Flot3000

Автор: Олег ФЕСЕНКО, эксперт ЦИПГО, для "ФЛОТ2017"

Процессы, которые происходят на Ближнем и Среднем Востоке в условиях новых геополитических реалий и перераспределения мировых сил, в определенной степени повлияли на становление и формирование региональной безопасности на Южном Кавказе. Открытие границ между Турцией и Арменией стало символическим финишем в разрешении одного из наиболее сложных и длительных международных конфликтов XX ст., корни которого покоятся на стыке цивилизационных, этно-культурных противоречий. В призме международного примирения важнейшим фактором является также урегулирование нагорно-карабахского конфликта, который в последнее время требует качественно новых, конструктивных действий, переосмысления не только роли международных организаций, в том числе ООН, ОБСЕ, но и роли региональных государств.

Армяно-турецкое соглашение об установлении дипломатического отношений является прорывом в отношениях между двумя странами, которые находились в довольно шатком состоянии “ни мира, ни войны” на протяжении почти целого века. Подписание довольно важных документов “Протокола о развития двусторонних отношений” и “Протокола об установлении дипломатических отношений” 10 октября 2009 года в Цюрихе стало важным этапом в истории взаимоотношений двух стран. Таким образом, Ереван и Анкара взяли на себя не только политические обязательства (изначально “футбольная дипломатия”), но и юридически закрепленные международным правом.

Подписание “дипломатического мира” стало воистину историческим моментом в армяно-турецких отношениях. Для Армении - это, прежде всего, ослабление экономической изоляции, выход к морю и привлечение новых торговых партнеров. В то же время Турция лишится фактора-раздражителя в отношениях с США и с ЕС. Для США и ЕС открыты новые источники энергии на Кавказе, Россия и в дальнейшем сохранит свое влияние над этой частью “ближнего зарубежья”, а Турция и Иран будут бороться за свое влияние в регионе.

...Плюс Азербайджан

Установление дипломатических отношений между Турцией и Арменией стало еще более противоречивым шагом в отношениях официальных Баку и Еревана. В ракурсе армяно-азербайджанского конфликта увеличивается нагрузка на Турцию как перманентного союзника Азербайджана и одного из лидеров региона, который, возможно, станет менее предубежденно относиться к карабахскому конфликту. По мнению многих экспертов, соглашение не снимает противоречий и несправедливости в прошлом, а лишь переносит их в следующее столетие (документ фактически является односторонним, и фиксирует уступки лишь одной армянской стороны, в частности, в отношении территорий вокруг НКР).

С одной стороны, подписание армяно-турецкого мирного договора станет еще одним шагом для сближения позиций сторон, и возможно, уменьшит трения и риски в урегулировании карабахского вопроса, но не предоставит сторонам каких-либо облегчений (со стороны Азербайджана были попытки подтолкнуть Турцию к отображению в документах собственной территориальной целостности и разблокирования Арменией Нахичеванской автономии).

Армяно-турецкие договоренности некоторым образом преуменьшают влиятельность Азербайджана в конфликте, и находят подтверждение тому, что Турция, а также США и ЕС, имеют намерения оберегать собственные энергетические проекты на евразийском пространстве. Создание энергетического коридора "Набукко" по территории Армении существенно не повлияет на экономию транпортировки газа на длине этого газопровода, но, тем не менее, может изменить расстановку сил в политической сфере и сфере безопасности на Южном Кавказе.

С другой стороны, решение об установлении отношений с Турцией может существенным образом подорвать доверие к правящей партии в Армении со стороны диаспоры и внутренней оппозиции. Армения и Турция по разному, но одинаково осторожно относятся к подписанию протоколов – армянская диаспора выступила против документа, а правительство Турции отрицает геноцид армян 1915 года и требует вместе с подписанными соглашениями вывода армянских войск из Нагорного Карабаха.

Возникает вопрос: насколько выгодно соглашение США и РФ – основным игрокам на Южном Кавказе, а также Грузии, которая является ближайшим соседом Армении?

США прежде всего заинтересованы в процессах глобализации и институализации единой Европы, РФ больше заинтересована в экономической, энергетической и общеполитической “самостоятельности” Армении, с меньшей подчиненностью Еревана к “энергетическим вентилям” Москвы. Армения остается, фактически, единственным стратегическим партнером России на Южном Кавказе, членом Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ).

Однако, раз уж Армения является главным союзником Кремля на Южном Кавказе, то и ожидаемое признание Ереваном независимости Абхазии и ЮО “раскрыло” бы соответствующие шаги Москвы по признанию НКР. Однако, Ереван не спешит с признанием бывших грузинских анклавов независимыми, что противоречит собственным интересам относительно признания независимости самой НКР.

Желание Москвы восстановить статус-кво на Южном Кавказе реализовалось в контрответе на силовой сценарий Грузии в качестве  “маленькой победоносной войны” в Южной Осетии, где и Еревану, и Баку наглядно была продемонстрированная защита подконтрольных “сателлитов” Кремля (Абхазия, ЮО). Таким образом, в двух- и трехсторонних переговорах Москва выполняет роль арбитра, пользуясь рычагами влияния не с позиции силы, а в дипломатическом разрезе.

Стоит понимать, что согласованные Россией, Арменией и Азербайджаном принципы урегулирования “карабахского вопроса” не являются окончательными в переговорном процессе, а лишь его составной частью, мостиком для дальнейшего внедрения методов урегулирования конфликта в современных геополитических условиях.

Сквозь призму «карабахского вопроса»

За ширмой саммита глав государств-участниц СНГ в Кишиневе 9 октября 2009 года состоялись двух- и трехсторонние встречи президентов Армении С.Саргсяна и Азербайджана И.Алиева с президентом РФ Д.Медведевым по урегулированию «замороженного» нагорно-карабахского конфликта.

