Flot3000

Некоторые проблемы, которые возникали у советских военных еще во время Великой Отечественной войны, не решены до конца в армиях некоторых постсоветских держав до сих пор. Одна из них – это проблема «Неизвестного солдата». Ведь и сегодня мы не знаем, где покоятся останки сотен тысяч советских солдат. Они и спустя многие десятилетия просто числятся пропавшими без вести.

…Спустя даже три года после второй чеченской кампании в Центральной судебно-медицинской лаборатории России находились останки 440 участников чеченско-российской войны. Их не хоронили. Потому что не знали их имен. Проблема эта — идентификация трупов погибших во время войны или при исполнении других служебных обязанностей — решалась многими державами начиная со времен Первой мировой войны, а в некоторых – и ранее. Поскольку «Неизвестный солдат» - это звучит героически, но для самой страны, в которой погибшие герои не имеют имен, доблести в этом не много…

Энтузиасты различных историко-поисковых организаций, исследующих “эхо войны”, знают: раскапывая останки воинов Второй мировой, всегда проще опознавать немецких солдат, нежели наших. Вот статистика: из останков десяти найденных красноармейцев в среднем идентифицируются два. А из десяти солдат вермахта — девять.

Дело в простой вещице, являющейся непременным атрибутом военных практически всех стран Запада — опознавательном жетоне. Этот знак в виде четырехугольника со скругленными краями из металла носится на шнурке или цепочке на шее. На нем выбиты данные о владельце, позволяющие без труда опознать убитого или тяжелораненного.

Согласно общепринятой версии, первыми жетон ввели немцы в начале прошлого века. (Хотя россияне доказывают, что впервые их заимели лейб-гвардейцы российской армии в 1877 году, во время войны с турками.) “Еркенунгмарке”, как он называется и сегодня в бундесвере, представлял собой овал из цинка, позже — аллюминия. Пластинка разрезами в виде пунктира разделялась на две половины. На каждой из них были выбиты одинаковые данные. Это — личный номер, сокращенное название части и группа крови. Последнее позволяло в случае ранения владельца прямо в полевых условиях делать переливание крови. Ведь предварительные анализы требуют времени, да и не всегда возможно их осуществлять на передовой.

Жетон выдавался солдату сразу после призыва, а его наличие контролировали не меньше, чем состояние оружия. К Первой мировой войне все военнослужащие рейхсвера имели такие знаки. А к 1939 году в Германии была разработана четкая система учета потерь, действующая и поныне. После боев поисковые (похоронные) команды обыскивали поле битвы. У мертвых немцев отламывалась половина “еркенунгмарке”, а со второй половиной он хоронился. Впоследствии можно было легко установить, в каком именно месте захоронен солдат. (Сколько семей у нас до сих пор не знают, где похоронены их близкие, погибшие в войну! – по официальным данным, около миллиона (!) советских солдат до сегодняшнего дня числятся пропавшими без вести)

Вторая половина доставлялась в штаб части. Оттуда информация о погибших поступала в Германское бюро учета военных потерь (WAST). Получив извещение, бюро не спешило уведомить родных. Только когда из части приходила половина жетона, по спискам была сверена информация, лишь тогда отсылалась официальная “похоронка”. Это позволяло избежать “ошибок”, которые наносят непостижимые психические травмы близким.

В Красной Армии (РККА) в 1925 году были введены специальные медальоны. Они представляли собой нашейные капсулы, в которые вкладывались миниатюрные “записки”. В них, на бумаге, указывались основные данные о военнослужащем или вольнонаемном. Эти медальоны, кстати, служили и удостоверением личности. Но война против Финляндии 1939 года показала, что медальоны не выдерживают полевых условий. Они пропускали влагу и легко разрушались. Так что после недели в окопах по этим запискам и живого трудно было “опознать”. Поэтому в марте 1941 года были введены медальоны другого образца (честно говоря, не намного лучшие).

