Flot3000

Многие образцы российского оружия вполне конкурентоспособны. Но торговать не умеем. Причина проста: оружие делают заводы, а торгуют государственные посредники. А они свою маржу от продаж имеют, даже получая за сложнейшую технику какой-то непонятный бартер.

Недавний доклад исследовательской службы конгресса США о мировом рынке вооружений вызвал в России скандал. Согласно этому документу, в 2008 году Россия опустилась со второго на третье место в списке крупнейших мировых экспортеров оружия, уступив не только США, но и Италии, а стоимость контрактов, заключенных РФ, уменьшилась в три раза по сравнению с 2007 годом (с $10,8 млрд до $3,5 млрд). В докладе отмечается, что основные партнеры России, Китай и Индия, пытаются переориентироваться на западных партнеров, а российские экспортеры – на рынки стран Латинской Америки, прежде всего на Венесуэлу. Но
масштабы латиноамериканского рынка оружия невелики, и России еще предстоит там закрепиться.

Российские оборонщики докладом возмутились: по официальным данным, наш экспорт вооружений, наоборот, вырос с $7,7 млрд до $8,35 млрд. Прозвучали и слова о сомнительных источниках информации, которыми пользуются американцы, и о политических целях Вашингтона – представить Россию в негативном свете, подорвать доверие к ней партнеров.

Политическая составляющая в оружейных сделках и комментариях к ним есть всегда, а точные суммы на самом деле известны только участникам сделок. Однако ситуация с российским военным экспортом явно ухудшается. Так, буквально через сутки после опубликования американского доклада стало известно, что Бразилия заключила соглашение с Францией о закупке легких истребителей Rafale. Несколько лет бразильцы вели переговоры о покупке самолетов такого типа с американцами (они предлагали F-18 и F-16), шведами (Gripen), европейским концерном EADS (Typhoon) и с Россией (МиГ-35). Сколько сказано было нашими чиновниками от оборонки по поводу того, что победа МиГ-35 не вызывает сомнений! Ведь самолет-то лучший в мире! И вот провал.

Очень возможно, что МиГ-35 в своем классе действительно лучший в мире, во всяком случае, он вряд ли хуже «француза». А что дешевле – это уж точно. Так в чем же причина решения Бразилии? Да все просто. Бразильцы с самого начала (а странный «конкурс» по истребителям тянется несколько лет) не скрывали, что им прежде всего нужны технологии. Сначала американцы согласились передать им технологии производства F-18, затем шведы. Но французы сделали бразильцам предложение, от которого те просто не смогли отказаться. Мало того что они организуют в Бразилии производство истребителей, они еще поставят четыре дизель-электрические подводные лодки французского проекта, помогут изготовить атомную подлодку, построят завод по производству вертолетов, к тому же обязались купить военно-транспортные самолеты КС-390 бразильской компании Embraer.

А как вели себя все эти годы российские экспортеры? Сначала они, ничтоже сумняшеся, предложили бразильцам Су-35. Но позвольте, бразильцам нужен легкий истребитель, а Су-35 тяжелый! Понятно, что Бразилия отвергла российское предложение. Затем упорно талдычили о неизбежной победе МиГ-35. А вот о том, что Москва предлагала Бразилии передать технологии да еще сулила закупить что-нибудь бразильского производства – об этом ничего не известно. Зато тогда, в 2005-м, в прессу проникли слухи о том, что Россия якобы пообещала Embraer победу в тендере «Аэрофлота» на поставку региональных самолетов. А вот то, что тогдашний воронежский губернатор Владимир Кулаков отправил Владимиру Путину телеграмму с просьбой помешать закупке самолетов фирмы Embraer, СМИ узнали (бразильские самолеты – конкуренты Ан-148, производимых в Воронеже). Понятно, что шансы наших производителей прорваться на бразильский рынок резко уменьшились, хотя комментарии в российских СМИ были эмоциональные: мол виновата «нестабильная обстановка в Бразилии» и, конечно, происки конкурентов. Иными словами,  к бразильскому тендеру Россия отнеслась несерьезно, предложить партнеру ничего не смогла да еще продемонстрировала несогласованность интересов и действий чиновников.

Скоро еще один тендер на легкие истребители – индийский, в нем тоже участвуют МиГ-35 и те же конкуренты, что и в Бразилии. Будем надеяться на успех, однако отношения с Индией, нашим самым старым и надежным партнером, в последние годы сильно испортились. «Адмирала Горшкова» индийцы не хотят покупать почти вчетверо дороже, чем планировалось изначально. А он действительно стоит столько, сколько просит российский «Севмаш». Вопрос: кто ж это заключал такой безумный контракт, что теперь и исполнить его нельзя, и отказать крупнейшему покупателю нашего оружия невозможно?
А те же, кто уже в этом году сорвал продажу Индии ракет класса «воздух – воздух», половина которых оказалась бракованными. Те же самые люди (или их коллеги), которые продали было Алжиру истребители МиГ-29 с контрафактными деталями неизвестного происхождения. Алжир, тоже не последний покупатель российского оружия, самолеты со скандалом вернул. Наша пресса тогда писала, что, мол, из-за политического давления на Алжир со стороны США и Франции. А когда самолеты вернулись в Россию, некие чиновники пошли под суд: детали и вправду оказались контрафактными. Эти же неизвестные деятели сорвали контракт с Индией по модернизации морских самолетов Ил-38, с Китаем – на поставку партии транспортников Ил-76. Выяснилось, что их давно не производят. А когда заключали контракт, этого не знали?

