариант. Судя по свидетельствам участников и наблюдателей тех эпических событий, все случилось как бы само собой, в результате стечения целого ряда существенных и не очень существенных обстоятельств.

Например, генсек Брежнев был чрезвычайно удручен убийством своего визави - руководителя Народно-демократической партии Афганистана и главы афганского государства Н.М. Тараки. В начале сентября Леонид Ильич принимал афганского лидера в Москве, обещал ему всяческую поддержку и защиту, и вот на тебе, едва Тараки вернулся в Кабул, как его почти сразу задушили свои же партийцы. Никто не помог - ни замначальника разведки генерал Иванов, ни командующий Сухопутными войсками генерал Павловский, находившиеся тогда в Кабуле. Теперь Брежневу приходилось иметь дело с убийцей - Хафизуллой Амином: поздравлять его с избранием на все высшие посты, направлять ему советников. Амин настоятельно просил об официальном визите в Москву. Значит, придется целоваться с этим негодяем? Нет, такая перспектива не устраивала Леонида Ильича.

Устинов был озабочен опасностью нарушения стратегического паритета, а кроме того, по свидетельствам генералов из его окружения, он очень хотел в реальной боевой обстановке испытать те колоссальные арсеналы, которые скопились за годы противостояния с Западом.

Из воспоминаний генерала армии Александра Майорова: "Устинов продолжал давить:

- Нам Афганистан нужен как военно-технический полигон мирового масштаба".

Андропов имел свои представления о том, как можно разрулить ситуацию, они базировались на его венгерском опыте. В 1956 году он был нашим послом в Будапеште. "Ввести ненадолго крупные войсковые соединения, включая танковые полки, навести порядок и затем вернуться в свои казармы". Получилось же так в Венгрии в 56-м и в Чехословакии в 68-м, получится и в Афганистане в 79-м...

Шеф госбезопасности имел и еще одну существенную причину обратиться к помощи военных. Дело заключалось в том, что обговоренное на самом верху решение ликвидировать Амина силами Лубянки никак не удавалось реализовать. Только очень узкий круг лиц в Москве и Кабуле знал о вынесенном диктатору смертном приговоре. Начиная с сентября 79-го рассматривался с десяток вариантов его устранения, однако по разным причинам ни один из них не был доведен до конца.

Находившиеся в Кабуле офицеры спецподразделения "Зенит" получили шифровку с предложением разработать план похищения главы государства и его доставки, живым или мертвым, на территорию СССР. Не получилось.

В Афганистан направили специально подготовленных снайперов, и они уже присмотрели удобные позиции, пристреляли свои винтовки, но в последний момент поступил сигнал "отбой".

Предлагалось использовать мины замедленного действия, замаскировать их под дамские сумочки и тайно пронести в резиденцию главы государства.
Начальник разведки Крючков на одном из совещаний говорил, что можно было бы расстрелять кортеж главы государства из гранатометов.

Приставленный к Амину наш "повар" из нелегальной разведки пытался отравить Амина, но яд почему-то не подействовал на афганца.

Направленный в Кабул зам Крючкова генерал-лейтенант Иванов вышел с предложением самому подойти вплотную к Амину и взорвать его и себя гранатой.
Время шло, а поставленную задачу силами спецслужб решить не удавалось.

Многие исследователи склоняются к тому, что именно Андропов был тем человеком, который со свойственными ему осторожностью и хитростью убедил вначале Устинова, затем Громыко и Брежнева в неотвратимости военного вторжения.

Из дневника Анатолия Черняева (тогда работника международного отдела ЦК, впоследствии помощника М.С. Горбачева):

"Поразительно - все более или менее разумные и порядочные люди видят, что сделана невероятная глупость... Со всех точек зрения. Но кто сделал?.. В аппарате и в Москве (не в смысле в ПБ, в Кремле, а в народе) действительно гадают на этот счет. И я гадаю. Конечно, повторяю себе: сыграли на маразматическом возмущении Брежнева Амином - посмел ослушаться, да еще убил "нашего лучшего друга"... Но кто сыграл? Вроде не Громыко, непохоже, чтоб и Устинов. Явно не Суслов. Остается одно - ГБ. Значит, опять, как однажды уже было: там формируется политика".

Хотя справедливости ради надо сказать и о том, что именно он, Андропов, став в 82-м генсеком, еще не открыто, но в своем окружении заявлял о необходимости скорейшего вывода войск. Я хорошо помню, как тогдашний посол в Кабуле, член ЦК Фикрят Табеев говорил мне: "Ну, теперь-то все изменится. Юрий Владимирович полон решимости исправить эту историческую глупость". Не успел...

*В сентябре 1979 года афганский лидер Н.М. Тараки был убит по приказу его ближайшего соратника Х. Амина, который после этого захватил все высшие посты в партии и государстве, став фактически диктатором.

Кстати

Первая попытка СССР оказать Афганистану "интернациональную помощь" относится к апрелю 1929 года. Тогда советские войска под командованием В. Примакова при активной поддержке авиации захватили главный город афганского севера Мазари-Шариф, однако смогли продержаться там только один месяц.
По некоторым подсчетам, участие нашей 40-й армии в боевых действиях обходилось Советскому Союзу в 5 млрд рублей в день. Американцы подсчитали, что годовое содержание только одного солдата в Афганистане обходится им в миллион долларов.

Общее число погибших советских военнослужащих и гражданских лиц за годы афганской войны составляет 15 051 человек. Более 250 солдат и офицеров до сих пор числятся в списках пропавших без вести.

Владимир Снегирев, Российская газета