Flot3000

Автор: Сергей Киселёв, доцент ТНУ, г. Симферополь (материал предоставлен «ФЛОТ2017» Крымским независимым центром политических исследователей и журналистов)

В библейской легенде о строительстве башни в Вавилоне, которая должна была стать центром всех племен и символом их равенства, утверждается, что первоначально все люди говорили на одном языке. Однако после того как Господь, спустившись на землю, воспрепятствовал их дерзкому замыслу «смешав языки», они перестали понимать друг друга и разошлись, а «башня до небес» так и осталась недостроенной. Эта легенда поневоле вспоминается, когда пытаешься анализировать усилия ведущих строителей и архитекторов нового мироустройства и глобальной системы безопасности. 

Специфической особенностью языка современного международного общения является такая его черта, которая определяется в логике как метабазис, т.е. подмена понятий, когда путем софистических уловок внимание общества сознательно концентрируется на вопросах, имеющих второстепенный характер, и только внешнее подобие истинной сути дискутируемой проблемы. Чтобы не попасться на уловки выверенного до последней запятой и выхолощенного дипломатического языка или языка «двойных стандартов» современной международной публицистики, мы предлагаем перейти на язык геополитики, который наиболее адекватно отражает реальность и истинную подоплеку мировых политических процессов, в том числе и в Причерноморском регионе.

Отечественная геополитическая мысль зародилась и оформилась в ряд оригинальных учений в ходе практического решения двух крупных международных проблем, получивших известность как Восточный вопрос и Большая Игра. Понятие «Восточный вопрос» имеет широкое и узкое толкование. Традиционно под Восточным вопросом в широком смысле принято понимать проблему приобщения стран Востока к европейской культуре. Оригинальную трактовку Мирового Восточного вопроса давал Н.Я Данилевский, которому принадлежит « первый опыт системного социологического анализа геополитическо-культурных противостояний». По его мнению – «это отношение Запада к России и славянству как соперничество особых явлений мировой истории и культуры, причем каждый из этих типов имеет значение всемирно-исторического характера. Это – устремления, проявляющиеся на геостратегическом, политическом, религиозном, социобытовом, этническом и культурном уровнях».

В узком смысле понятие «Восточного вопроса» использовалось в XIX столетии для обозначения проблемы раздела «турецкого наследства», т.е. судьбы владений Османской империи после ее политического ослабления и превращения в «больного человека Европы». Попытки решения Восточного вопроса, понимаемого в узком смысле, привели к целой череде кровопролитных войн, крупнейшими из которых в XIX веке были Крымская война 1853-56 и русско-турецкая 1877-78 годов.

Большая Игра – распространенный в англоязычной и получающий всё большее признание в отечественной литературе термин, которым описывается глобальное противостояние и соперничество за сферы влияния в Средней Азии между Британской и Российской империями. Фронт этой борьбы протянулся от Балкан до Китая, а её хронологические рамки охватывают период от конца XVIII века до 1907 года, когда была заключена Англо-русская конвенция, формально урегулировавшая спорные вопросы между двумя империями, что позволило в условиях надвигавшейся мировой войны приступить к формированию Антанты. Некоторые англоязычные историки утверждают, что Большая Игра прослеживается в англо-советских отношениях, а профессор кафедры имперской истории Лондонского университета Эндрю Портер считает, что «Большая Игра никогда не заканчивалась и продолжается по сей день».

После распада Советского Союза и образования независимых государств в Закавказье и Средней Азии «разгорается новая схватка между странами, расположенными вне этого региона, но соперничающими в стремлении заполнить политический и экономический вакуум, оставшийся после неожиданного ухода Москвы. Политические аналитики и авторы передовиц называют это новой Большой Игрой». В отличие от эпохи классической Большой Игры, когда шла борьба за контроль над географическим пространством, сегодня в центре нового противостояния оказались вопросы энергетической политики и нефтяных запасов Каспия. Хотя можно и согласиться с мнением, что «в регионе и в мире в целом наблюдалось некое чрезмерное, можно сказать, гипертрофированное отношение к этому фактору», тем не менее, ставки в этой игре чрезвычайно высоки. Речь идет не только о борьбе за огромные ресурсы углеводородного сырья, цветных и драгоценных металлов, но и о сохранении стабильности в этом чрезвычайно опасном регионе, пережившем войны и межнациональные конфликты, обладающим кроме всего прочего угрожающим потенциалом развития исламского фундаментализма и реальной угрозой формирования огромной наркоимперии.