Сам процесс возник в связи со столкновением Армении и Азербайджана за спорную территорию, которая находится в составе Азербайджана и связана коридором с Арменией. “Камнем преткновения” в рамках диалога между Ереваном и Баку остается гипотетический обмен прилегающими территориями – Мегринский район Армении и Лачинский коридор Азербайджана. Мегринский район связывает Нахичевань с Азербайджаном, Лачинский коридор Азербайджана является смычкой Армении с НКР.

С международно-правовой точки зрения в данном случае имеет место конфликт, построенный на разных принципах, которые не являются противоречивыми, взаимоисключающими или диаметрально противоположными в контексте международного права, и тем не менее не исключают решение карабахского вопроса на основе принципа территориальной целостности государства, с одной стороны, и принципа признания права наций на самоопределение, с другой.

Оба принципа закреплены в основных документах ООН и ОБСЕ, и решение вопроса во многом зависит от формирования “общего государства”, предложенного Минской группой ОБСЕ. Однако, реальное введение “общего государства”, что предусматривает сохранение НКР “в составе Азербайджана”, но “вне его границ”, оставляет за НКР широкие связи с Арменией, определяет политическое и юридическое право Нагорно-Карабахской Республики как автономии с широкими правами.

Азербайджан выдвигает вариант “широкой автономии” Нагорно-Карабахской Республики (НКР) “вне границ” своей территории и сохранения территориальной целостности, Армения выступает за право армян бывшей НКАО на самоопределение.

“Пакетный” вариант Армении построен на синхронизации:

• одновременного вывода вооруженных сил Армении и Азербайджана с территории Нагорного Карабаха;

• возвращения беженцев на постоянные места жительства;

• решение вопроса относительно политического статуса НКР.

“Поэтапный” вариант Азербайджана построен по последовательному сценарию:

• вывод войск с территории НКР;

• возвращение беженцев в регион;

• обсуждение статуса Нагорного Карабаха.

В урегулировании карабахского вопроса по-прежнему ключевыми моментами остаются не столько декларации, выработанные на различных этапах переговорного процесса («мадридские принципы» или «московская декларация»), сколько отсутствие единого подхода сторон в развязывании проблемы НКР.

Ереван не может пойти на требуемые от него уступки и вывести вооруженные формирования из «зоны безопасности» ввиду неясности дальнейших гарантий безопасности и статуса НКР. Московская декларация, подписанная в 2008 году, по большому счету, продублировала т.н. «мадридские принципы» урегулирования конфликта, лишний раз подчеркнув, что речь идет о том, что территории вокруг Нагорного Карабаха должны вернуться Азербайджану, в НКР возвращаются азербайджанские беженцы, а затем уже решается вопрос о статусе непризнанной республики.

Общепризнанными этапами Московской декларации стали не столько принципы взаимного доверия и укрепление диалога между сторонами, сколько отсутствие в переговорном процессе Степанакерта как субъекта международного права.

Степанакерт не является полноценным субъектом переговорного процесса, и карабахская карта разыгрывается Москвой, с дальнейшим нивелированием роли НКР в переговорном процессе. Однако, при любом подходе в рассмотрении феномена Нагорного Карабаха, скорее всего, без позиции Степанакерта, этого “теневого” участника конфликта (так же, как и мирного процесса), решение закостеневшего противостояния невозможно. В последнее время Степанакерт старается вернуться за стол переговоров недостаточно активно, скорее, по инерции, полагаясь больше на Ереван. Между тем, Москва, очевидно, заинтересована в сохранении статус-кво, ведь он дает ей возможность сохранить рычаги влияния как на Ереван, так и на Баку.

Таким образом, согласованные «тройкой» Россия-Армения-Азербайджан принципы урегулирования «карабахского вопроса» находятся в подвешенном состоянии ввиду различного видения схем и подходов в урегулировании «карабахского вопроса». По итогам двух- и трехсторонних встреч в Кишиневе МИД РФ сделал заявление об очередном сближении позиций, однако официальные лица Армении и Азербайджана одновременно дали понять, что никакого сближения нет. Президент непризнанной НКР Б. Саакян уверен, что любая попытка вернуть Нагорный Карабах к реалиям 1988 года, как в плане статуса, так и в административно-территориальном плане, чревата непредвидимыми последствиями и загонит процесс в тупик.

В целом, анализируя процесс установления дипломатического мира между Арменией и Турцией и влияние на т.н. карабахский “феномен” новых реалий на Южном Кавказе, можно сформулировать определенные выводы.

• В границах Черноморско-Каспийского региона наблюдаются не только “межнациональные конфликты”, но и специфические черты глобального межцивилизационного кризиса по линии “Север – Юг”. Противоречивость нагорно-карабахского конфликта является определяющей относительно конфликтогенных точек на Юге и проходит в границах “дьявольского треугольника” (Балканы – Ближний Восток – Кавказ).

• Каждая из сторон рассматривает пути урегулирования конфликта по разным моделям. Азербайджан выдвигает вариант “широкой автономии” Нагорно-Карабахской Республики (НКР) “вне границ” своей территории и сохранения территориальной целостности, Армения выступает за право армян бывшей НКАО на самоопределение.

• Участие карабахской стороны минимизировано. Поскольку Степанакерт не является самостоятельным участником переговорного процесса, “карабахская карта” разыгрывается Москвой, с дальнейшим нивелированием роли НКР. В современных реалиях роль “феномена” Нагорного Карабаха как одного из “дестабилизирующих факторов” должна трансформироваться в более самостоятельного игрока как на региональной арене, так и в международном пространстве.