Flot3000

Уникальная военно-морская база советского флота в Балаклавской бухте

Балаклавская бухта – уникальная природная достопримечательность южного побережья Крыма. Ее акватория – более чем километровая по протяженности, но при этом укрывшаяся меж скальных холмов, а потому незаметная с моря – использовалась с глубокой древности. Вначале – пиратами-таврами, о коих еще две с половиной тысячи лет назад писал «отец истории» Геродот. Затем – древними греками и римлянами, а в Средние века – византийцами и предприимчивыми купцами-генуэзцами. О мореплавателях и воинах из солнечной Италии до сих пор напоминают живописные руины крепости Чембало, заложенной в 1357 году от рождества Христова и более столетия охранявшей генуэзские владения в Крыму.

После перехода Крыма под сень российской императорской короны в Балаклавской бухте стали появляться корабли Черноморского флота. Здесь же для защиты побережья от турецких десантов с 1776 года был размещен Балаклавский греческий пехотный батальон, сформированный из эмигрантов, участников антиосманских восстаний на островах Эгейского моря. Кстати, бравых эллинов особо отмечала высочайшим благоволением сама царица Екатерина Великая. Во время Крымской войны (1853–1856 годы) Балаклаву и ее бухту захватили британские войска, оценили по достоинству и превратили в главную военную базу, откуда обеспечивались штурмы и осада Севастополя.

Впрочем, особый интерес у туристов и (по-прежнему!) иностранных военных, сотрудников разведок зарубежных государств вызывает одно уникальное сооружение – «Объект ГТС № 825». Под этим названием скрывалась первая в СССР подземная военно-морская база для ремонта и обслуживания подводных лодок, надежно защищенная от воздействия ядерного оружия. Она была с чрезвычайной секретностью возведена в 1950–1960-е годы и функционировала вплоть до распада Советского Союза.

НАЧАЛ СТАЛИН, ЗАВЕРШИЛ ХРУЩЕВ

Возведение «Гидротехнического сооружения № 825» лично санкционировал генералиссимус и «вождь всех народов». После разработки проекта, экспертизы, необходимых согласований и геологических изысканий на западном берегу глубоководной Балаклавской бухты, где уже базировалась 14-я дивизия подводных лодок Черноморского флота, в декабре 1953 года начались строительные работы. В соответствии с проектом ГТС № 825 должно было без малейшего ущерба выдерживать прямое попадание 100-килотонного ядерного боеприпаса (в 4–5 раз более мощного сброшенной в августе 1945 года на Хиросиму атомной бомбы).

Специалистам из военного горностроительного отряда Черноморского флота и откомандированным им в помощь метростроевцам пришлось решать уникальную по сложности задачу. Необходимо было не просто пробить в скальной толще горы Таврос сеть подземных тоннелей для размещения ремонтного завода, арсенала, электростанции, запасного командного пункта, емкостей с горюче-смазочными материалами, прочих технических, складских, служебных, казарменных помещений и всех необходимых коммуникаций, позволявших полностью автономно жить и работать в течение 30 суток. Но и – главное – проложить под землей более чем полукилометровый водный канал для размещения и прохода подводных лодок.

Канал сообщался с подземным сухим доком длиной примерно 100 м, в нем можно было производить любой по степени сложности ремонт субмарин. Общая площадь спрятанной под землей акватории базы достигала почти 5000 квадратных метров. В подземном канале в военное время могли укрыться семь-восемь средних дизельных подводных лодок (самой массовой в советском ВМФ серии – проекта 613, а также проекта 633) или примерно десять малых субмарин (проекта 615).

В коридорах и иных подземных помещениях, общая площадь которых достигала примерно 10 тыс. квадратных метров, в случае ядерной войны удалось бы разместить от 1000 до 3000 военнослужащих, специалистов-ремонтников и даже гражданских жителей Балаклавы.

Впрочем, в 1961 году почти уже построенную подземную базу чуть не закрыли. Ее посетил сам борец со сталинизмом и военный реформатор Никита Хрущев, и – не знаю, правда сие или байка – заявил, что в связи с коренным изменением международной обстановки нужда в базе отпала. А коль так – «Надо отдать все это виноделам!» Тем не менее время превращать «Объект ГТС № 825» в винные погреба колоссальной емкости тогда, видимо, еще не пришло. Ведь уже в следующем, 1962 году грянул Карибский кризис.

