Flot3000

Апрель - месяц особый в истории украинских Военно-Морских Сил. 5 апреля 1992 года вышел Указ Президента Украины №209 «О неотложных мерах по строительству Вооруженных Сил Украины», один из пунктов которого постановлял сформировать Военно-Морские Силы Украины на базе сил Черноморского флота, дислоцированных на территории Украины. 6 апреля того же года Указом Президента Украины №210 командующим украинскими ВМС был назначен контр-адмирал Борис Кожин.

Многие годы 5 апреля украинские моряки отмечали как «День орггруппы» (она была практически сразу сформирована после выхода этих двух президентских указов). Отмечался полуофициально, в основном за пределами воинских формирований (широта празднества во многом зависела от отношения к этому дню командующего флотом; например, один командующий с некоторым сарказмом называл бывших членов орггруппы «крестоносцами» — все члены орггруппы в 1993-м получили соответствующие нагрудные знаки). Последние несколько лет этот день все больше в чести, торжественные мероприятия проходят уже в клубе Севастопольского военно-морского института имени П.С.Нахимова, с личным участием командующих. В этом году моряки стали называть очередную годовщину днем начала возрождения Украинского флота.

3 апреля текущего года, когда в СВМИ проводили торжественное собрание, специально из Киева в Севастополь приехали первый и четвертый командующие ВМС, вице-адмиралы Борис Кожин и Игорь Князь. Традиционно с приветственным словом выступил перед военными моряками нынешний командующий флотом адмирал Игорь Тенюх.

Все больше и больше приходит в этот день к бывшим сослуживцам ветеранов национального флота, седых адмиралов, капитанов 1 ранга и полковников, которых уже тоже немало. Причем, далеко не все они в достаточно уже далеком 1992-м входили в состав орггруппы.

В Севастополе впервые проведен автопробег в честь «Дня возрождения украинского флота». Причем, его организаторами стали местные Спилка офицеров Украины, Совет ветеранов ВМС Украины, и национально-демократические молодежные организации. Примечательно, что колонну возглавил первый командующий флотом Борис Кожин.

Но немногие знают, что ставший без сомнения историческим указ президента появился далеко не просто так. Ему предшествовала большая подготовительная работа, начатая в Севастополе еще в 1991-м.

И к ней причастен капитан 1 ранга Вадим Махно, сегодня начальник отдела главных специалистов — главный ракетчик управления боевой подготовки ВМС Украины, а на тот момент капитан 3 ранга, офицер ракетно-технической базы Черноморского флота, депутат Севастопольского городского совета. Кстати, до службы на базе Вадим Петрович прошел такие корабли, как эсминец «Напористый», большой противолодочный корабль «Красный Кавказ», большой ракетный корабль «Неуловимый», ракетный крейсер «Адмирал Головко», артиллерийские крейсера «Жданов» и «Кутузов». Был также флагманским ракетчиком 53-й бригады кораблей ЧФ.

С 1992 года — офицер ВМС Украины. И тут надо подчеркнуть, что как только появились ВМС Украины, Вадим Петрович отошел от политики, весь погрузился в службу. Кстати, 21 мая исполнится 10 лет, как он занимает должность начальника отдела главных специалистов—главного специалиста ракетного оружия. За эти годы капитан 1 ранга взрастил для украинского флота не один десяток артиллеристов и ракетчиков, профессионалов своего дела. Но офицер Махно помнит, как все начиналось, и своими воспоминаниями поделился с «ФЛОТ2017»:

— Вадим Петрович, 5 апреля—это ведь уже определенный результат, к которому шли; Указ Президента из ничего не появился бы, правда? Вам известно, каким был путь к нему?

— Я считаю, все началось с того, что в 1991 году три офицера Черноморского флота, во главе с Николаем Гуком, организовали в Севастополе „Товариство української мови” имени Тараса Шевченко. Затем в Севастополе появилась организация Спилки офцеров Украины, хотя, надо сказать, цель создания флота Украины она перед собой на тот момент не ставила. Затем был съезд Спилки офицеров Украины, практически перед самым ГКЧП.

