Flot3000

РАЗМЫШЛЕНИЯ ИСТОРИКА

В данной статье автор не претендует на анализ стратегических концепций геополитического развития России.Это дело военных. Однако не в последнюю очередь фундаментом взглядов, определяющих характер отечественной внешней политики и строительство ее Вооруженных Сил, служит апелляция к прошлому страны, поскольку невозможно созидать будущее Отечества без знания и главное – верного понимания его истории. Тому, насколько правильно современная военная элита и общество оценивают прошлое России, и посвящен материал.

Однажды в эфире православной радиостанции "Радонеж" состоялась беседа с известным военным и общественным деятелем генерал-полковник Л. Г. Ивашовым. В своих рассуждениях Леонид Григорьевич опирался на работу видного мыслителя-почвенника XIX столетия Н. Я. Данилевского "Россия и Европа", отстаивавшего идеи панславизма и коренного отличия нашей страны от Старого Света, прямо писавшего о фактически непреодолимой враждебности Запада по отношению к России.

Бесспорно, Данилевский был крупным и по-своему оригинальным ученым. Однако многие его взгляды далеко не бесспорны. В частности, идеи мыслителя о будущем славянском единстве уже тогда следовало назвать утопией. Во-первых, славянский мир был расколот по религиозному признаку. Во-вторых, противоречия между балканскими славянами, поляками и русскими носили, как показали события XX века, непреодолимый характер. Еще одно утверждение Данилевского – о загнивании Запада – также звучит весьма спорно.

Вообще жесткое противопоставление Европы и России находит у нас различные выражения. Так, нередко можно слышать о бездуховности Запада, процветающем там культе наживы. Обличение мнимых и настоящих пороков европейского общества мы нередко используем для собственного возвеличивания. И люди у нас, мол, добрее, и песни лиричнее, и техника военная надежнее, да и советские танки, перерасти холодная война в горячую, в течение двух недель дошли бы до Парижа.

Психологически такие установки понятны и присущи любому имеющему многовековую историю народу. Об этом писал, например, современный английский историк Джон Тош. Он выделил три вида социальной памяти, искажающих адекватное восприятие прошлого: традиционализм, ностальгия, прогресс. Для традиционализма характерна ориентация на авторитетные прецеденты прошлого, для ностальгии – его идеализация, для прогресса – вера в "счастливое" будущее. Взгляды Л. Г. Ивашова, с моей точки зрения, и являются ностальгией по прошлому. На базе таких представлений и существуют попытки построить военную геополитику России. Однако дом, возведенный на песке, неизбежно обрушится.

Итак, насколько правильно мы воспринимаем характер и основные направления военного и внешнеполитического развития Российской империи? Сразу же хочу оговориться, что внешняя политика и военное строительство СССР – довольно сложная тема, требующая отдельного серьезного исследования. Поэтому данный материал посвящен именно имперскому периоду отечественной истории.

Упомянутая мной передача с участием Л. Г. Ивашова была посвящена Суворову, его "Науке побеждать" и знаменитому Итальянскому походу, который справедливо можно назвать шедевром военного искусства. Однако может ли имперская внешняя политика служить фундаментом для формулирования современной концепции военно-стратегического развития России? Думаю, что нет. Дело в том, что в нашем общественном сознании сложился устойчивый миф о едва ли не миролюбивом и сугубо оборонительном характере внешнеполитической деятельности Российской империи.

Многие отечественные публицисты любят рассуждать о миролюбивом характере русского народа и повышенной агрессивности Запада. Приводятся примеры жестокости европейских держав на покоренных территориях. Однако при этом мы упорно не хотим замечать очевидного факта, согласно которому абсолютно любая империя создается железом и кровью. И Российская держава в данном случае не исключение.

