Flot3000

Автор – президент Атлантического совета Украины (в прошлом – начальник штаба отдельной армии ПВО страны, затем - советник Президента Украины и министра обороны), генерал-майор в отставке

Прим."ФЛОТ2017". Тема ядерного разоружения и возможности вернуть Украине ядерный статус время от времени "активизируется" в украинском обществе. Вот и после недавнего нашумевшего послания Президента РФ Медведева Президенту Украины Ющенко некоторые украинские политические силы вновь подняли этот вопрос. Мы представляем читателям "ФЛОТ2017" точку зрения непосредственного участника процесса ядерного разоружения Украины и человека, который профессионально занимался темой "ядерной Украины" в качестве советника Президента Украины.

...Так сложилось, что мое участие в процессе ядерного разоружения Украины началось с самого начала создания Министерства обороны и Вооруженных Сил Украины. А именно - с сентября 1991 года, когда в стране стали широко декларировать полное и скорейшее ядерное разоружение.

Так, в Постановлении Верховной Рады от 24 октября 1991 года говорилось: "…Украина проводит политику, направленную на полное уничтожение ядерного оружия и компонентов его базирования, размещенных на территории Украины. Она имеет намерения выполнить это в минимальные сроки…"

Конечно, уже тогда существовало, среди части патриотично настроенных депутатов и общественности, мнение о необходимости оставить ядерное оружие в распоряжении Украины. В общем, в стране в отношении ядерного разоружения были разные мнения, как среди общественности, так и военных, и даже специалистов.

Наверно, и в связи с этим, уже с конца 1991 – начала 1992 годов в Киеве инициативно велись исследования относительно возможности создания автономной системы управления межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР), базирующихся на территории Украины, независимо от Москвы. Эта группировка составляла 176 стационарных МБР: 130 жидкостных, по шесть боеголовок каждая и 46 МБР твердотопливных по десять боеголовок, обладающих дальностью полета до 11 000 км.

Вместе с 44 тяжелыми стратегическим бомбардировщиками ТУ-95 МС (25 единиц) и ТУ-160 (19 единиц), оснащенных ядерными крылатыми ракетами класса "воздух-земля" большой дальности (1080 единиц) и несколькими сотнями единиц тактического ядерного оружия, украинская ядерная группировка по своей величине и мощности занимала третье место в мире после России и США

Сейчас в этом уже нет секрета, но тогда мало кто знал, что в образованном в Главном штабе (так сначала назывался Генеральный штаб) Вооруженных Сил Украины Центре оперативно-стратегических исследований (ЦОСИ) совместно с одним из научных украинских центров, специализирующимся в области систем боевого управления, на достаточно высоком научном уровне прорабатывалась идея – обеспечить украинскому высшему руководству самостоятельно (на основе собственного решения, в случае необходимости) осуществление пуска МБР независимо от Москвы.

В принципе нам в процессе работы стало понятно, что такую систему управления можно создать. Однако, в дальнейшем анализ ряда технических факторов, сроков пригодности и возможного хранения ракет, просмотр всего цикла старта и полета ракеты в космосе, пролонгация ее траектории и определение точки падения, показали, что самостоятельно Украина эти проблемы не решит.

Таким образом, стало ясно, что провести самостоятельно боевое или учебное применение МБР, находящихся на своей территории, по техническим причинам Украина не сможет. В итоге, изыскательные работы в ЦОСИ были прекращены.

В этот же период – конец 1991 - начало 1992 гг. Украину стали посещать различные делегации, в основном, из двух центров – Москвы и Вашингтона, в общем с "благородной" целью - помочь Украине определиться с ядерным оружием. Но конкретные установки и действия у этих официальных и не официальных представителей двух государств далеко не совпадали. Мне приходилось участвовать в переговорах.

Американцы своей главной задачей ставили доказать, что Украина не должна сохранять ядерное оружие, что Украине следует самой как можно скорее определиться в этом вопросе и что США могут помочь в разоружении относительно стратегических МБР.

В отличие от американцев, направление деятельности делегаций из России носили другой характер. Цель была та же – Украина не должна быть ядерной в смысле обладания ядерным оружием, но методы убеждения были другие. Это было силовое давление: отдайте нам безвозмездно ядерное оружие, вам оно не нужно, вы не способны применить такую группировку стратегического ядерного оружия (СЯО).

При этом было понятно, что Россия стремилась к тому, чтобы МБР на территории Украины оставалась бы под ее контролем и, по сути, составляла единую, управляемую из Москвы, группировку. Такой подход давал России большие преимущества: в плане сокращения по Договору СНВ-1, которое можно было выполнить за счет украинских ракет, не уменьшая группировку на своей территории; и в том, что украинские стационарные комплексы – это цели первого упреждающего удара, что снизило бы число таких целей на территории России; и в том, что МБР со стартовых позиций на украинской территории никак не могут быть нацелены на объекты России, а только на более удаленные. Подтекстом этой аргументации была, конечно, и политическая цель: сохранить Украину в поле своего влияния и не дать США вмешаться в процесс полного ядерного разоружения нашего государства.

Российское руководство усматривало для себя конкретную опасность в другом – в находившемся в Украине тактическом ядерном оружии, которое было мобильным и дальность действия которого достигала нескольких сот километров. И, наверно, по этой причине все тактические ядерные заряды уже были оперативно и достаточно скрытно вывезено на заводы России для уничтожения еще в первой половине 1992 года.