Сделаю небольшое отступление. Вооруженные Силы Советского Союза на 55% состояли из офицеров, которых „давала” Российская Федерация, 38%—Украина, 5% офицеров были не из словян, и 2-3% было белорусов. Если брать по офицерам, то это, фактически, были русско-украинские Вооруженные Силы. Не существовало части или роты, где не было бы офицеров-украинцев. А, например, в Закавказком военном округе 55% офицеров составляли офицеры — выходцы из Украины, а в Забайкальском и Среднеазиатском — 60-65%.

— А на Северном и Тихоокеанском флотах?

— До 45%. На Черноморском флоте офицеры-украинцы составляли примерно 20%.

— Умышленно так делалось?

— Да, это делалось специально, была инструкция ЦК КПСС по кадровому вопросу. До 1982 года ограничения касались офицеров украинского происхождения. Сейчас я это уже знаю, а раньше не имел соответствующего допуска к документам. Так вот, начиная с 1982 года под ограничения начали попадать уже и выходцы из Украины, независимо от национальности. Потому как в Москве прочитали, что среди основоположников украинского национализма — Михновского, Донцова и Ефремова —т олько Михновский был украинцем.

— Но вернемся в 1992-год год...

— 4 сентября 1991 года в Севастополь приехал будущий президент Крыма Юрий Мешков. Я на тот момент был депутатом горсовета, и присутствовал на большинстве митингов. Так вот, на митинге с участием Мешкова я услышал: „бей хохлов, спасай Россию!”. То есть, это, по сути, был призыв к украинским погромам. Честно сказать, шел на митинг советским человеком, а ушел оттуда украинцем.

Поэтому, вскоре мы собрались на квартире у капитан-лейтенанта Подольного, где пришли к выводу: в Севастополе нужна военная сила, хотя бы для защиты наших семей. Потому что на тот момент уже были попытки „наездов” и запугиваний. Когда 8 января 1992 года нам в части довели телеграмму министра обороны СССР маршала Шапошникова, что мы освобождены от присяги я сказал, что служил Союзу, могу служить СНГ, могу служить Украине, России служить не буду. Когда меня спросили, „а почему”, я ответил: а потому что у меня вся близкая родня живет и похоронена в Украине, с Россией же меня практически ничего не связывает. А потом, пойти под русские флаги, будучи украинцем... Но уже на утро дежурно-вахтенная служба передала мне, что Союз русских офицеров Черноморского флота объявил меня оккупантом, а мою жену, кстати, Ушакову из Владивостока, и моих троих детей — заложниками. Ну, тут уже я, как говорится, извиняюсь. Любой, посягнувший на мою семью, есть мой враг.

Я из военной семьи, был советским офицером,я бы так сказал, 1 сорта. По крайней мере, я себя так ощущал. И мне было поперек души быть русским второго сорта, каким меня хотели сделать. Я привык быть нормальным человеком, нормальным офицером.

Поэтому, мы, около 14 человек, собрались на квартире у капитан-лейтенанта Подольного, и начали работать над созданием Военно-Морских Сил Украины в Севсатополе. За год, то есть с сентября 1991-го по ноябрь 1992 года нас набралось 178 офицеров и мичманов. Из них где-то 90 украинцев и 70—русских.