Крупнейшими участниками этой игры являются Россия и США, сменившие Британию. «Помимо Соединенных Штатов и России, не говоря уже о мощном Европейском сообществе, главными претендентами на определение будущего Центральной Азии являются ее ближайшие соседи Турция, Иран и Пакистан, а также Япония, Корея и Китай». Кто-то из участников Игры сможет действовать только в полсилы, кому-то придется вообще из неё выйти, а кому-то предстоит надорваться, завязнув в бесперспективных попытках установить порядок с помощью насилия.

Из крупных игроков наиболее уязвимое положение сегодня у Российской Федерации, но на поле Большой Игры она обладает и наибольшим опытом из всех её участников. Молниеносная военная операция в Грузии показала, что Россия начала извлекать уроки из своих ошибок. Свободная от идеологического пресса политическая и военная элита России, в отличие от советской, может вести Игру по геополитическим правилам, что дает ей преимущество перед своим основным двуличным и лицемерным противником. Это преимущество основывается на многовековых политических, экономических и культурных связях России с народами региона, для которых вопреки усилиям новых националистических элит её образ сохраняет свою привлекательность. Поэтому в долгосрочной перспективе Россия имеет все шансы не только для сохранения своего влияния в Центральной Азии, но и для его укрепления.

Значительно хуже для России ситуация в Причерноморском регионе, где пересекаются «фронты» Большой Игры и Восточного вопроса. Считаем, что существующую систему международных противоречий в бассейне Чёрного моря следует выделить в отдельный сюжет, а само это геополитическое противостояние, по аналогии с Большой Игрой, вполне корректно определить как Малую Игру.

Малую Игру можно рассматривать как элемент игры Большой, а можно и как самостоятельный сюжет геополитической истории. Конечно, Причерноморье по своему значению для судеб мира уступает Центральной Азии, уступает и Средиземноморью, однако нельзя игнорировать тот факт, что на берегах Черного моря завязывались многие «гордиевы узлы» глобальной политики, часть из которых не «развязана» до сих пор. Империи Римская и Византийская, Османская и Российская, Великобритания, Германия и СССР, а также множество других более мелких «игроков» затратили огромные усилия и заплатили миллионами жизней в ходе десятков войн в попытках превратить Черное море в свое «внутреннее озеро» или стать хотя бы на время доминирующей силой в его регионе. Периоды кровавого противостояния сменялись более или менее длительными эпохами стабильности, превращением территории Причерноморья в мировое захолустье, которая вновь и вновь оказывалось втянутой в противостояние великих держав. Описание впечатляющих картин этой жестокой и бескомпромиссной борьбы еще ждет своего историка, но уже сегодня можно констатировать, что Малая Игра вступает в новую фазу своего развития, а Причерноморский регион «опять становится стратегически важным регионом, где происходит столкновение интересов и устремлений».

Буквально на наших глазах завершилась эпоха полувекового абсолютного господства СССР на Черном море. Само море объявлено «зоной жизненных интересов» США, из шести причерноморских стран три являются членами НАТО, еще две — Грузия и Украина — стремятся в него вступить, а противостоящая им Россия контролирует всего лишь несколько десятков километров побережья. Казалось бы, Черное море формально уже стало внутренним натовским озером, для окончательного закрепления этого статуса осталось только устранить одну «досадную» помеху — базу ЧФ России в Севастополе. Срок базирования российского флота в Крыму заканчивается в 2017 году. Осталось совсем немного. Можно и подождать. Однако почему же в западной прессе появляются подобные заявления: «Именно в этом регионе будут проходить войны 21-го века за национальное самоопределение, за безопасность, за демократические ценности, за нефть и за миграционные процессы. И именно здесь со всей болезненностью может окончательно проявить себя политическая и географическая ограниченность расширяющейся Европы»? Такие декларации стали возможны потому, что трезво мыслящие западные аналитики довольно ясно представляют себе предел, до которого может отступить Россия. Наличие такой «тонкой красной линии» было проигнорировано Саакашвили, за что он и поплатился.

