Flot3000

Разработчик новой системы оружия игнорирует технологические заделы и опыт морского ракетостроения

Неудачи головного разработчика ракетного комплекса морского базирования «Булава» – Московского института теплотехники (МИТ) – неслучайны. Они свидетельствуют об ущербности концепции создания и испытаний новой баллистической ракеты для атомных подводных крейсеров, призванной заменить исчерпавший свой ресурс «Тайфун» (РСМ-52), а в дальнейшем – и «Синеву» (РСМ-54), и стать основой морской компоненты стратегических ядерных сил России. Ни в одном из испытательных пусков «Булавы» ее боевые блоки целей на Камчатке не достигли из-за отклонений изделия от расчетной траектории полета. Закончился аварией и десятый «зачетный» пуск этой ракеты 23 декабря 2008 года с борта РПКСН «Дмитрий Донской».

ЧТО НА СУШЕ ХОРОШО, ПРОТИВОПОКАЗАНО В МОРЕ

В начале 1980-х годов только два из 13 испытаний ракеты РСМ-52, производившихся на головной атомной подводной лодке «Тайфун», были неуспешными. Хотя, как и «Булава», РСМ-52 – это трехступенчатая БРПЛ на твердом топливе с головной частью, оснащенной 10 боевыми блоками индивидуального наведения на цель и комплексом средств преодоления ПРО.

Обещанная МИТом – традиционным разработчиком наземных подвижных ракетных комплексов – модернизация ракеты «Тополь» под БРПЛ «Булава» означала создание на голом месте, без обладания опытом морского ракетостроения, новой системы оружия.

Напомним, что в отличие от единичного, демонстрационного образца система оружия существует десятилетия за счет инноваций, заложенных, к примеру, в автомат Калашникова АК-47, танк Т-34, истребитель МиГ-15, ракетные комплексы Р-12 (8К63), «Темп-С» или в отечественную межконтинентальную БРПЛ РСМ-40. Хорошо известны и американские ракетные системы оружия наземного («Минитмен») и морского («Трайдент») базирования, а также их разработчики – корпорации «Боинг» и «Локхид».

Следует отметить, что так называемые мобильные наземные, грунтовые или железнодорожные ракетные комплексы (ПГРК и ПЖРК) в отличие от комплексов морского базирования подвижны лишь условно. Их пусковая установка при подготовке к выстрелу вывешивается и строго горизонтируется гидравлическими опорами в геодезически привязанном с особой точностью месте старта. Для БРПЛ эти условия могут быть созданы при швартовке подводного ракетоносца к стенке в месте базирования.

В море стратегический подводный ракетоносец находится в условиях «гидрокосмоса», когда ошибки в определении места и курса неизбежны. При этом точность выработки данных для стрельбы зависит от времени нахождения атомной субмарины на заданном курсе при минимальных отклонениях по скорости, глубине, крену и дифференту.

Будущий облик ракетного комплекса отражается в программе испытаний, которая подтверждает его технические характеристики и замысел конструктора. Качество летных испытаний – это прогноз надежности изделия на долгие годы эксплуатации.

Признание главным конструктором «Булавы» невозможности спрогнозировать характер нештатной ситуации и ссылки на абсолютно случайный характер процессов говорит о несоответствии программы испытаний условиям функционирования изделия.

Летные испытания «Булавы» характеризуют ее как стационарную стартовую платформу, а не подвижную – РПКСН, по системе управления, модели и параметрам полета. Об этом говорит ненадежность попадания в «трубку траекторий» – причине характерных для «Булавы» аварий на этапе разделения 1-й, 2-й и 3-й ступеней ракеты.

«МУХИ» И «КОТЛЕТЫ» В ТОЧНОСТИ СТРЕЛЬБЫ РПКСН

Главная целевая функция БРПЛ – точность стрельбы – подчиняет себе все тактико-технические элементы атомной подлодки, включая навигационный комплекс (НК), математическую модель (фильтр Калмана), систему выброса (пороховой аккумулятор давлении – ПАД – или парогазогенератор, обтюрацию потока газов, мембрану, гидродинамическую защиту ракеты). А также подготовленные в навигационном отношении районы боевого патрулирования. Где тщательно изучены ориентиры на морском дне и влияющие на точность инерциальных систем гравитационные аномалии.

Ошибки НК ракетных подводных лодок имеют отвратительное свойство накопления в бортовых системах наведения БРПЛ – инструменте минимизации суммарной ошибки стрельбы и повышения инновационного потенциала системы оружия в целом.

Чтобы отделить мух от котлет и понять природу явлений, воспроизвести их в наземных условиях и дать прогноз успешности доработок, требуется добыть не зашумленную информацию при пусках БРПЛ с наземного стенда, без влияния отклонений подвижной платформы – атомной субмарины. Именно поэтому данный этап проводился и американцами при испытаниях ракет «Трайдент-1» и «Трайдент-2». Обещания МИТа, что «Булава» превзойдет «Трайдент-2», минуя наземные стендовые испытания, выглядят сегодня профанацией и авантюризмом.