Обратимся к истории и попробуем взглянуть на ее события не с позиций патриота, а глазами стороннего наблюдателя. Сразу же после образования Русского царства мы приступили к завоевательной политике, покорив Казанское и Астраханское ханства. Чуть позже казаки Ермака овладели Сибирью. После этого Иван Грозный обратил свои взоры на Запад и в течение двадцати лет вел неудачную и изнурительную борьбу за выход к Балтийскому морю. Бесспорно, названные войны были напрямую вызваны государственной необходимостью и отвечали интересам России. Однако это отнюдь не отменяет их завоевательный характер. Рассуждения о том, что когда-то на землях Золотой Орды находилось русское Тмутараканское княжество и вообще там якобы издревле жили казаки, а в Прибалтике стояли русские города, не выдерживают элементарной критики.

В Средние века русское военное присутствие в Степи и на землях будущего Ливонского ордена было недолгим. Казанские и астраханские земли больше тяготели к единоверной им Османской империи, нежели к России. Недаром после покорения Казани на ее территории уже в XVI веке вспыхивали антирусские восстания. Сибирь реальной угрозы для России не представляла, и действия Ермака носили экспансионистский характер. Обращает внимание на себя и тот факт, что ливонские рыцари, потерпев поражение от армии Ивана Грозного, поспешили отдать свои земли литовцам, шведам и полякам. Следовательно, потомки тевтонов видели в Русском царстве чужую и враждебную державу. Присоединение Украины к России также носило со стороны первой вынужденный характер. Поднимая казаков на восстание, Хмельницкий отнюдь не собирался бороться за отделение от Речи Посполитой. Цель гетмана была иной – уравнивание привилегий казачьей верхушки с польской шляхтой. Более того, на первых порах действия Хмельницкого нашли поддержку у короля Владислава. После смерти последнего и восшествия на престол Яна Казимира настроение в польских придворных кругах изменилось и коронная армия приступила к активной борьбе с мятежными казаками. В конечном счете только военное поражение заставило гетмана обратиться с просьбой к московскому царю о включении малороссийских земель в состав нашего государства.

XVIII век. В научном мире сложилось мнение, будто Северная война была вызвана экономическими потребностями нашей страны, остро нуждавшейся в выходе к Балтийскому морю для налаживания полноценных и всесторонних контактов с Западом. При этом отмечается, что торговля по Северному морю носила ограниченный характер. Однако военно-экономические связи с Европой у нас развивались с XVII века. Уже при царе Михаиле Федоровиче в России началось создание армии по европейскому образцу – солдатские полки Нового строя. Впервые такие войска приняли участие в Смоленской войне 1632–1634 гг. Тогда же в Россию стали приезжать военспецы с Запада, главным образом англичане. Начиная с XVIII века в общественное сознание вдалбливался миф о том, что не проведи Петр своих крупномасштабных реформ, Русское царство было бы низведено до уровня второстепенной державы, а то и вообще лишилось бы независимости.

Однако подобное утверждение попросту несерьезно. Во-первых, среди наших соседей не было державы, представлявшей реальную угрозу геополитическим интересам России. К началу петровской эпохи раздираемая внутренними противоречиями и гражданскими войнами Речь Посполитая все более зависела от соседних держав. Внешне еще могущественная Турция постепенно клонилась к своему закату, о чем неоспоримым образом свидетельствовали военные события XVIII века. Крымские татары способны были только на набеги, не более того. И если бы Петр уделял необходимое внимание засечным чертам, то и они бы прекратились.

Маленькая Швеция, население которой не превышало и миллиона человек, в перспективе не могла удержать земли, завоеванные при Густаве Адольфе и его преемниках. Необходимо также учитывать, что торговля через Архангельск полностью удовлетворяла экономическим потребностям нашей страны. В этой связи возникает вопрос о военной и экономической целесообразности Северной войны, потребовавшей огромных затрат и человеческих жертв, значительная часть которых была принесена не на алтарь геополитических интересов России, а неразумной амбициозности Петра. При этом восхищение ученых и публицистов деяниями царя-"преобразователя" выглядит довольно странным на фоне цены, уплаченной за внешнюю европеизацию России, точнее 1–2% ее населения.
Военные реформы Петра также заслуживают критической оценки. В частности, ему ставят в заслугу ликвидацию дворянской конницы, взамен которой Петр создал драгунские полки – ездящую пехоту. Однако дворяне имели многовековой опыт ведения степной войны на юге России, который оказался не нужен на северо-западе, но был крайне необходим в борьбе с Крымом.

