Flot3000

Авторы: Борис Такаев,

Леонид Шевченко,

"ФЛОТ2017"

После короткого периода разрядки международной напряженности в конце прошлого столетия, мир опять находится на грани мировой ракетно-ядерной войны. Это можно было бы считать преувеличением, если бы не одно НО. На фоне критического обострения отношений между Россией и США в результате российской агрессии против Грузии в августе 2008 г., в конце этого года заканчивается и срок действия договора об ограничении стратегических наступательных вооружений СНВ-1. Приведенное обстоятельство может привести к фактическому уничтожению механизма контроля над ядерными силами России и Соединенных Штатов Америки, которые на сегодняшний день остаются самыми большими в мире.

К несчастью, несмотря на теоретическую возможность пролонгации указанного документа, это практически становится невозможным из-за позиции Российской Федерации, которая, по сути говоря, стала на путь ничем не прикрытой бескомпромиссной гонки вооружений в ядерной сфере. Так, несмотря на настойчивые попытки США продолжить диалог о сокращении ядерных вооружений, Россия категорически отказывается от этого. Свидетельством такой позиции российской стороны стал фактический провал российско-американских консультаций в области ядерного разоружения в ноябре и декабре прошлого года.

По оценке специалистов, причиной подобной ситуации являются настойчивые попытки Москвы нарастить свой ядерный потенциал для достижения стратегического превосходства над США в процессе глобальной борьбы за всемирное лидерство. С этой целью в рамках Государственной программы вооружений Российской Федерации на период 2007-2015 годов продолжается перевооружение ракетных соединений Российской армии на новые межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) РС-12М, известные еще под именем «Тополь-М». Всего до 2015 года предполагается развернуть до 150 таких ракет, из которых 6 - в мобильном варианте.

Кроме того, на базе «тополей» создается принципиально новая баллистическая ракета РС-24 дальностью до десяти тысяч километров с боевым оснащением от трех до шести ядерных блоков с усовершенствованным комплексом средств преодоления системы противоракетной обороны. Начало серийного производство указанных ракет, а также принятие их на вооружение планируется уже в 2011 году.

Не меньшее значение придается развитию морского компонента российской ядерной триады, которая остается наиболее защищенным элементом ракетно-ядерных сил РФ, способным наносить удары по США и другим странам НАТО из океанских глубин в непосредственной близости от их территорий. Так, с 2007 года проводятся активные работы по перевооружению атомных подводных лодок проекта 667 «Дельфин» на модернизированную межконтинентальную ракету баллистическую ракету РСМ-54 «Синева», оборудованную десятью ядерными блоками индивидуального наведения. Серийное производство этих ракет организовано на Красноярском машиностроительном заводе.

Другой программой является создание Россией совершенно иной МБР морского базирования «Булава», унифицированной с сухопутным вариантом «Тополя-М». Под эту ракету на судостроительных верфях России возводится три атомных подводных крейсера класса «Борей». Всего до 2050 года предполагается построить до восьми таких кораблей, которые должны буду составить основу ядерного подводного флота Российской Федерации.

Такие же масштабные действия производятся и в сфере наращивания боевых возможностей воздушной составляющей стратегических сил России. В частности, на Казанском авиационном заводе продолжаются мероприятия по усовершенствованию стратегических бомбардировщиков Ту-95МС и Ту-160 в плане повышения их функциональных и боевых возможностей. Основным направлением модернизации является адаптация указанных самолетов к новой крылатой ракете Х-555 с дальностью пуска до трех с половиной тысяч километров. Следующим шагом в этом направлении должно стать создание еще более мощной крылатой ракеты Х-101 с дальностью до пяти тысяч километров.

Помимо всего этого, Россия отчаянно цепляется за оставшиеся у нее устаревшие МБР РС-20 и УР-100, формально продлевая сроки их технической эксплуатации сверх всех возможных норм. Так, в ответ на планы США по развертыванию системы противоракетной обороны в Европе, Россия оставила в строю три полка стратегических ракет УР-100 (46 пусковых установок в Калужской области), ранее планируемых к списанию по причине невозможности их дальнейшей безопасной эксплуатации. При этом, такое волюнтаристское решение было принято российской стороной несмотря на то, что гарантийный срок упомянутых ракет (кстати, после трехкратного продления) окончился еще в 2005 году. Однако в угоду амбициям Кремля никто и не подумал позаботиться о возможных последствиях подобного шага.

