Flot3000

Дмитрий Медведев в Амстердаме определил параметры сокращения ядерного оружия

Президент Дмитрий Медведев, находясь с рабочим визитом в Нидерландах (на фото с премьер-министром Яном Петером Балкененде), в пятницу сделал самое радикальное за последние годы предложение по сокращению ядерного оружия, на которое Россия готова пойти в рамках готовящегося очередного российскоамериканского Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ). «Во-первых, мы — за реальные и эффективно проверяемые сокращения. Во-вторых, и это, наверное, достаточно важное заявление, мы готовы сократить наши стратегические носители в несколько раз по отношению к договору по СНВ-1», — заявил Медведев. Отдельно он высказался о боеголовках: «Их количество должно быть ниже уровня, предусмотренного соответствующим московским договором 2002 года. Как, строго говоря, мы и договаривались с президентом Обамой». Эти предложения означают, что, если США с ними согласятся, в ближайшем будущем стратегические ядерные силы каждой из держав будут насчитывать не более 800 ракет всех видов базирования и значительно меньше 1,7 тыс. боеголовок.

Почему именно такие цифры — не более 800 ракет и значительно меньше 1,7 тыс. боеголовок? Договор СНВ-1, подписанный в 1991 году, ограничивал ядерный потенциал каждой страны 1,6 тыс. носителей ядерного оружия (вместо имевшегося 2,2—2,5 тыс.). Имелись в виду стратегические бомбардировщики, крылатые и баллистические ракеты наземного и морского базирования. Сокращение этого порога в несколько раз, то есть как минимум вдвое, оставит по обе стороны океана не более нескольких сотен носителей.

Другой документ о стратегических ядерных силах (СЯС), Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), подписанный в 2002 году Владимиром Путиным и Джорджем Бушем, ограничил количество стоящих на боевом дежурстве боеголовок в диапазоне 1,7—2,2 тыс. Дмитрий Медведев считает это количество чрезмерным.

Опасения экспертов

По открытым источникам, в начале 2008 года в России имелось чуть более 700 стратегических носителей с 3,1 тыс. зарядов. В 2001 году их было 1,2 тыс. и 5,5 тыс. соответственно. Президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов считает, что для гарантированного ответного удара Россия должна иметь не менее 1,7 тыс. боеголовок, иначе американская ПРО уничтожит их на старте или при подлете.

«Американцы оторвались далеко вперед в обычных средствах поражения, но бороться с ядерным оружием не научились. Да это практически невозможно. Поэтому полное избавление от ядерного оружия сделает их, по сути, монополистами. У нас же, кроме ядерного оружия, ничего более эффективного нет. Если мы согласимся сократить запасы до хотя бы тысячи боеголовок, которые американцы с высокой долей вероятности могут перехватить, наш ядерный щит перестанет быть оружием возмездия и стратегического сдерживания», — отметил Ивашов в интервью «Газете».

По данным главного научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений Россиской академии наук Владимира Дворкина, к началу 2009 года реально в боевом составе СЯС осталось не более 650 носителей и дальнейшее сокращение недопустимо, иначе баланс сил с США будет подорван. «Если американцы не сократят число носителей, они будут обладать избыточным возвратным потенциалом, то есть способностью вернуть боезаряды на свободные посадочные места своих ракет», — образно выразился Дворкин.

Член Общественного совета Минобороны (ОСМО), а также Совета по внешней и оборонной политике Виталий Шлыков рассказал корреспонденту «Газеты» о недавней встрече членов ОСМО с главкомом Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) Николаем Соловцовым. Эксперты сделали вывод из слов главкома, что Россия способна поддерживать нынешний уровень СЯС как минимум 10 лет без поставок новых вооружений.

«Но что будет потом? С нынешними темпами мы не сможем за 10 лет заменить все носители на новые», — отметил Шлыков и напомнил слова Соловцова о том, что для нанесения ответного удара России хватит и 1,5 тыс. боезарядов.

Ядерный меч взаимосвязан со щитом

Очевидно, что уменьшать взаимный нижний порог СЯС, от чего в большей выгоде останутся США, Россия без серьезных встречных уступок не намерена. Сразу после пресс-конференции Медведева пресс-служба Кремля распространила его заявление, в котором уточняются предложения американцам. «Мы не можем согласиться с американскими планами по созданию глобальной ПРО. Хотел бы подчеркнуть, что предлагаемые нами сокращения возможны только в том случае, если США снимут российские озабоченности. При любых обстоятельствах проблема взаимосвязи стратегических наступательных и оборонительных вооружений должна быть четко зафиксирована в договоре», — говорится в заявлении.