Руководство России в ходе и особенно после «пятидневной войны» дало миру ясный и однозначный сигнал о наличии собственной сферы своих «жизненных интересов». Очевидно, что в эту «сферу» включена и акватория Черного моря. Россия не поддалась массированному давлению Запада и не сдала своих позиций, завоеванных в августе 2008 года. Возможно, мировой экономический кризис несколько снизит накал противостояния в регионе и отдалит вступление Малой Игры в драматический этап своего развития. Однако в чем нельзя совершенно сомневаться, так это в том, что Причерноморский регион вновь оказывается в центре глобальных процессов, и проблемы безопасности региона становятся проблемами всего мирового сообщества.

* * *

Как это ни удивительно, но, анализируя ситуацию в Причерноморье, складывается впечатление, что наибольшую активность в этом регионе проявляет страна не только не имеющая выхода к Черному морю, но и находящаяся вообще в другом полушарии. Мы не будем останавливаться на той словесной шелухе, которую в немыслимых количествах производят американские политики, официальные лица и сотрудники бесчисленных неправительственных организаций, сопровождая политику США в Причерноморье. Безусловно, еще остались люди, для которых слова «демократия», «свобода», «права человека» не являются пустым звуком. Но тем хуже для них, ибо благородный смысл этих понятий никак не соотносится с истинными целями внешнеполитических стратегий, для которых они служат прикрытием.

Например, в конце сентября 2008 года госсекретарь США Кандолиза Райс, реагируя на российскую акцию «по принуждению к миру» Грузии, заявила стальным тоном, что «США и Европа безоговорочно поддерживают суверенитет, независимость и территориальную целостность стран, граничащих с Россией». Заявление жесткое и яркое, способное вселить уверенность в перепуганных российскими танками «борцов за подлинные демократические ценности» на постсоветском пространстве (кстати, если слова Кондолизы Райс воспринимать буквально, то можно сделать вывод, что для стран, которые с Россией не граничат поддержка их суверенитета Америкой и Европой не является безоговорочной). Ну, какую еще реакцию можно было ожидать от самого мощного государства в мире, которое возвышаясь «сияющим градом на холме» дает надежду всем униженным и угнетенным народам на защиту и справедливость.

А вот как истинные цели Запада в Причерноморье комментируются в одной из канадских газет: «В документах Северо-Атлантического альянса «балканизация» постсоветского пространства через перехват влияния на территории нынешних замороженных конфликтов с их последующей интернационализацией по примеру Югославии прописаны черным по белому. Так, в специальном докладе влиятельного Фонда Маршалла «Германия-США» (German Marshall Fund) «Новая евроатлантическая стратегия для Черноморского региона», подготовленном к очередного саммиту НАТО, Черное море и Южный Кавказ (Закавказье) уже рассматриваются как «новая евроатлантическая граница в борьбе за советское наследство». А сам «регион замороженных конфликтов», отмечается в докладе, вписывается в «функциональную целостность новой границы расширенного Запада». Азербайджан и Грузия в тандеме, указывает доклад, обеспечивают уникальный транзитный коридор для транспортировки каспийских энергоносителей в Европу, а также незаменимый коридор для доступа американских и натовских сил для базирования и подходов к театру военных действий в Центральной Азии и на Ближнем Востоке». Автор статьи приходит к выводу, что «истинной целью НАТО является развал существующих стран на меньшие части, подрыв национализма, разжигание этнических конфликтов и создание «новой евроатлантической границы», которая обеспечит «транзитный коридор для каспийских энергоресурсов в Европу», а также станет плацдармом для других военных баз». Ну, и где здесь хоть слово о свободе и демократии? Впрочем, это вопрос риторический.

(окончание следует)