Flot3000

Руководство военного ведомства решило сократить количество танков в Сухопутных войсках и береговых частях ВМФ до 2 тысяч

Реформа Вооруженных сил РФ выдала очередную сенсацию. По сообщениям информационных агентств, руководство военного ведомства решило сократить количество танков в Сухопутных войсках и береговых частях ВМФ до 2 тысяч.

В рамках придания Российской армии «нового облика», сообщил СМИ анонимный источник в Минобороны, Генштаб утвердил оргштатную структуру танковых войск. Теперь они будут состоять из двух отдельных танковых бригад и более чем 20 танковых батальонов в составе бригад постоянной боевой готовности. По словам источника, отдельные танковые бригады будут дислоцироваться только в Сибирском и Московском военных округах.

НОВЫЕ ПОДХОДЫ

Если учесть, что на сегодняшний день, по данным открытых источников, в Вооруженных силах России насчитывается 23 тыс. танков, то сокращение этой армады до 2 тыс. единиц можно считать своеобразной революцией во взглядах на применение в современном бою «ударной силы Сухопутных войск». Причем второй подобной революции за последние двадцать лет.

В начале 1990-х годов в нашей стране было 65 тыс. танков – больше, чем у остальных государств мира вместе взятых. А по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), который мы уже почти два года в одностороннем порядке отказываемся выполнять, Россия должна иметь 6400 танков. Правда, только на европейской части своей территории. Сейчас эти бронированные машины поступают в войска, как говорят сами военные, по чайной ложке: в прошлом году, например, один батальон (три десятка единиц). На этот год запланировано чуть больше – два батальона. Вместе с тем в Индию нижнетагильский «Уралвагонзавод» отправил 350 Т-90С и в ближайшие годы должен поставить индийской армии еще 1200 таких же машин.

Бывший начальник Главного автобронетанкового управления Минобороны России (а ныне глава РОСТО) генерал-полковник Сергей Маев сказал «НВО», что «определением организационно-штатной структуры войск занимается Генеральный штаб, исходя из тех задач, которые войска будут решать в ближайшие 5–10 лет. И если принято решение о сокращении количества танков, значит, оно обоснованно. Это компетенция и ответственность Генерального штаба». Однако генерал тут же счел должным подчеркнуть, что «альтернативы танкам как главной ударной силе Сухопутных войск пока в мире не придумали». Но на момент подписания газеты в свет Генеральный штаб так и не объяснил свою позицию. Хотя едва появилась информация о сокращении танковых войск, шум в российской прессе по данному поводу поднялся неимоверный. Только официальные военные органы, как обычно, проигнорировали его. Привычки объясняться с обществом у них нет.

Тем не менее резкое сокращение танков в войсках – сенсация далеко не для всех. Еще осенью прошлого года в интервью одной из центральных газет главком Сухопутных войск генерал армии Владимир Болдырев говорил о проблемах и перспективах развития танковых войск. Сетовал на то, что танковый парк достался России после развала Советского Союза «разномарочный». Что в арсенале СВ боевая техника разных поколений и разных фирм – дизельный Т-64, который был создан и производился на Харьковском заводе имени Малышева; газотурбинный Т-80, сконструированный в Ленинграде, в КБ спецмашиностроения и выпускавшийся серийно на Омском трансмаше (сейчас выпуск Т-80 там прекращен, предприятие занимается только модернизацией и ремонтом танков). Есть еще дизельный нижнетагильский Т-72 и созданный на его основе Т-90.

И хотя «девяностый» считается основным танком Сухопутных войск России, доля его в войсках невелика. Всего 300 единиц на 23 тыс. боевых машин. А обслуживание и ремонт остальных типов танков осложнены тем обстоятельством, что комплектующие от «детища» одной фирмы никоим образом не подходят к технике другой. Такую «мину» заложила под танковый парк России внутрицеховая конкуренция советского ОПК. И от этого наследства, хочешь не хочешь, а придется избавляться.