Сейчас наша оборонка уповает в основном на контракты с Венесуэлой: Каракас в ближайшие годы планирует израсходовать на закупки оружия и боевой техники более $30 млрд.

Уго Чавес вроде бы намеревается купить у России подлодки, боевые катера, танки, вертолеты и зенитные комплексы. Однако на венесуэльском рынке с Россией серьезно конкурируют Китай и Иран, а экономические трудности, скорее всего, не позволят заключить столь масштабные контракты.

К тому же верить Чавесу трудно: он уже говорил о закупке наших подлодок, а потом сам же свои слова дезавуировал. Рассказывал и о готовности купить танки Т-90, потом опровергал. А потом опять обещал… По крайней мере, категоричные заявления о том, что Каракас купит у России такое-то оружие на такую-то сумму, выглядят не более серьезными, чем недавние уверения в том, что для Бразилии МиГу-35 нет альтернативы. А еще ранее – о неизбежности победы в турецком тендере отечественных вертолетов Ка-52 «Эрдоган» (победили американцы).

Вообще российско-венесуэльские связи – точная копия отношений между СССР и его союзниками: советское оружие в большинстве случаев не продавалось, а дарилось в обмен на политическую лояльность. Уго Чавес поступает точно так же, как лидеры «стран, идущих по некапиталистическому пути», прошедших времен: он обменял обещания поставок оружия на признание Абхазии и Южной Осетии. На приобретение оружия Венесуэла получит российские кредиты, возврат которых довольно сомнителен: на фоне резкого падения цен на нефть Венесуэла уже задолжала иностранным компаниям от $10 млрд до $15 млрд. Скорее всего, деньги, которые Россия даст Венесуэле, будут списаны, как мы списали десятки миллиардов Сирии, Ираку, Ливии, Кубе. Поэтому венесуэльские контракты относятся не к экспорту вооружений, а к политике чистой воды.

Самое обидное, что многие образцы российского оружия вполне конкурентоспособны. Но торговать не умеем. Причина проста: оружие делают заводы, а торгуют госпосредники. Они свою маржу от продаж имеют, даже получая за сложнейшую технику какой-то непонятный бартер.

Все покупатели российского оружия, в особенности Индия, жалуются на несвоевременность поставок и низкое качество изготовления. А как поставки могут осуществляться в срок, а качество быть высоким, если деньги до производителей доходят очень нескоро и в недостаточно количестве?

Пять лет назад некоторые эксперты утверждали, что предприятия, изготовляющие вооружение на экспорт, получают всего 5% доходов. Так ли это – неизвестно, как и то, изменилось ли что-нибудь за прошедшие годы. Но дальневосточные военные судостроители бастуют, утверждают, что корабли для ВМФ они строят, а денег не получают. Улан-удэнские самолето- и вертолетостроители (они, кстати, производят очень активно экспортируемый вертолет Ми-171) жалуются, что с конца 80-х оборудование завода не обновляется и через три-четыре года окончательно износится. Никаких позитивных сдвигов в торговле оружием в последние годы не наблюдается, невзирая на создание вертикально интегрированных госструктур типа «Рособоронэкспорта» и «Ростехнологий». Наоборот, ситуация продолжает ухудшаться. А что мешает торговле оружием? Да ничего.

Если оборонка сама (под жестким контролем государства, конечно) будет продавать свои изделия, без лишних, причем ленивых и неумелых посредников, заводы задышат.

А ведь это сохранение технологий, необходимых совсем не только в ВПК, а во всех секторах экономики. Но, похоже, как раз благополучие посредников и беспокоит самые верхи больше всего.

Дальше будет хуже. Насыщение армий НАТО истребителями пятого поколения (F-35) выбросит на рынки сотни дешевых самолетов, стоящих на вооружении сейчас. То же самое касается современных американских, немецких, английских и французских танков. На подходе и принципиально новые модели стрелкового оружия (к примеру, израильский «Тавор», новая комбинированная южнокорейская винтовка), и артиллерия со стволами из сверхлегких сплавов – в США их уже принимают на вооружение.

Цены на оружие нынешних поколений упадут в разы, а у нас, к несчастью, оборонка производит технику, разработанную еще в советские времена. Лет через пять она вообще не будет нужна более или менее приличным странам.

Тогда России останется лишь продавать вооружения «странам-изгоям».

Времени на исправление ситуации почти не осталось: заводы изношены, специалисты разбредаются кто куда. Дело даже не в том, что Россия перестанет экспортировать вооружения, хотя это тоже нужно, а в том, что его не смогут производить – будет не на чем и некому. Так получилось, что высокие технологии и возможность производить качественную продукцию в нашей стране существует почти исключительно в оборонке – таково советское наследие. То, что технологии ВПК очень мало внедряются в гражданские сектора экономики, связано с системой, когда госструктуры не проявляют в этом никакой заинтересованности, а частный бизнес не может работать с оборонкой напрямую. Но окончательная потеря высоких технологий – это впадение в отсталость без надежды оттуда выбраться, это путь на мировую обочину.

Евгений Трифонов, Газета.ru