Потом на Черноморском флоте бывшего СССР начался по сути неконтролируемый процесс приема присяги на верность народу Украине. Кстати, командиром первой присягнувшей Украине роты в учебном отряде был Геннадий Ситников, мой сослуживец по крейсерам, сибиряк. Когда его вызвали „на ковер” к командующему Черноморским флотом, он сказал: „я сибиряк, а мы, сибиряки, честные люди — если меня кормит украинский народ, ему я и должен служить”. Командиром учебного взвода водолазов, вообще первым офицером, принявшим украинскую присягу, был капитан 3 ранга Клюев. Ситников и Клюев были самыми первыми, принявшими украинскую присягу. Оба этнические русские, но оба приняли решение: если они служат в Украине, здесь уйдут на пенсию, их кормит украинский народ — а уже тогда Черноморский флот финансировала праектически одна Украина — посчитали для себя зазорным поступать по-другому. Кстати, этих первых двух офицеров, увы, ныне уже покойных, Украина по достоинству так и не оценила.

3 апреля 1992 года в Киеве проходил ІІІ съезд СОУ. Подходя к Дому офицеров, мы встретились с народным депутатом Степаном Хмарой. Его первой реакцие было: „о, моряки”! Но дело в том, что к тому времени некоторых из нас уже выгнали со службы на ЧФ (меня не выгнали только потому, что я был депутатом горсовета). Поэтому, два наших морских пехотинца, два старших лейтенанта, сказали господину Хмаре все, что они думают о наших киевских политиках. То есть, Степан Илькович попал под „роздачу”. Не знаю, обиделся ли он тогда, но разобрался, понял ситуацию, и свел нас с заместителем председателя Верховного Совета Украины Василием Дурдинцом. Потом, на утро, пошел к министру обороны.

Мы же ночью готовили свои выступления на встречи с Дурдинцом и Морозовым. Дурдинец тогда оставался старшим в Украине. Мы встретились, изложили свои проблемы. Уже там получили конкретные задания. Мне выпало отвечать за создание флотской газеты „Флот Украины”. Я тогда сделал справку-доклад о необходимости такого издания, и „набросал” проект директивы о начале формирования газеты. В частности, о сняти с хранения передвижной типографии, которая на тот момент уже была в Украине, и так далее. То есть, по сути, я являюсь крестным отцом газеты „Флот Украины”...

— Что было дальше?

— Дальше Степан Хмара пошел с проектом Указа Президента в приемную Леонида Кравчука. Леонид Макарович вначале не хотел подписывать этот указ. Но Хмара „поселися” в приемной, постелил там себе на полу, и сказал, что не уйдет, пока президент не подпишет. Одним словом, закончилось тем, что Хмара „уломал” Кравчука, указ был подписан.

— Как этот указ был восприянт в Севастополе, в том числе в той части ЧФ, где вы служили?

— Начальственным составом флота указ был воспринят очень болезненно.. Но хочу сказать, что вышел указ несколько позновато. Ему бы появиться в момент прихода телеграммы маршала Шапошникова! Мы бы тогда получили весь Черноморский флот! Но увы, январь, февраль и март были утеряны.

— А что вам известно по поводу того, что тогдашний командущний ЧФ адмирал Касатанов сильно колебался, ездил вместе со всем военным советом флота в Киев, на флоте проводились опросы насчет того, стали ли бы офицеры служить Украине и так далее?

— Что касается проведенных на рубеже 1991-1992 годов опросов в штабе ЧФ, то 89% офицеров штаба флота были готовы служить Украине. Больше скажу: Черноморский флот готовил части к принятию украинской прияги (!?). Командиры по распоряжению командующего готовили флот к приему присяги! Но когда Касатонов оказался в Киеве никому не нужным, никто его не принял... Потом он все начал „отыгрывать” в обратную сторону.

— Вы об этом говорите так утвердительно...

— Дело в том, что я по штату был прямым подчиненным командира части. Скажем так, на документах на вывоз ракет ставилось две печати: командира части и моя. То есть, я точно знаю, что мы готовили части к приему укринской прияги. Но потом в Киеве что-то сломалось. Позже мы узнали, что в Киеве флот оказался никому не нужным. В результате — получили „головную боль” на десятки лет. Даже не головную боль, а я даже не знаю, как это назвать...