ПРИКАЗАНО: НИЧЕГО НЕ ВИДЕТЬ, НИЧЕГО НЕ ЗНАТЬ

Меры по засекречиванию строительства базы применялись экстраординарные. К примеру, вывоз выработанной скальной породы (ее объем составил 200 тыс. кубометров, а масса превысила миллион тонн) осуществлялся только в ночное время. Проектная документация строителям доводилась в ограниченном объеме – лишь на период возведения конкретного подземного сооружения или участка тоннеля. По завершении этих работ техдокументация изымалась и выдавался следующий ее комплект. И рабочие, и даже руководители одного участка не должны были знать, чем заняты их коллеги на другом.

В ходе эксплуатации базы режим секретности еще более ужесточился. С 1957 года Балаклава была закрыта для доступа посторонних, въезд туда осуществлялся только по спецпропускам. Гражданские жители города и даже военные моряки, не имевшие непосредственного отношения к базе, и не представляли, что поблизости действует стратегический объект. К примеру, вход в подземный канал находился как раз напротив городской набережной, которую от горы Таврос отделяла водная гладь бухты шириной всего 300–400 м. Но вход этот (как, впрочем, и выход в другом месте бухты) был полностью скрыт от посторонних взоров, замаскирован бутафорскими строениями и скальной породой, задрапирован маскировочными сетями.

Подводные лодки на ремонт и обслуживание заходили только глубокой ночью, под покровом темноты. Точно так же осуществлялся их выход и подвоз всего необходимого для функционирования базы.

Более того, начиная с 1960-х годов, когда США и их союзники по НАТО стали создавать орбитальную группировку спутников-шпионов, в момент их пролетов над Крымом и Черным морем любые передвижения плавсредств, автомашин и даже пеших военных в районе базы были строжайше запрещены. Сегодня уже понятно, с чем была связана подобного рода секретность. Ведь вслед за созданием самой базы на ней был сооружен арсенал – так называемый «Объект № 820». В его локальную зону имели доступ только расчеты, состоявшие из офицеров и мичманов. Именно в ней в условиях особого температурно-влажностного режима и чрезвычайных мер предосторожности хранились ядерные боеголовки для торпед и крылатых ракет, производились регламентные работы по обслуживанию «специзделий».

ЧУДЕСА ИНЖЕНЕРНО- ТЕХНИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

Сооружение подземной базы подводных лодок потребовало реализации многих уникальных инженерных решений. В первую очередь они были связаны, конечно же, с необходимостью создать «объект противоатомной защиты первой категории». Сверху базу надежно укрывала скальная порода горы Таврос более чем стометровой толщины, стены штолен и коридоров вдобавок укрепили несколькими метрами бетона.

Наиболее же уязвимыми оказывались морские ворота базы. Как сделать их полностью герметичными и сверхпрочными? Эту задачу решили за счет изготовления сверхмощных морских задвижек – батопортов из металлических и железобетонных плит на входе в подземный канал и на выходе из него. С учетом требований прочности, а также ширины и глубины створа канала масса каждой из «дверей» достигала 120–150 тонн. Несмотря на такую массивность, входной батопорт (его длина равнялась 18 м, высота – 14 м, а ширина – 6 м) светила инженерной мысли сделали всплывающим – за счет поддува его воздухом.
Основные транспортные и иные коридоры, многие внутренние помещения базы, шлюзовые камеры арсенала защищались столь же мощными и обеспечивавшими герметичность воротами и дверями. К примеру, большой транспортный коридор – паттерну – со стороны входа на базу (размерами 4,0 на 5,6 метра) перекрывают двустворчатые ворота. Каждая сварная створка из проката и листовой стали, да еще с бетонным наполнением, имеет массу более 10 тонн. А вот еще «изюминка»: та же паттерна была построена дугообразно, с закруглением специально рассчитанного радиуса, что обеспечивало максимально возможное гашение ударной волны в случае взрыва ядерного боеприпаса противника.