Медведев выразил серьезную озабоченность перспективами оснащения стратегических ракет неядерными боеголовками. Такое оружие способно нанести сокрушительный высокоточный удар, хотя уже не подпадает под сокращение.

И третье условие Медведева, которое он часто высказывал: «Наконец, важно сохранить положения договора о СНВ относительно размещения стратегических наступательных вооружений исключительно на национальной территории. Я об этом уже говорил и сегодня хотел подтвердить нашу принципиальную позицию».
Официальной реакции Вашингтона на слова российского лидера в Амстердаме пока не последовало. Отечественные эксперты уверены, что планы США по развертыванию ПРО в Европе рано или поздно будут пересмотрены. «В Белый дом пришла совершенно новая администрация, которой нельзя терять лицо прежде всего перед поляками и чехами. Решительный отказ от размещения противоракет будет воспринято ими как предательство, поэтому все произойдет постепенно», — считает Виталий Шлыков.

Тем более что, по мнению Леонида Ивашова, в современных условиях нет принципиального значения, где разместятся радары и противоракеты. «Объекты в Европе — это малая часть американской противоракетной системы. На них не нужно зацикливаться. Какая нам разница, с какой стороны они будут перехватывать ракеты — из Польши или, скажем, с платформ в Балтийском море?» — сказал он.

Владимир Дворкин уверен, что лучшим выходом из положения была бы совместная российско-американская система ПРО. Впрочем, эти российские предложения не находят отклика в Вашингтоне.

Президентский антикор

Тема СНВ и ПРО станет главной в визите Барака Обамы в Москву, запланированного на 6 июля.

Медведев назвал предстоящую встречу действительно важной, так как безопасность неделима и глобальна. «Хотя мы сегодня говорили про европейскую безопасность, понятно, что она в значительной мере зависит и от того, как складываются отношения между крупнейшими игроками на международной авансцене, между государствами, которые имеют мощный ядерный потенциал», — заявил Медведев в Амстердаме. Он выразил надежду, что полноценная и серьезная встреча позволит дать ответы на самые разные вопросы.

О рабочих встречах экспертов, прошедших в мае и июне, которые готовят новые соглашения по СНВ, Медведев сказал, что они взяли неплохой старт. « Задача заключается в том, чтобы выйти на вполне предметные, абсолютно конкретные и в то же время обязывающие соглашения. Причем желательно, чтобы это было сделано в одном документе и было сделано эффективным образом», — заявил президент России.

Несмотря на доминирующее значение ядерной темы, переговоры Медведева с Обамой ею не ограничатся. «Мы должны будем поговорить о различных мировых проблемах, о региональных проблемах. Конечно, мы затронем двусторонние отношения, потому что за последние годы они, к сожалению, подверглись коррозии. И я надеюсь, что с приходом новой администрации этим отношениям будет придана новая форма, более благоприятная, более доверительная. А от этого зависит и климат в мире», — подытожил российский президент.

Меньше ракет, хороших и разных

Советско-американская гонка разоружений началась в 1972 году с подписания Договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1), остановившего рост числа боезарядов, и ОСВ-2 (1979 год), устанавливающего ограничение на размещение ядерного оружия в космосе. Одновременно в 1972 году был подписан договор по ПРО, согласно которому стороны отказывались от развертывания систем ПРО (в июне 2002 года США из этого договора вышли в одностороннем порядке). Помимо этого в 1987 году был подписан Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД), в 1991 году — Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), согласно которому СССР и США за семь лет должны были сократить свои ядерные силы до 6 тыс. боеголовок каждая. В январе 1993 года похожий договор СНВ2, запрещающий использование ракет с разделяющими боеголовками, был подписан в ходе визита в Россию Джорджа Буша-старшего. В 2002 году Владимир Путин и Джордж Буш-младший подписали в Москве Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), который предусматривает сокращение стоящих на дежурстве ядерных боеголовок до 1,7— 2,2 тыс. Договоров об СНП пока остается последним российско-американским документом, регулирующим количество ядерного оружия.

Какие условия позволят сократить число ядерных боеголовок в несколько раз?