— Итак, Касатонов, обидевшись на всех и вся — а тут и Москва, уидев пробуксовку со стороны Украины, вдруг „проснулась” — начал применять репрессивные меры по отношению к офицерам? Насколько, по вашим данным, болезненным был процесс перехода офицеров на Украинский флот, были ли случаи преследований?

— Конечно, таких случаев было немало. Но тут многое зависело от того, что сами офицеры позволяли сделать по отношению к ним. Кто был слабее, тот ломался. А кто себя уважал, то, как правило все оканчивалось тем, что попадал в состав организационной группы, которая начала сразу создаваться после выхода широкоизвестного президентского Указа от 5 апреля.

Меня на рубеже перехода в ВМС Украины пытались воспитывать в духе словянского братства два полковника. Сечас один из них живет в Германии, а второй в Израиле. Но когда не „перековали”, лишили допуска в часть, стали носить мою получку мне домой.

Вообще должен заметить, никто не „гнобил” нас так рьяно, как офицеры с татарскими и украинскими фамилиями. Как тут не вспомнить Ленина, с его, мягко говоря, неуважительным высказыванием в адрес „обрусевших инородцев”. В общем, список, кого не пускать на территорию нашей части, подписал ее командир, который был родом с Винницы, этнический украинец. Ну, через два года, когда он уволился —  тогда на ЧФ не оценили его прорусскую позицию—просто-напросто взяли и уволили, как говорят, от греха подальше — я взял его к нам на работу. Дал высший оклад, да, собственно, все, что мог, и он работал от души, сделал столько для становления ВМС Украины, что дай Бог каждому.

— Вадим Петрович, итак, образована орггруппа, но еще нет флота, в наличии только СКР-6 (речь о том самом сторожевике, который в июле 1992-го совершил несанкционированный переход из Донузлава в Одессу, во время которого поднял украинский флаг)... Чем занималась орггруппа?

— Во-первых, орггруппа не являлась какой-то толпой, это был уже фактически штаб в количестве 87 человек. Мы набрали костяк. И человек 100 временно находились за штатом. Плюс к этому, нам прикомандировали из 32-го корпуса (штаб корпуса находился в Симферополе) взвод связистов, и еще был взвод охраны, из тех матросов, которые переходили в ВМС Украины вместе с офцирами, принявшими в частях ЧФ украинскую присягу.

Вообще, в чем заключалась идея создания Вооруженных Сил Украины? Этим мы преследовали цель вывести из горячих точек украинских парней. За 17 лет Вооруженные Силы Украины потеряли 51 человека, причем человек 30 — в результате несчастных случаев. За это же время Вооруженные Силы России потеряли около 50 тысяч человек, включая все силовые структуры. Из них более 20 тысяч — срочная служба. У нас ни один „срочник” в „гарячей точке” нигде не погиб. И мы так и говорили русским офицерам: если вам нужна великая Россия, то посылайте на смерть своих детей, а мы свою Украину защитим сами.

— А когда появился штат командования?

— Мы перешли на него в декабре 1992 года. Кстати, убежденнно говорю: мы бы не создали флот, если бы пошли по линии комплектования его только из числа украинцев. Если бы мы пошли именно по этому пути, тогда, наверное, и меня не было в составе национального флота.

— Обстановка на тот момент в городе и в целом в регионе не очень способствовала строительству молодого флота независимой державы, не так ли? Но фактом является и то, что чем больше ВМС становились на ноги, тем больше было украинской государственности в Севастополе. А правда ли, что вы причастны и к первому появлению государственного флага Украины на флагштоке горисполкома, ныне городской государственной администрации?

— 6 февраля 1992 года над городским исполкомом города-героя Севастополя впервые был поднят украинский государственный флаг. Предыстория такова. 4 февраля на сессии горсовета я вручил флаг представителю Президента Украины в городе Севастополе Ивану Ермакову (ранее тот жаловался, что у него нет государственного флага Украины, поэтому, дескать, и не поднимают его). А флаг был из Тернополя, куда я написал письмо сестре, чтобы прислала флаг.