Наверное, не нужно объяснять, к чему могут привести такие действия России. Тем более, что инциденты с российскими стратегическими системами уже были и вполне могли перерасти в ракетно-ядерный конфликт. В частности, одним из них (возможно, наиболее серьезных) стала потеря управления МБР «Синева», которая была запущена осенью минувшего года с российской подводной лодки в Баренцевом море. Уйдя в неконтролируемый полет, она вышла далеко за пределы расчетного места поражения цели (более чем на 2 тыс. км!!!), что было цинично названо Москвой «новым достижением России в дальности пуска МБР». К счастью для всего мира ракета упала в пустынном районе Тихого океана, что, по сути, предотвратило возможность начала третьей мировой войны в случае ее падения на территорию США или Китая.

Приведенный пример убедительно и недвусмысленно показывает собой истинное состояние российской ракетной техники, которая представляет угрозу соседним странам уже в силу самого своего существования даже без учета планов России по наращиванию собственного ядерного потенциала.

Причем, эту ситуацию не могут изменить и активные усилия Москвы по созданию новых ракетных систем, которые должны заменить устаревшие образцы. Так, на сегодняшний день, из десяти испытательных пусков морской ракеты «Булава» пять закончились неудачей, а остальные можно считать успешными только условно. По мнению специалистов, причинами этого являются концептуальные ошибки в самой идеологии создания «Булавы», нарушение кооперации предприятий и технологической дисциплины при изготовлении комплектующих и сборке ракеты, а также отсутствие необходимого опыта у главного разработчика системы -Московского института теплотехники, который никогда раньше не решал такие задачи.

Хотя, наверное, дело не только в этом. Свидетельством комплексного кризиса в российском ракетостроении можно считать и положение дел вокруг оперативно-тактической ракеты «Искандер», которую российская сторона пытается выдать за очередную «современную разработку в области высокоточного оружия». Несмотря на угрозы Москвы разместить ее в Калининградской области РФ (как очередной ответ на планы США развернуть объекты ПРО в Европе), она, по сути своей, все еще остается не более чем «лабораторным макетом» и никак не может быть принята на вооружение Российской армии даже в среднесрочной перспективе.

Аналогичная ситуация складывается и в российской стратегической авиации, которая по приказу В.Путина с весны прошлого года возобновила регулярные полеты в районах оперативного предназначения, в том числе и вблизи территории государств НАТО. Так, по данным источников в военных кругах России, в настоящее время, из 15 новейших стратегических ракетоносцев Ту-160, находящихся в составе Дальней авиации ВВС РФ, в воздух могут подняться только лишь три машины. Остальные прикованы к земле - требуется капитальный ремонт уникальных двигателей НК-32, которые имеются в единичных экземплярах. Однако этого уже нельзя сделать в связи с закрытием их головного изготовителя - Самарского научно-технического комплекса им.Н.Д.Кузнецова. Чем могут закончиться подобные проблемы, ярко показывает катастрофа самолета Ту-160 в 2003 году из-за отказа его двигателей.

В целом все это создает крайне удручающую картину возможных последствий развала ракетно-ядерных сил России. С учетом экономического кризиса окончательно добивающего и без того уже смертельно больную российскую военную промышленность, а также намерений Москвы отказаться от услуг Украины по продлению ресурса МБР РС-20, ситуация и вовсе может выйти из-под контроля. И кто может знать, куда полетит очередная ядерная ракета, или где упадет очередной российский самолет. Особенно, учитывая авантюрную практику России пугать США и НАТО путем едва ли не вторжения стратегических бомбардировщиков в их воздушное пространство, как это было 18 февраля этого года, когда российский «медведь» (по западной классификации) Ту-95М вплотную подлетел к канадской границе. Кстати говоря, накануне визита в Канаду нового Президента США Б.Обамы, который посетил Оттаву буквально на следующий день.

Принимая во внимание все выше сказанное, поистине оправданными и дальновидными выглядят планы США в области противоракетной обороны в Европе. Какой бы мифической не была ракетная угроза Ирана, но как показывает опыт, от России она исходит на самом деле.