Часть танков, видимо, пойдет на переплавку в мартеновские печи. Часть окажется на складах длительного хранения (мало ли как сложится в будущем ситуация). Часть будет продана за рубеж в дальние страны. Такие, как Кипр, Индия, Южная Корея, Алжир, другие африканские государства. Желающих приобрести отечественные танки, даже не очень новые, достаточно много.

ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН?

Есть и другая проблема. Концептуальная. Если проанализировать крупномасштабные войны последних двух десятилетий, то можно заметить, что танковые войска сами по себе играли в них не основную, а вспомогательную роль. Хотя вообще обойтись без применения танков даже пытались: достаточно вспомнить первую и вторую иракские кампании. Американские механизированные дивизии прорывались в Багдад, когда свергали режим Саддама Хусейна. При этом авиация и артиллерия коалиционных войск наносили мощные ракетно-бомбовые удары именно по иракским танкам, вкопанным на оборонительных рубежах у Тигра и Евфрата и преграждавшим путь бронетехнике союзников к столице страны.

Активно использовали свои танки и израильтяне в последней 2006 года ливанской войне против «Хезболлах». Армия еврейского государства потеряла в ней больше четырех десятков своих «неуязвимых» и «лучших в мире» «Меркав». Правда, многие из них после ремонта вернулись в строй, но, как выяснилось, противостоять ПТУРам «Корнет» и гранатометам РПГ-29 «Вампир», неведомо как оказавшимся в руках у арабских боевиков и стрелявшим из засад, эти машины в полной мере так и смогли.

А вот исход войны НАТО против Югославии был решен ракетно-бомбовыми ударами, и наземным войскам альянса, их танковым подразделениям в бой вступить не довелось. Не играют сегодня танки сколь-нибудь существенной роли в Афганистане. Как, впрочем, это имело место и в ходе двух чеченских кампаний. Когда вдобавок дело осложнилось большими потерями при проведении контртеррористических операций, в которых бронированные машины порой использовались без особой на то нужды, в основном для устрашения (например, в новогоднюю ночь 1995 года при штурме железнодорожного вокзала Грозного почти все участвовавшие в нем танки были уничтожены).

В современной войне, где нет сплошных фронтов и не предполагается сходиться лоб в лоб с противником (вспомним знаменитый фильм «Освобождение» и бой под Прохоровкой), где открыты фланги и тылы, танк как боевая единица (даже несколько боевых единиц, но слепых и глухих) становится легкой добычей солдата (террориста) с гранатометом, с противотанковой ракетой, а в современном общевойсковом бою – еще и звена ударных вертолетов. Более того, на многотонных бронированных гигантах очень сложно воевать в горах, в городских кварталах. Да и на поле боя, на марше, в районе сосредоточения танки тоже нуждаются в прикрытии. Тех же вертолетов, мотострелков и даже специальных боевых машин поддержки танков. Есть и такие. «Уралвагонзавод» вот уже лет пятнадцать регулярно демонстрирует их на всех выставках, но армия пока не закупила ни одной.

Любопытно, что последние крупные тактические учения в Гороховецком учебном центре под Нижним Новгородом, в которых принимали участие около 150 танков, были посвящены опробованию действий новой 6-й отдельной танковой бригады, созданной в рамках «придания перспективного облика Вооруженным силам». Да и на недавние оперативно-стратегические учения «Кавказ-2009» направили больше двух сотен Т-90, Т-80 и Т-72. Но, видимо, еще до проведения этих маневров уже военно-политическое руководство РФ пришло к выводу, что России больше не понадобится столько танков, сколько у нее есть сегодня. Наверное, потому, что хотя на всякий случай участие в широкомасштабных войнах в новой Военной доктрине и будет продекларировано, но реально Российская армия готовиться к ним не станет. Упор будет сделан на ракетно-ядерное оружие как основное средство сдерживания вероятного агрессора, а также на подготовку к локальным вооруженным конфликтам. Опять же с применением в основном ударов с воздуха и действиями небольших батальонных тактических групп.
Отсюда и упор на общевойсковые бригады, структура которых, по расчетам начальника Генерального штаба генерала армии Николая Макарова, должна предусматривать наличие трех танковых батальонов (в каждом батальоне – по три роты трехвзводного состава и пять отдельных взводов).