Алексей Арбатов, член-корреспондент РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН

Нам будет чем родину защищать, об этом можно не беспокоиться. Ведь мы не говорим о том, что у нас сейчас 100 боезарядов, а будет 5. У нас есть 3,5 тыс. боезарядов, и когда президент Медведев говорит о том, что мы готовы сократить их в несколько раз, это абсолютно правильно. Но речь не идет о нынешних переговорах, которые предполагают очень небольшое сокращение по сравнению с договором, который мы с американцами заключили еще в 2002 году. Тогда предполагалось сократить до 1,7 тыс., а сейчас, может, будет чуть меньше. А вот в долгосрочном плане, скажем, на 10—15 лет вперед, и об этом президент сказал абсолютно правильно, для России нет проблем сократить эти заряды даже в несколько раз. Однако такое сокращение уже будет предполагать целый ряд важных условий с нашей стороны. Во-первых, в отношении глобальной ПРО. Либо мы делаем ее вместе и американцы ее жестко ограничивают, чтобы мы знали, что это делается не против нас, а, скажем, против Ирана или Северной Кореи. Во-вторых, речь идет о превращении стратегических носителей в носители высокоточного обычного оружия. И это тоже должно быть ограничено, потому что для нас важно, чтобы это не превращалось в новую угрозу для наших сил сдерживания. Безусловно, не будет обойдено вниманием и расширение НАТО, и космические системы, которые могут быть созданы если не в ближайшие годы, то в течение 10—15 лет. Всем нужно очень четко понять, что большое сокращение — это не тот договор, который мы должны подписать сейчас в связи с истечением договора СНВ-1 в декабре этого года. Это будет следующий договор, согласно которому мы будем решать очень многие побочные проблемы, в результате чего наша безопасность будет гораздо более прочной, чем сейчас. Только что я вернулся из Вашингтона, где встречался с самым высоким американским руководством. Они признали, что в предыдущие два года по вине США нам не удалось ничего достичь в части договора на смену СНВ-1. У нас осталось мало времени для того чтобы сделать текущий договор, который, кстати, будет очень консервативным. Он будет предполагать лишь небольшие сокращения, в рамках которых американцы не пойдут на какие-то крупные сокращения в отношении ПРО. Скорее всего, они будут готовы подписать некий совместный документ, в котором будет сказано, что они не будут разворачивать в Европе такую ПРО, которая в России будет восприниматься как угроза, или что они откладывают на неопределенное время ее развертывание. Но когда речь пойдет о глубоких сокращениях, то придется серьезно торговаться и вести переговоры по полной программе.

Сергей Караганов, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике

Очень хорошо, что мы готовы сокращаться. Но понастоящему глубокие сокращения невозможны без отказа от ПРО, от которой США очень трудно отказаться. И мы не пойдем на уровень минимального количества вооружений, скажем, до нескольких сотен боезарядов. Думаю, что 1,5 тыс. высокоточных, живучих и эффективных боезарядов будет вполне достаточно. Но если сейчас уже идут переговоры, то о чем-нибудь обязательно договорятся. Ведь и Обама хочет договориться, и нам это выгодно. Кроме всего прочего есть такое понятие, как эффективные силы. Если произойдет сокращение устаревших и абсолютно неэффективных сил, которые все равно придется сокращать, то хорошо это будет сделать во время договора.

Андрей Климов, зампред комитета Госдумы по международным делам (фракция «Единая Россия»)

Сейчас мы ищем правильный тон разговора с новой администрацией США. Это сделать непросто, потому что хочется не деклараций, а каких-то конкретных практических шагов, которые и не изменили бы соотношение сил, и не ослабили нашу безопасность. Идет подготовка встречи на высшем уровне, которая должна состояться уже летом. В дипломатической практике есть такой способ, когда накануне встречи стороны обмениваются идеями, используя различные площадки. Вот и сейчас президент Медведев сделал это во время пресс-конференции, отвечая на вопрос о безопасности. Естественно, это заявление не было случайным, и мы пытаемся его преподнести США. Если проанализировать весь ход наших переговоров на темы ядерной безопасности, то ключевое значение имеют именно количественно-качественные соотношения. С одной стороны, хочется снизить пороги, с другой — сделать это максимально разумно. Наше предложение не однобоко, и оно обуславливает целый ряд элементов. Одно дело — носители, и другое — боеголовки. А еще мы говорим о необходимости найти развязку для правового обеспечения процесса. В этом году истекает Договор о стратегических наступательных вооружениях, и на все эти калькуляции отпущено слишком мало времени. Да, нам надо торопиться, но не надо это делать так, как раньше в СССР: к очередному съезду партии или к 7 ноября. Отсюда и возможность прощупать настроение партнера через такие предложения. У США будет время с ними ознакомиться.

Денис Тельманов, Газета