Flot3000

 Россия все больше стремится применять не «жесткую», а «мягкую» силу, то есть не отталкивать, а привлекать, пытаясь повлиять на предвыборный процесс в Украине и в некоторых других соседних государствах.

С этой целью с 2007 года в Концепции внешней политики РФ было предусмотрено относительно новое направление – «гуманитарное измерение» внешней политики. Основная идея мягкой силы заключается в создании привлекательного имиджа, который будет способствовать деятельности политических актеров в интересах источника этой «силы». Однако подробное изучение реального содержания этой политики указывает на то, что РФ все еще путает «мягкую силу» с «жесткой» и с непосредственным подкупом. К тому же «гуманитарное измерение» внешней политики «болеет» двойными стандартами. Об этом идет речь в книге «Гуманитарное измерение» внешней политики России в отношении Грузии, Молдовы, Украины и стран Балтии», недавно презентованной в Киеве.

Это 300-страничное англоязычное исследование - результат совместной работы экспертов Центра восточноевропейских политических исследований (Латвия), Центра геополитических исследований (Литва), Международного центра оборонных исследований (Эстония), Международного центра геополитических исследований (Грузия), Ассоциации внешней политики (Молдова) и Школы политической аналитики, при «Киево-Могилянской академии» (Украина).

Исследование проведено при содействии Института открытого общества, Международного фонда «Возрождение» и американского Национального фонда демократии.

Прежде всего, исследование показало, что Россия все активнее использует сеть организаций русских соотечественников и русскоязычных «Русский мир» в своих внешнеполитических интересах (об этом свидетельствуют и официальные документы РФ). Посольства и другие представительства РФ используют финансовую поддержку в качестве инструмента контроля над организациями русских соотечественников за рубежом, давая им указания и планируя их деятельность. В постсоветских странах пристальное внимание к соотечественникам преследует цель изолировать их культуру от остального общества и помешать их полноценной интеграции в государстве. Именно на это были направлены протесты против распространения преподавания национального языка в Латвии (Штаб защиты русских школ), Эстонии и Украины. Неинтегрированность русскоязычной общины в этих государствах должна ослабить их политически и поставить в зависимость от воли руководства РФ. О том, что представители русскоязычного электората в странах Балтии настроены слишком пророссийски свидетельствуют, например, действия нового мэра Риги Нила Ушакова (избранного от блока «Центр Согласия», поддерживаемого русскоязычными в Латвии), – первый свой визит за границу он нанес именно в Москву, хотя помощь Риге от структурных фондов ЕС сейчас намного больше, чем российские инвестиции.

Там, где соотечественников не хватает, Россия может увеличивать число своих граждан путем законной и не очень законной выдачи российских загранпаспортов. Они не означают автоматически полноценного права гражданства, поскольку для законного проживания в России нужен внутренний паспорт с регистрацией по месту жительства, получить который намного сложнее. Но наличие владельцев загранпаспортов позволяет «защищать их и их интересы» в случае необходимости путем военной интервенции (это теперь легализовано и в военной доктрине РФ). Интересно, что выдача паспортов «летучими бригадами» российских паспортистов происходила максимум за месяц даже в высокогорных селах Абхазии и Южной Осетии. В то же время, после улучшения отношений России с президентом Молдовы Ворониным, в Приднестровье трудно было получить паспорт РФ даже за большую взятку.

МИД Российской Федерации часто и очень активно поднимает вопрос возможной дискриминации русскоязычных в соседних странах. Как стране Балтии, постоянно достается Литве, в которой русские составляют лишь 4% и не чувствуют себя дискриминированными, не сталкивались с проблемами негражданства и никогда не жаловались на это в европейские правозащитные структуры. Однако в Туркменистане руководство РФ отказалось от двойного гражданства для этнических русских. 130 тысяч россиян потеряли гражданство РФ и стали гражданами Туркменистана. Конечно, никакой дискриминации или просто нарушений прав человека Россия там не замечает и на это никому не жалуется.