КОЛИЧЕСТВО НЕ ЗАМЕНИТ КАЧЕСТВА

Но дискуссия о количестве танков, которые необходимы нашей армии в современном бою, не заслонит проблемы качества этих боевых машин. На страницах «НВО» не раз и не два в публикациях наших авторов (кандидата технических Михаила Растопшина, полковника в отставке Юрия Сологуба и других) обсуждался современный и будущий облик «ударной силы Сухопутных войск». Шла дискуссия о том, какой двигатель лучше – газотурбинный или дизельный, какой оптимальной мощности, какие именно боеприпасы необходимы для танковых орудий, какая система заряжания, даже количество членов экипажа, какая броня, дополнительная защита – динамическая и активная вроде «Арены» и «Шторы»… Включать или не включать в комплект машины БИУС – бортовую информационно-управляющую систему. Но сейчас речь не об этом.

Если вернуться к событиям августовской войны прошлого года в Южной Осетии, то нельзя не вспомнить, что грузинские Т-72, модернизированные израильскими, украинскими и чешскими фирмами, превосходили аналогичные наши машины, прорвавшиеся через Рокский тоннель на защиту Цхинвала. За счет тепловизионных прицелов, позволявших им вести огонь в сумерках и ночью, систем связи и навигации, в том числе и космической, через GPS. Ничего этого на наших машинах не было. Тем не менее российским танкистам удалось остановить продвижение грузинских «семьдесят вторых», значительное их количество уничтожить, а остальные на полной скорости отступили в сторону Тбилиси.

В чем причина поражения грузинских танкистов? Не только в силе духа, самоотверженности и отваге наших солдат, защищавших осетинскую землю, как говорится, не щадя живота своего. Не только в их высоком воинском мастерстве. Но и потому, что танки агрессора не были прикрыты с воздуха огнем ударных вертолетов, их у грузинской армии оказалось явно недостаточно. Они не были защищены сопровождающими танки мотострелками. Не имели поддержки со стороны своей разведки, плохо ориентировались в быстро меняющейся боевой обстановке. Одно дело – расстреливать в упор из-за брони миротворцев, вооруженных автоматами и пулеметами, безоружных мирных граждан, другое – противостоять гранатометам, ПТУРам и другим танкам. Грузинские войска оказались к этому не готовы и повторили все те ошибки, которые часто сопровождают танкистов в современном непредсказуемом бою.

К чему этот разговор? К тому, что как бы мы ни обсуждали будущий облик нового танка Т-95, который широкая публика пока в глаза не видела, модернизированные Т-90 и Т-80 – пусть даже с современными системами обеспечения боя – одни тоже не воины без поддержки разведывательных и ударных вертолетов. Без того, чтобы командир танка, наводчик-оператор, механик-водитель находились на постоянной связи с экипажем поддерживающей их винтокрылой машины, который видит все то, что для танкистов сокрыто броней, предупреждает их об опасности и дает целеуказания на вновь выявленные опасные объекты. И еще современному и будущему танку очень нужна боевая машина поддержки танков.

Генерал-полковник Сергей Маев, который, как мы уже упоминали, в конце 90-х годов занимал должность начальника ГАБТУ, сказал «НВО», что на танковый взвод необходимо как минимум по две БМПТ. Для борьбы с притаившимися в кустах гранатометчиками, для расширения обзора поля боя, для управления огнем танкистов. В комплексе «вертолет–БМПТ–танк» эта система становится настоящим ударным кулаком в современном бою.

Но не похоже, что, сокращая танковый парк до двух тысяч единиц, в руководстве Вооруженных сил думают о том, чтобы добавить к этим боевым машинам соответствующее количество вертолетов огневой поддержки, боевых машин поддержки танков. Создать высокоразвитую единую систему современного общевойскового боя, включающего в себя все тесно связанные между собой его элементы как на земле, так и в воздухе и даже в космосе. Хотя, не исключено, новый перспективный облик Вооруженных сил РФ все это подразумевает, но мы об этом пока просто не знаем. Генералам недосуг объяснить это общественности.

Виктор Литовкин, НВО