Flot3000

25 января 2010 года в Сочи состоялась трёхсторонняя встреча президентов России, Армении и Азербайджана. В таком формате лидеры трёх стран встречаются уже в пятый раз. При этом каждая из встреч — отражение общей геополитической динамики на Большом Кавказе в конкретно-исторический момент.

Этот формат стартовал после пятидневной войны августа 2008 года, когда стала очевидной принципиальная вещь: межэтнические конфликты на Южном Кавказе более не являются делом только самих их зачинщиков и непосредственных участников. Теперь они вписываются в более крупные геополитические игры. В этом плане Россия, взявшаяся на себя главное бремя по трансформации старого, сложившегося после распада Советского Союза статус-кво, стала представлять и для Армении, и для Азербайджана ещё больший интерес (как потенциальный участник такого изменения, способный поддержать одну из сторон).

Первая трёхсторонняя встреча состоялась в ноябре 2008 года в подмосковной резиденции Дмитрия Медведева в Майендорфе и завершилась подписанием трёхсторонней декларации (первый случай, когда президенты двух враждующих кавказских республик поставили свои подписи под одним документом). Тогдашняя декларация была политическим гимном статус-кво и сохранению старых механизмов мирного процесса. Она принималась сразу же после «горячего августа», когда Баку в течение нескольких месяцев не говорил о возможном военном решении затянувшегося конфликта, а Москва была преисполнена желания показать своим западным партнёрам, что она не готова к полномасштабной холодной войне. Вторая встреча трёх президентов прошла уже в июне 2009 года во время Международного экономического форума в Санкт-Петербурге. И снова появились новые геополитические вводные. На этот раз со стороны Анкары, которая начала процесс обнуления своих проблемных отношений с Ереваном. Уже увидела свет «дорожная карта» по нормализации (она появилась в апреле прошлого года, произведя фурор в азербайджанских дипломатических кругах). Создавалось впечатление, что и на второй, и на прошедшей вскоре после неё третьей встрече (июль 2009 года, повод — скачки на приз президента РФ) азербайджанский лидер был в некоторой растерянности. Ему (как и всему бакинскому истеблишменту) было необходимо серьёзно переосмыслить новую роль Турции, переставшей играть роль «старшего брата Азербайджана» и «младшего брата США» в Кавказском регионе.

К четвёртой встрече (состоявшейся в октябре 2009 года в Кишинёве в рамках саммита СНГ) Ильхам Алиев уже был в хорошей форме. Он понял, что милитаристская риторика может стать выгодным дипломатическим инструментом давления как на посредников (и на Россию как одного из них), так и на Турцию. Именно к осени армяно-турецкое примирение пошло на некоторый спад, войдя к концу прошедшего года в фазу застоя. После того как в октябре 2009 года Ереван и Анкара подписали первые юридически обязывающие двусторонние документы — два протокола о нормализации (в которых данный процесс был оторван от нагорно-карабахского урегулирования), — турецкая сторона снова подняла вопрос о совмещении примирения с армянской стороной и прогресса по карабахскому вопросу. Спору нет, для застоя у Турции есть свои собственные основания. Это и внутриполитическая оценка протоколов, и стремление обеспечить нормализацию по своим правилам. Однако следует также признать эффективность азербайджанского президента (и его дипломатического ведомства), сумевшего не дать карабахской проблеме окончательно уплыть от процесса армяно-турецкой нормализации.

Собственно говоря, пятая встреча в наибольшей степени отражает нынешний этап трансформации нагорно-карабахского конфликта. Именно так следует оценивать этот процесс, поскольку говорить об урегулировании (или тем более о разрешении) многолетнего противостояния нельзя. Две стороны не слишком заинтересованы в уступках друг другу. Но в прогрессе стали гораздо более заинтересованы большие игроки. Этот интерес сегодня гораздо выше, чем год или два назад.

С одной стороны, у России и у США нет явного желания (как это было в случае с Грузией) сыграть на повышение и радикально переиграть карабахскую карту. Переговорный процесс с неизбежными оптимистическими комментариями о «скором мире» Вашингтон и Москву вполне удовлетворяет. Однако турецкий фактор отныне играет несравнимо большую роль. Его значение тем более вырастает оттого, что Турция параллельно ведёт свою интересную игру на Ближнем Востоке (на израильско-палестинском, сирийском, иранском направлениях) и на Балканах. Для США военно-политическое значение Турции также не уменьшается (особенно в свете афганских планов нынешней администрации).

Для России же Турция превращается в приоритетного экономического партнёра. В прошлом году товарооборот между странами вырос на 49% и достиг рекордного объёма в 33,8 млрд долларов. В этой связи вряд ли является случайностью то, что обострение карабахского миротворчества и у российских, и у американских политиков наступало вскоре после встреч с турецкими лидерами. Так было в декабре 2009 года у американского президента и в январе 2010 года у российского лидера. При этом и в Москве, и в Вашингтоне есть понимание следующего факта: чтобы придать армяно-турецкому примирению ускорение, требуется чуть-чуть продвинуть процесс по Нагорному Карабаху. В конце концов, требуется некая бумага (желательно юридически обязывающий документ), которую бы турецкие премьер и президент могли предъявить своим экспертам, политикам, оппозиции для доказательства того, что братский азербайджанский народ остаётся по-прежнему предметом заботы Анкары, а примирение с Ереваном не переступает никакие красные линии.

В этом контексте понятны те миротворческие ускорения, которые стали сопровождать нагорно-карабахский процесс начиная с 2009 года. Именно поэтому главным итогом пятой трёхсторонней встречи стала подготовка некоей преамбулы базовых принципов урегулирования (известных как обновлённые Мадридские принципы). Между тем, что такое эта «преамбула», пока трудно понять. Особенно если прочесть следующий текст: «Сегодня главным результатом стала договорённость о том, что, хотя есть какие-то части документа, которые пока не являются предметом согласия сторон, по этим частям стороны подготовят свои конкретные идеи, свои конкретные формулировки, которые будут на этот текст нанесены». Однако именно эти слова министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова цитирует кремлёвская пресс-служба. Сами же обновлённые Мадридские принципы (опубликованные летом прошлого года) являются сырым документом, фиксирующим некие промежуточные точки для согласований и компромиссов (статус Карабаха, волеизъявление для его определения, возвращение беженцев и статус Лачинского коридора).

Как бы то ни было, а, по словам того же Лаврова, «всеми было признано полезным, что такой документ существует, потому что он даёт возможность вести разговор не абстрактно, а в привязке к конкретным формулировкам». Таким образом, торг продолжается. Разница лишь в том, что прежде он шёл без пристальной оглядки на Анкару, которую в экспертных кругах уже называют четвёртым негласным сопредседателем Минской группы. Сегодня турецкий фактор уже не сбросишь со счетов (не только из соображений конспирологии, но по вполне прагматическим причинам). Впрочем, это и есть новый облик Большого Кавказа, появление которого все так активно (кто сознательно, а кто реактивно) приближали.

Сергей Маркедонов, Armenia Today