* * *

В этой связи совершенно в ином ракурсе воспринимается факт лишения Украиной ядерных вооружений, как и входящая сегодня в моду в украинском обществе тема дискуссий о возможности возвращения стране прежнего статуса.

Немного из истории. Как известно, понятие «ядерное оружие» подразумевает стратегическое (межконтинентальные баллистические ракеты или ядерные боеприпасы на стратегических бомбардировщиках) и тактическое. Также не секрет, что Украина в избытке располагала и тем, и другим его видами. Из МБР на нашей территории располагалось 130 ракет СС-20 под Хмельницким и 40 ракет СС-24 в Первомайске, в общем имевших боевой потенциал в 1180 боеголовок.

Плюс боезапас стратегических бомбардировщиков Ту-160 и Ту-95, переданных России. После развала Союза Украине досталось 19 «стошестидесятых» (каждый может нести на борту 12 крылатых ракет, имеющих 192 боеголовки) и 21 «девяностопятых» (15 ракет, 224 боеголовки). Это была огромная группировка стратегических сил, вторая по численности после России в бывшем СССР.

Обвинения в том, что ракеты вывезли в ущерб интересам национальной безопасности, - тема непростая. Минимальный радиус полета СС-24 составлял 1500 км. То есть, мы могли реально угрожать либо Америке, Африке и Австралии, либо Восточной Сибири и Японии, что Украине вряд ли было необходимо.

Достаточно сказать, что расстояние, например, от Киева до Москвы почти втрое меньше. То есть с ближними соседями даже в самом худшем случае вопрос угрозой применения ракет мы бы не решили.

К этому стоит вспомнить: знаменитый «Южмаш» имеет возможность производства ракет (в советские времена здесь производились стратегические ракеты СС-18, СС-20, СС-23, СС-24), также Украина специализировалась и на производстве линий связи для применения ядерного оружия (так называемая система «PAL»). Однако сами ядерные боеголовки — это совершенно другое. По данным, приводимым в 1993 году Евгением Марчуком, возглавлявшим в то время СБУ, из 50 тысяч работников «Южмаша» только трое имели доступ к работе с ядерными боеприпасами.

Заметьте — имели доступ, но не являлись специалистами в области их производства. Можно вспомнить и инцидент, случившийся в сентябре 1993 года. Тогда температура в хранилищах ядерных боеголовок в Первомайске повысилась всего на полградуса, что заставило экстренно вызывать специалистов из России и повлекло международный скандал. После проведения инспекции по этому поводу главнокомандующий объединенными вооруженными силами СНГ маршал Евгений Шапошников заявил, что к 2000 году украинские ракеты станут «опасными». Кстати, и наши специалисты подтверждали мнение российских военных.

В любом случае, оставь Украина стратегическое ядерное оружие, сегодня ей пришлось бы волей-неволей проводить его модернизацию, что было бы невозможным из-за элементарного отсутствия средств. Еще во времена дебатов по поводу «оставлять — не оставлять» известный эксперт по вопросам национальной безопасности Тарас Кузьо, работавший тогда в Международном институте стратегических исследований, приводил такой весомый аргумент в пользу безъядерного статуса. Для Украины, по его словам, невозможность сохранения ядерного оружия заключается в отсутствии у нас наиважнейших составляющих — заводов по производству обогащенного урана для боеголовок, полигона для ядерных испытаний и спутников управления. Без этого сама постановка вопроса о «ядерной Украине» лишена компетентности.

Проблема утраты интеллектуального потенциала и кадров также весьма существенна. Ведь за долгие годы «без ядерной бомбы» тех немногочисленных специалистов по ядерному оружию, что работали в Украине, государство практически потеряло. Оставшись невостребованными, они либо дисквалифицировались, либо нашли применение своим знаниям в других странах.

К моменту вывоза из Украины последних ракет японская газета «Иомиури Шимбун» опубликовала данные, перепечатанные позже некоторыми западноевропейскими изданиями. Согласно им, многие украинские ученые-ядерщики и специалисты по ядерным технологиям откликнулись на предложения Китая и сейчас работают в секретных лабораториях КНР.