Как уже сказано, подземный канал сообщался с доком. Перед постановкой подлодки на ремонт последний через кингстоны малого батопорта заполнялся водой. После выравнивания уровня воды в доке и канале эту задвижку отводили в сторону, давая субмарине войти в док, затем возвращали в исходное положение и откачивали воду из доковой камеры, где лодка могла находиться на ремонте до 3–4 недель.

Рядом с доком располагались испытательные стенды для электро- и гидрооборудования, рабочие участки и производственные помещения с токарными станками и оборудованием, позволявшими ремонтировать любые детали и механизмы субмарин. В минно-торпедной части объекта осуществлялись заполнение торпед энергокомпонентами, подготовка и проверка боезапаса подводных лодок, аппаратуры самонаведения, электросхем мин и торпед.
А сколько еще оригинальных, поистине новаторских разработок было реализовано в толще горы Таврос!

Так, по транспортным коридорам базы не только двигались электрокары, но и были проложены рельсы для транспортных тележек, перевозивших торпеды и ракеты. В центре развилки паттерн находился поворотный круг, позволяющий менять направление движения. Кстати, эти тележки грузоподъемностью до семи тонн в соответствии с требованиями мер безопасности перемещались исключительно вручную. Разумеется, в вышеупомянутой локальной (ядерной) зоне это было «привилегией» офицеров и мичманов…

РУИНЫ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В МУЗЕЙ

Со временем на вооружение Черноморского флота стали поступать подводные лодки новых проектов, более крупные по габаритам, и канал подземной базы стал для них тесен. Так что к концу 1980-х годов ГТС № 825 утратило прежнее значение. А потом грянул развал СССР...

По состоянию на август 1994 года, ко времени раздела Черноморского флота между Россией и Украиной, в его боевом составе в Крыму (153-я и 155-я бригады 14-й дивизии подводных лодок, в 475-м дивизионе подводных лодок) имелось 14 больших и 9 средних субмарин, а также плавучая база ПЛ. Впрочем, подводная лодка «Запорожье» (проекта 641), единственная переданная Украине при том разделе, по техническим характеристикам также оказалась неподходящей для этой базы. А потом эту субмарину и вовсе отправили в ремонт, который безуспешно длится до сих пор.

После окончательного ухода в 1995 году российских военных моряков из Балаклавы база оказалась заброшенной, а огромные «залежи» ее ценнейшего оборудования и станков превратились в добычу для охотников за черными и цветными металлами. И уже вскоре объект представлял собой, что называется, душераздирающее зрелище.

Только через несколько лет у властей молодой незалежной державы дошли руки до советского наследства, уже разграбленного местными мародерами. В июле 2002 года было издано распоряжение президента Украины, которым предусматривалась демилитаризация Балаклавской бухты. Балаклава объявлялась курортным городом, а на руинах базы началось создание военно-морского музейного комплекса. Надо признать, его коллективу удалось почти невозможное: 1 июня 2003 года этот уникальный музей открылся для посетителей. А спустя шесть лет, когда в июне 2009 года мне посчастливилось посетить бывшую базу под горой Таврос, там уже имелась богатая экспозиция, которая продолжает совершенствоваться. И все, о чем здесь рассказано, да и многое другое из флотского прошлого становится достоянием людей, интересующихся военно-морской историей. Благо в уютную и живописную Балаклаву туристы валом валят.

Работники военно-морского музейного комплекса «Балаклава» ведут многогранную архивную и изыскательскую работу, опрашивают ветеранов флота. Вот только отставные военные, некогда служившие именно в локальной (ядерной) зоне, даже оставшись жить в Украине, хранят глубокое молчание о специфике деятельности «святая святых» базы и на контакты с дотошными историками не идут. Об этом с немалым неудовольствием и поведала нам экскурсовод музея.
Но ведь для представителей флотской элиты верность единожды данной присяге – выбор на всю жизнь. И хранить тайну о ядерном вооружении – тяжкий удел немногих избранных. А уж если допустить, что Балаклавская база – первый, но не единственный подобного рода объект отечественного ВМФ, то любая утечка информации о ее специфике, в понимании моряков-ветеранов, равносильна предательству...

Александр Пасмурцев