Командование, как правило, не особо рьяно контролировало у бойцов присутствие этой табельной вещи. Да и сами красноармейцы не рвались заполнять бланки записок. Считалось, что это плохая примета — мол, сам себя к смерти приговариваешь. А капсулы называли “медальоны смерти”. Стоит ли удивляться, что в найденных медальонах сплошь и рядом обнаруживали вместо бумаги совсем другие вещи — например, иголки.

Однако и эту ничтожную зацепку в ноябре 1942 года Народный комиссар обороны СССР отменил. Очевидно, командование посчитало, что введенной книжки красноармейца полностью достаточно. Однако после сбора похоронными командами документов убитых и доставки их в штаб уже нельзя было определить, где именно захоронен солдат или офицер. Тех, кого не находили сразу (например, засыпало землей при взрыве), потом опознать было практически невозможно. Легко представить, как выглядела бумажная книжица уже после первого дождя. А через годы...

В Советской Армии жетоны с указанием личного номера имелись лишь у офицеров. Солдаты такой “превилегии” были лишены.

Уже после первой российско-чеченской войны (1994-1996) Минобороны России имело останки 1231 неопознанного военнослужащего. Вот тогда российское командование и подняло вопрос о введении жетона для всех военных. МО РФ совместно с ассоциацией “Военные мемориалы” подготовило положение о введении “унифицированного личного опознавательного знака”. Но, ввиду отсутствия средств, вопрос так и не решили. Не нашлось даже денег оснастить ими российских миротворцев в Югославии. Хотя это — установленная практика международных миротворческих сил.

Между тем иностранные армии, не мудрствуя лукаво, переняли опыт немцев еще во времена Второй мировой. Обычно военнослужащие стран НАТО имеют два жетона на шее, на которых содержатся данные о владельцах. В последнее время металл заменяют огнеустойчивым пластиком. Он по прочности не уступает стали, и не демаскирует, т.е. не бряцает при движении.

Следует добавить, что со времен войны, например, во Вьетнаме 2130 американских военных числятся пропавшими без вести. Розыск их не прекращен и поныне. Напрасно (ведь сколько лет прошло)? Нет. Только с 1997 года были найдены и опознаны благодаря жетонам останки более 700 человек. Все они переданы родным и преданы земле на родине. А сколько наших ребят, погибших в Афганистане, были захоронены “неизвестными”?!...

Что же касается Вооруженных сил Украины, то проблема до сегодняшнего дня полностью не решена.

Жетонам в свое время был посвящен приказ еще министра обороны Александра Кузьмука за номером 411 (этим же решением жетоны получили и все украинские миротворцы). Согласно приказу 411, в войска вводились жетоны нового образца, и выдаваться они должны были всем военнослужащим без исключения. Личный номер офицера этим приказом упразднялся и его роль начинал выполнять идентификационный код. Жетон (официально он именуется “опознавательный медальон”), согласно приказу, должен изготавливаться из медицинской нержавеющей стали. Это прямоугольник размером 45 на 22 мм. На нем выбиваются имя, фамилия и отчество военного, ИК и группа крови. Все эти данные заносятся в личные документы, личное дело (находится в штабе части) и в списки кадровых органов МО в Киеве.

На практике это сработало только на уровне офицеров – у них жетоны нового образца. Причем новые получают лишь молодые лейтенанты по выпуску из военных вузов, у остальных остаются жетоны старого образца. Солдатам же они не выдаются.

Причина, конечно же, в средствах – денег на это дело никто не выделяет. Согласно планов украинского Генштаба, вместе с введением национальной системы условных наименований воинских частей (сейчас в Вооруженных силах Украины действует еще советская) должны были решить и вопрос с жетонами для солдат в нынешнем, 2009 году. Однако резкое уменьшение финансирования ВС Украины Кабмином заставил поставить крест на этих, как и многих других планах, - по крайней мере, в этом году.

Конечно, не дай Бог нашим солдатам и офицерам на практике пригодится этот зловещий знак. Но на то она и армия, чтобы быть готовой к экстремальным условиям.