Строительство Петербурга обернулось фактически геноцидом русского народа, ибо новая столица буквально построена на костях. Совершенно понятно, что никакой необходимости в создании такого дорогостоящего проекта, как строительство Петербурга, не было. Перед нами пример самой настоящей авантюры, основанной на пренебрежительном отношении монарха к собственному народу, который был для Петра не более чем материалом для воплощения в жизнь собственных идей.

Присоединение Прибалтики явилось первым актом его завоевательной политики. При этом, как показала история, значительная часть местного населения в ментальном плане оказалась чужда России, что мы, собственно, и наблюдаем сегодня. В данном случае стоит вспомнить опыт Московского государства XV столетия, когда Иван III, присоединив к своим владениям Новгород, предусмотрительно переселил местную знать на южные земли. Вложение царем в строительство позже сгнившего флота огромных средств также нельзя признать целесообразным. Напротив – это дань имперской политике.

Мы привыкли и воспринимаем как непреложную истину тезис о том, что у великой державы должен быть мощный флот. Достаточно вспомнить известное изречение Петра – страна, имеющая только сухопутную армию, только одну руку имеет. Другое дело, что в досоветский период своей истории Россия являлась в сущности сухопутной державой. Военное могущество Швеции мы сломили усилиями армии, и не было необходимости осуществлять столь обременительный для казны проект по строительству военно-морских сил. Стоит помнить, что победы у мыса Гангут и острова Гренгам в большей степени представляют собой инженерные операции, нежели классические морские сражения.

Семилетняя война ассоциируется в нашей исторической памяти с блестящими успехами русского оружия под Гросс-Егерсдорфом, Кунерсдорфом, Цорндорфом, взятием Берлина. Однако что же делала российская армия в центре Европы? Некоторые исследователи, оправдывая вторжение наших войск в Пруссию, пишут о желании Фридриха II покорить Прибалтику. Более абсурдное обоснование русского участия в Семилетней войне придумать сложно. Действительность такова, что в этой войне наши солдаты умирали и совершали восхищавшие прусского короля подвиги, отстаивая в сущности геополитические интересы Австрии и Франции. Никаких серьезных внешнеполитических противоречий или территориальных споров у Фридриха II и императрицы Елизаветы не было. И наши действия в Семилетней войне следует расценивать как агрессию против Пруссии. Поэтому Петр III и прекратил эту несправедливую с нашей стороны войну, перестав понапрасну проливать кровь русских солдат за чуждые России интересы.

Походы Суворова вызывают у нас чувство национальной гордости и вписаны золотыми буквами в книгу отечественной военной истории. Однако за что сражались и умирали русские солдаты в Италии и Альпах? Они отвоевывали эту страну у революционной Франции для Австрии, то есть русские чудо-богатыри проливали кровь и не щадили живота своего за геополитические интересы монархии Габсбургов. Вскоре это понял и император Павел I, отозвавший Суворова в Россию.
Русско-турецкие войны, полыхавшие в XVIII веке, были подчинены геополитическим интересам нашей страны, но при этом носили, несомненно, агрессивный характер с обеих сторон. Мы оказались сильнее и подчинили Крым, Причерноморье, ранее России не принадлежавшие. При Екатерине II возник даже проект ликвидации Османского государства и создания на его обломках зависимой от России Греческой империи.

При государе Александре I отечественная внешняя политика вновь оказалась подчинена совершенно чуждым России интересам. Это и привело русскую армию на Аустерлицкое поле. После изгнания европейских войск Наполеона из пределов России наши солдаты опять стали умирать за Австрию и Англию. При этом активная европеизация русской военно-политической элиты отнюдь не делала нас "своими" на Западе. Созданный под эгидой императора Александра I Священный союз сделал Российскую империю ведущей державой Европы, что вызывало внутреннее неприятие западных стран и стало одной из причин неудачной для нас Крымской войны. Не могли сильнейшие европейские державы смириться с доминирующей ролью России в европейских делах, не забывая при этом использовать силу русского оружия в своих интересах. В 1849 г. наша армия спасла от развала империю Габсбургов, подавив венгерское восстание. Австрийцы, разумеется, нас за это "отблагодарили", заняв по отношению к России враждебную позицию в ходе Крымской войны.