Кстати, когда флаг подняли, тут же к мерии прибежала целая толпа активистов пророссийки настроенных общественных организаций, и они тоже попытались поднять флаги на трех флагштоках перед исполкомом. Сам видел: первым они поднимали русский триколор. Но поскольку был февраль, дул сильный ветер, флаг запутался, борвалась веревка, и флаг упал в лужу. Тут же была предпринята попытка поднять Андреевский флаг. Однако на верху оборвалась колесчатка, и флаг тоже упал в лужу. Третьим поднимали черно-бело-желтый флаг — императорский штандарт. Но и тут было не все слава Богу: начали неаккуратно дергать, и порвали флаг пополам. Тогда, 6 февраля, я понял, что Севастополь — это украинский город.

— А когда вы почувствововали, что молодой флот незавимой страны становится на ноги, что, скажем, профессионально заработал штаб флота?

— Я помню первые назначения. В общем-то, „давали” те должности, которые офицеры просили. Но были и такие, которые „хапнули” должность, и не „потянули” ее, сломались. Лично я просился в управление боевой подготовки на должность старшего офицера одного из отделов. Но меня две недели „додавливали”, и „додавили” — в управление вооружения, начальником группы, на полковничью должность, хотя я просился на подполковничью. Просто, я в ВМС Украины оказался единственным офицером, который ранее занимал должность флагманского артиллериста бригады кораблей.

Несколько позже меня назначили начальником группы снабжения, потому как надо было брать на учет оружие тех частей, которые к нам переходили. Времена были ссмутные, за оружием многие охотились, на „черном рынке” 1 патрон стоил от одного до трех долларов. И при той получке было тяжело все отследить и удержать. И тогда мы каждые три месяца готовили итоговый приказ по флоту о сохраннности оружия и боеприпасов. И слава Богу, мы не дали „разгуляться” по бандитстким структурам этому оружию в смутный момент передачи частей. Я могу сказать совершенно четко: Военно-Морские Силы Украины оружие не розбазарили.

— А когда, по вашему мнению, флот состоялся, как вид Вооруженных Сил?

— Когда командующим к нам пришел вице-адмирал Владимир Безкоровайный, он запретил всем „лезть” в политику, и одновременно приказал заняться флотом. С огромным трудом, но мы вывели в море 1 августа 1996 года 10 кораблей (ЧФ еще только начали делить, полный раздел произошел в 2007-м), и все они отстрелялись. Кстати, на борту сторожевого корабля „Гетьман Сагайдачный” находился Президент Украины.

После этого, в том же 1996-м два корабля украинских ВМС совершили первый трансатлантический поход в США. Это был вообще первый случай, когда из Черного моря через океан пошли корабли второго ранга. С Северного флота в США ходили корабли 1 ранга. Также с ТОФ ходили в Америку только большие корабли. А тут... Много было скептиков. Но мы сходили успешно.

К сожалению, вскоре после нашего возвращения из Америки сняли с должности нашего командующего вице-адмирала Владимира Безкоровайного.

— А министр обороны, находившийся в тот день в соседнем Симферополе, не счел нужным встретить отряд кораблей…

— Мы тогда еще раз убедились, что национальный флот многим мешает, имеется в виду в Киеве. Но я хотел бы сказать о том, что нам все эти 17 лет очень помогали регионы Украины. Своей шефской помощью, которая началась осуществляться, фактически, с декабря 1992 года. Эта помощь, конечно, несла с собой и моральную поддержку. Скажу честно: порой, на заре строительства флота, матросов нечем было кормить. Да и был период, когда нам 4 месяца не платили денежное довольствие, а у меня трое детей, жена не работала…

Помощь флоту была, действительно, всенародной. И хочется сказать людям, всем, кто содействовал становлению и развитию флота, огромное спасибо.

Интервьюировал Олег Чубук