Все более активную роль в развитии «Русского мира» и продвижении Российской внешней политики в целом играет Русская Православная Церковь. Только этой осенью прошло как минимум три крупных мероприятия РПЦ, на которых отмечалась роль православия в интеграции народов бывшего СССР. РПЦ декларирует духовное единство наций, исповедующих православие под руководством Патриарха Московского (хотя для церкви духовно едиными должны быть все православные христиане, независимо от этнического происхождения или патриархата). Автономный статус Украинской Православной Церкви Московского Патриархата не признан другими патриархатами, кроме самого Московского, что позволяет в случае необходимости легко упразднить его. Еще больший вес, чем в Украине, РПЦ имеет в Молдове и Латвии. В Молдове во времена коммунистов православные церкви отличных от РПЦ патриархатов подвергались дискриминации, Воронин был единственным иностранным президентом, присутствующим на похоронах патриарха Алексия ІІ.

В Украине в силу размеров своего медиа-рынка есть собственные крупные СМИ, ориентированные на ее рынок и отвечающие интересам аудитории. Зато в малых странах русскоязычным зрителям придется смотреть либо ОРТ-международное (Молдова), либо адаптированное ОРТ – «Первый Балтийский канал» в странах Балтии. Информационная нагрузка этих каналов очень отличается от национального телевидения, или, например, от украинского продукта. Об этом свидетельствуют, скажем, результаты голосования украинцев, постоянно проживающих в странах Балтии (от 60 до 80% за Партию регионов – такого результата даже в Донецкой области сейчас не встретишь). Тональность газет, популярных у русскоязычных граждан стран Балтии, просто поражает – в Украине трудно найти СМИ (кроме непосредственно партийных газет-органов), которые пишут о государстве пребывания с такой желчью и иронией.

В рамках «гуманитарного измерения» внешней политики Россия пытается активно работать в области защиты прав человека. Правда, теперь подобная защита больше выглядит попыткой использовать в политических целях русских за рубежом как защиту целостной группы, а не конкретных граждан. Поддержка личных жалоб или обращений очень редка и происходит только в тех случаях, когда это - дело престижа России. Тысячи индивидуальных случаев нарушений прав граждан России за рубежом, например в Средней Азии или странах «третьего мира» (прав собственности, прав на беспристрастное судебное разбирательство или следствие, свободу от истязаний), остаются без внимания Российской Федерации. Такой подход кое в чем напоминает «Африканскую хартию прав человека и народов», в которой правам народов (или племен) отдается предпочтение перед правами индивида. С другой стороны, и коллективные права защищаются только при наличии политической заинтересованности в такой деятельности – если же интереса нет, официальные лица молчат.

Результаты применения «мягкой силы» и несоответствующие результаты в применении «жесткой силы» в «близком зарубежье» убедили Кремль, что латентные пути достижения желаемого стоят меньше и оказываются более эффективными. Таким образом, применение «мягких» стратегий в отношениях с соседями должно рассматриваться как позитивная тенденция российской внешней политики. Однако практически «гуманитарное измерение» взаимодействует с «жесткой силой». Также «гуманитарное измерение» имплементируется гибкими средствами – Россия меняет акцент на всевозможных «гуманитарных» проблемах (права человека, культура, «соотечественники» и тому подобное) в соответствии с курсом отношений с конкретной страной – чем напряженнее отношения со страной, тем агрессивнее реализуемые меры.

Россия декларирует, что «гуманитарное измерение» - это способ применения «мягкой силы». Однако ее методы зачастую не отвечают понятию «мягкой силы»: они не всегда подчеркивают привлекательность русской культуры, гуманность ее социальных ценностей или открытость ее политики. Например, попытки России использовать своих соотечественников для представительства национальных интересов России в других странах создают образ агрессивности и враждебности к странам проживания. Необходимо отметить, что «мягкой силе» для достижения положительных результатов нужна стратегия «выигрыш-выигрыш» – адекватные выигрыши должны быть предложены адресатам «мягкой силы». В случае России довольно сложно найти подобные выигрыши.

Жизненно важным для Украины представляется вопрос, как давать адекватный ответ на вызовы «мягкой» и «жесткой» силы Российской Федерации, более того, влиять на саму Россию. В связи с этим стоит прислушаться к совету, данному Украине известным русским историком, директором Центра изучения России Российского университета дружбы народов Игорем Чубайсом: «Помощь Украины [России] заключается в том, что она существует такая, какая есть, и в том, что она показывает России, что есть пути выхода. Чем скорее Украина встанет на ноги, чего я вам от всей души желаю, тем легче будет России. Не прогибайтесь и не забывайте, что не все русские не любят Украину.»

Дмитрий Кондратенко, Школа политической аналитики при НаУКМА, для «Главреда»