Спустя двадцать лет мы вновь выступили против Турции. Российские войска боролись за освобождение от османского ига единоверных славян. Однако с разгромом турок в Болгарии русская армия устремилась на Стамбул, никогда ранее России не принадлежавший. Укрепление русских позиций на Балканах и в Средиземноморье вызвало обеспокоенность Запада, прежде всего Англии. Британцы ввели флот в Мраморное море и стали угрожать нам войной. Александр II и его окружение испугались перспектив новой агрессии со стороны коалиции ведущих западных держав. К слову сказать, эта угроза не имела под собой оснований. Недавно разгромленная Германией Франция искала союза с Россией и выступать против нас не собиралась. Бисмарк, как известно, был последовательным противником войны с восточным соседом. Таким образом, Англия, не располагавшая многочисленной и сильной армией, оставалась в одиночестве. Необходимо отметить, что результатом русских военных побед на Балканах стало создание Болгарского царства, вскоре занявшего прогерманскую позицию и в обеих мировых войнах выступавшего на стороне немцев.

При Александре II наши границы распространились до пределов Афганистана и едва не достигли британской Индии. Силой оружия Россия подчинила Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират и туркменские племена. На Дальнем Востоке мы пытались сломить мужественное сопротивление чукотских племен, не желавших идти под высокую руку "Белого царя". Столетием ранее русские войска в результате жестокой борьбы привели к повиновению коряков.
Имперская политика России на Дальнем Востоке привела, как известно, к неудачной войне с Японией. Средства, выделенные казной на строительство Порт-Артура, оказались затрачены впустую, а русские солдаты умирали и становились калеками на полях чуждых им Ляодунского полуострова и Маньчжурии.

Наконец, Российская империя позволила втянуть себя в гибельную для нее Первую мировую войну, когда русские солдаты проливали кровь за интересы Англии и Франции. Быть может, последняя фраза звучит как идеологический штамп, сошедший со страниц советских учебников, но, увы, это исторический факт. Война была непопулярна в народе. Надевшие солдатские шинели рязанские, брянские, тульские и прочие крестьяне не понимали, за что они гибнут и получают увечья на полях Галиции, Восточной Пруссии, Польши. Как известно, мы готовили десантную операцию в районе проливов Босфор и Дарданеллы, в ходе которой вновь должна была литься русская кровь. Этой авантюре помешал февральский переворот.

Последний отзвук имперской геополитики прозвучал в Белом движении с его лозунгом восстановления Единой и Неделимой России. Как известно, ни Верховный правитель Белой России адмирал Колчак, ни глава южнорусской контрреволюции генерал Деникин не соглашались в полной мере признать ставшую уже фактической независимость Финляндии и Польши. Нежелание Деникина признать независимость Польши привело к тому, что Пилсудский заключил в 1919 году перемирие с большевиками. Это позволило советскому командованию перебросить с Западного фронта значительную часть войск на юг, против Деникина, и в решающем сражении под Орлом нанести поражение его армии. Таким образом, имперское сознание русской военной элиты не в последнюю очередь привело к поражению Белого дела.

Имперская политика России была подчинена собственно русским интересам только при одном монархе – Александре III. Для него главное – не слава русского оружия и гром военных побед на полях Европы, а жизнь русских солдат, драгоценную кровь которых он не собирался проливать в угоду чуждым нам интересам. За 13 лет его правления мы не знали войн. С определенными оговорками, но все же политику Александра III можно назвать изоляционистской, направленной на отстаивание геополитических интересов собственно России. Этот царь остался в народной памяти с именем Миротворца и фразой: "У России есть только два союзника: ее армия и флот". Думается, данное изречение стоит помнить и современным творцам отечественных геополитических концепций.

Игорь ХОДАКОВ, кандидат исторических наук

Военно-промышленный курьер