При отставании отечественного приборостроения, электроники и программного обеспечения в ходе отработки комплексов межконтинентальных БРПЛ испытания с наземного стенда были объективно необходимы. Так, Государственный ракетный центр (ГРЦ) имени В.П.Макеева с наземного стенда проводил от 16 до 20 пусков на различные дальности. Результаты этих испытаний обеспечили модернизацию ракет для полета по настильным траекториям, в том числе из районов высоких широт, поражения защищенных малоразмерных целей и повышения стойкости к поражающим факторам различной природы.

По завершении испытаний с наземного стенда осуществлялось до 18 пусков ракет в различном боевом оснащении с атомных подлодок из районов Белого, Баренцева и Норвежского морей.

Отказ МИТа от стендовых испытаний говорит об отсутствии в «Булаве» объектов для их проведения, повышающих надежность и точность разведения боевых блоков. Метод же проб и ошибок, представляемый как «статистические испытания», не результативен, даже если прибавить к 10 неудачным еще пять и более пусков ракет.

Известно, что бортовая система наведения первой межконтинентальной БРПЛ РСМ-40 включала азимутальную астрокоррекцию, которая обеспечивала требуемую точность стрельбы и при значительных ошибках НК в определении курса подводной лодки. На более совершенных ракетах (РСМ-50, РСМ-52 и РСМ-54) применялась полная астрокоррекция, учитывающая ошибки НК как в определении курса, так и места стреляющей субмарины. Ныне создатель данной системы и оптоэлектроники для космоса, авиации и ВМФ – ЦКБ «Геофизика» находится в состоянии банкротства.

Влияние на точность оказывает и устойчивость движения ракеты на подводном участке за счет работы маршевых жидкостных реактивных двигателей при «мокром» старте из затопленной водой ракетной шахты. В твердотопливной ракете, стартующей из «сухой» шахты при помощи ПАДа, применяется типично русское изобретение – устройство формирования каверны зарядами твердого топлива, создающими газоструйную защиту, которая снижает гидродинамические нагрузки на ракету.

В тяжелой БРПЛ РСМ-52 «Тайфун» это устройство совмещалось со специальной амортизационной ракетно-стартовой системой, фиксирующей и герметизирующей ракету в подвешенном состоянии в верхней части шахты. Отработка этой системы включала бросковые испытания полномасштабных макетов, а также подводные и надводные пуски 16 ракет (9 с плавстенда и 7 с экспериментальной подводной лодки).

Технологичность этой конструкции стала предметом шпионского скандала при попытке американцев узнать секрет влияния каверны на скорость торпеды «Шквал».

СЕКРЕТ ПОЛИШИНЕЛЯ

Контент-анализ весьма скудных официальных данных позволяет поставить диагноз детской болезни «Булавы». Главной причиной грандиозного провала явилось нежелание разработчика привлечь к созданию новой системы оружия технологические заделы и богатый отечественный и зарубежный опыт морского ракетостроения.

О том, что в «Тополе» отсутствуют модернизационные запасы и инновационная составляющая для прогресса БРПЛ, было известно не только независимым экспертам. Хорошо об этом знало и руководство МИТа, в кооперации с которым давно находится Свердловское НПО автоматики Н.А.Семихатова – создатель системы наведения для первого ПБРК «Темп-С» Московского института теплотехники и всех БРПЛ Виктора Макеева.

Наивно полагать, что специалисты МИТа не провели расчеты баллистики по Циолковскому и не установили факт: при мизерном забрасываемом весе изделия и при отсутствии надежной системы управления выполнить заданные требования по количеству, мощности, точности доставки к цели и способности к маневру боевых блоков нереально. Утопичен также и план Минобороны по вводу двух РПКСН с «Булавой» к 2012 году.

Без согласования программного продукта, расчетных и математических моделей «Тополя» с устройством формирования каверны, астрокорректором, системой ГЛОНАСС и с другими присущими межконтинентальным ракетам морского базирования элементами сотворение «Булавы» выглядит как попытка переделать автомобиль в самолет или паровоз в электровоз. В этих условиях руководство МИТа стремится продлить этот процесс на годы, избегая внедрять технологии, определяющие вектор развития морского ракетостроения.

Показательно отсутствие упоминаний о «Булаве» в статье «Надежность ядерного щита» директора и генерального конструктора МИТа Юрия Соломонова, где накануне трех судьбоносных пусков БРПЛ в 2008 году он предложил развернуть вместо МСЯС группировку РВСН подвижного наземного базирования со «значительной долей блоков (боевых. – О.С.)». Иначе – заменить РПКСН группировкой ПГРК условной мобильности.

Уже десятилетие «Булава» служит раздражителем умов ученых и профессионалов-ракетчиков. В последнее время проект весьма сомнительного свойства стал головной болью правительства РФ, Военно-промышленной комиссии и Главкомата ВМФ, куда пришло понимание: совершена ошибка, а это, по Талейрану, хуже, чем преступление.

Многомиллиардные затраты породили инерцию отрицания опасности проекта, который держится на амбициях загнавших себя в угол чиновников. Путем перевода решения технических проблем в плоскость популизма, замалчивания неудач они пытаются протолкнуть неработоспособную «Булаву» на вооружение и в серийное производство. Что отбрасывает морское ракетостроение на глубину в 30 лет, «иссушает» военный бюджет, оставляя отечественный ОПК у разбитого корыта.

Олег Сергеев, Независимое военное обозрение