Другой вопрос — тактическое ядерное оружие (ТЯО). Оно не требует наличия спутниковых систем, поскольку функции разведки, управления и контроля возлагаются в этом случае на авиацию. Хранение тактических ядерных боеприпасов — снарядов, тактических ракет, авиабомб — и регламентные работы с ними несравненно проще, чем в отношении боеголовок межконтинентальных баллистических ракет. Применение ТЯО более «избранно», поскольку последнее имеет куда меньшую мощность и более высокую точность попадания. В условиях густозаселенной Европы это очень существенно, чтобы, выясняя отношения с одним противником, не нажить себе ненароком одним ядерным ударом еще десяток других.

Но речь идет даже не об эффективности применения тактических ядерных боеприпасов с сугубо военной точки зрения. Не секрет, что сегодня ядерное оружие — прежде всего так называемый «фактор сдерживания» и аргумент большой политики. Учитывая даже довольно размытую военную доктрину Украины и реформирующиеся Вооруженные силы, боеспособность которых отдельные наблюдатели ставят под сомнение, наличие ТЯО решило бы ряд проблем. Причем как связанных с обороноспособностью государства и соблюдением «меньшими средствами» интересов национальной безопасности, так и чисто внешнеполитического характера.

Средства доставки тактического ядерного оружия (ракеты, авиация) и НАТО, и России полностью перекрывают территорию Украины. В случае же, если такие боеприпасы будут размещены на территории новых членов альянса, наше государство будет уже не только «политической буферной зоной», но и «физической». Не имея тактического «ядерного щита», в случае любых неурядиц между Западом и Востоком, Украина остается практически беззащитной, что не может не тревожить. И тем более заставляет задуматься в контексте недавнего заявления России о своем праве нанесения ядерного удара первой, в том числе по безъядерным странам.

Правда, в декабре 1996 года Совет НАТО сделал заявление об отсутствии планов размещения тактического ядерного оружия на территории своих новых членов. Однако не следует забывать, что это всего лишь политические заявления, не подкрепленные никакими международными договорами.

Относительно военно-политической роли ядерного оружия стоит вспомнить такой, ставший уже классическим, пример. В США в 1945—1948 гг. была принята «стратегия превентивной войны», в 1949—1953 гг. — «ядерного сдерживания», в 1954-м — «массированного возмездия», в 1960 году — «гибкого реагирования», затем — «реалистического сдерживания», а в период администрации Рональда Рейгана — «прямого противостояния». Как видим, об однозначной роли ядерного оружия в военной доктрине речь не идет. Какие «метаморфозы» ожидают концепции использования «ядерных дубин» НАТО и России в Европе, и как это скажется на безопасности Украины — остается только гадать.

В заключение вспомним некоторые фрагменты «загадочного» исчезновения тактического ядерного оружия с территории нашей державы. «Загадочного» — поскольку его вывоз не могут объяснить ни военные эксперты, ни должностные лица на уровне окружения тогдашнего министра обороны.

На территории Украины к 1991 году находилось 14 процентов всех тактических ядерных ракет Советского Союза. К маю 1992 года в Россию было вывезено 3905 ракет — практически все. Лишение ядерных сил украинской части Черноморского флота окружение Леонида Кравчука объясняло следующим образом. Якобы это было вызвано заявлениями России, что украинский флот является «стратегическим», поскольку имеет ядерное оружие. Чтобы избежать таких «обвинений», Украина и поспешила лишить флот ядерных боеприпасов. Как «исчезли» крылатые ракеты типа «воздух-земля», на которых многие военные эксперты предлагали строить территориальную оборону, остается тайной.

К этому стоит вспомнить факт, приводимый в исследовании «Национальная безопасность Украины» Тарасом Кузьо, изданном в 1994 году. В феврале 1992-го Ян Парись, первый гражданский министр обороны Польши, сразу после своей отставки сделал следующее заявление. По его словам, президент Лех Валенса поручил ему подписать секретный приказ о приобретении у Украины пяти тактических ядерных ракет за миллион долларов. Якобы имелись каналы для осуществления подобной покупки, причем на очень высоком уровне. Понятно, сделка обсуждалась в условиях строжайшей конфиденциальности. И будто бы отказ Яна Парися от участия в этой авантюре стал причиной его отставки.

Трудно судить, являются ли слова польского экс-министра обороны правдой, а не результатом политических закулисных игр. Но нелегко и оспаривать, что налицо факт, вновь подтверждающий — лишение Украины тактического ядерного оружия произошло слишком быстро и спонтанно, чтобы быть результатом глубокого военно-политического анализа.