Опасность для России, по оценкам россиян, представляли также тяжелые 44 бомбардировщика – ТУ-95 и ТУ- 160, оснащенные ядерными крылатыми ракетами большой дальности. Их судьба трагична до глупости и решалась значительно позже. Главное, что здесь можно указать положительного, - это то, что значительную часть этих самолетов все-таки удалось сохранить и не разрезать на цветной металл. Они пополнили воздушную составляющую российских Стратегических ядерных сил (СЯС ). По нашим оценкам, это вливание стратегических самолетов в ВВС России позволило россиянам восстановить в составе своих Вооруженных Сил такую стратегическую единицу как Воздушную армию Верховного Главнокомандования (ВГК) СН (стратегического назначения).

Ситуация же в Украине в отношении быть или не быть ей ядерной все еще оставалась неопределенной. Единого мнения в руководстве не было. Однако Президент Украины Леонид Кравчук в своем письме Президенту США от 7 мая 1992 года заверял его в том, что "…Украина обеспечит уничтожение всего ядерного оружия, включая стратегическое наступательное оружие, размещенное на ее территории".

В свою очередь, премьер-министр Украины Леонид Кучма, обосновывая свою позицию по этому вопросу, в выступлении в Верховной Раде в 1993 году ратовал за сохранение в Украине самой эффективной и мощной составляющей украинского ядерного потенциала – 46 твердотопливных МБР СС-24 (460 ядерных боеголовок). Аргумент был один – ракеты имеют длительные сроки хранения и поэтому их не следует уничтожать. Конечно, такой вариант действий для Украины был не приемлем, ведь процесс присоединение к Договору о нераспространения ядерного оружия от 1 июля 1968 года (ДНЯО), который обсуждался в стране на протяжении 1992-1994 гг., требовал полного освобождения Украины от всех видов ядерного оружия.

Существовали разные мнения в отношении ядерного разоружения и в украинском парламенте. Патриотически настроенная часть депутатов, но слабо владеющая, скажем так, предметом, настаивала на сохранении ядерного оружия в стране, прагматики сомневались…

В свою очередь, США опасались, в отличие от России, украинских МБР, часть из которых, была нацелена на объекты поражения в Америке. В 1992 году по инициативе США в Киеве была проведена серия трехсторонних изыскательских встреч в формате Украина-Россия-США, где обсуждались варианты ядерного разоружения Украины, и в ходе которых со стороны США было предложено предварительно в принципе обсудить вопрос о возможной оплате процесса ядерного разоружения Украины, а также об определенной компенсации для России.

Постепенно вырисовывалась наряду с технической и политическая сторона проблемы. Вставал вопрос – даже если бы Украина обладала техническими возможностями, против кого, даже гипотетически, Украина может планировать применять межконтинентальной дальности ядерное оружие? Ведь те географически удаленные цели для ракет, на которые они ранее были нацелены, находясь в составе Ракетных Войск стратегического назначения (РВСН) Советского Союза, оставались на территории тех государств, которые, по существующей терминологии, никак не могли быть уже отнесены к "вероятному противнику" для сегодняшней Украины.

Такая политическая ситуация сложилась, по сути, сразу после ликвидации СССР. Думаю, что эти политические обстоятельства, дополнившие перечисленные выше технические трудности и невозможности, привели к тому, что в Украине окончательно созрела мысль о полном ядерном разоружении.

Встал конкретный вопрос, а за какие средства и как это осуществить?

В США на протяжении всего этого времени, действительно, с большой опаской относились к нашим проволочкам и неуверенным действиям в области принятия решения о ядерном разоружении. Показательным в этом смысле был диалог между Министром обороны США Лесом Эспиным и его коллегой из Украины Константином Морозовым, который получил для этого конкретное задание, в Вашингтоне, в августе 1993 года. За легким ланчем, в Пентагоне, наверно впервые на таком уровне, обсуждался вопрос ядерного разоружения Украины и возможной компенсации за этот смелый, но пока еще не подготовленный со стороны Украины, шаг. На вопрос Морозова о помощи за добровольное ядерное разоружение Украины, Эспин ответил, казалось бы, не логично: "Мы не можем объяснить нашим налогоплательщикам то, что они должны платить за уничтожение тех ракет, которые на них направлены". Я запомнил эту фразу, хотя казалось, что такую просьбу можно только поощрить. И фактически переговорный процесс после этого пошел более предметно.

И уже на следующий год также официальная украинская делегация во главе со следующим Министром обороны Украины Виталием Радецким летала в США и в штате Невада в районе дислокации группировки МБР, которая подлежала уничтожению, участвовала в подрыве одной из ШПУ. Таким образом, на практике для украинцев было продемонстрировано как это делается. Под руководством местной бригады специалистов шахту непосредственно взорвали Министр обороны Украины и заместитель-помощник Министра обороны США, одновременно нажав кнопку подрывного устройства. И ШПУ на удалении от нас в 150 метров вполне локально была взорвана.

Показательным в этом случае было то, что при подрыве шахты с нами была заинтересованная американская семья – три поколения, владельцы этой земли, которую (по-моему) на 50 лет взяло у них государство. Присутствуя на подрыве шахты, эти люди контролировали относительную сохранность своей земли после столь длительного ее использования государством и взрыва. Таким образом, цель данного визита в США в 1994 году заключалась и в том, чтобы практически оговорить вопросы ликвидации группировки стратегических МБР на территории Украины и даже подобрать бригаду специалистов-подрывников.

Процесс пошел и уже к началу нового тысячелетия вся группировка стратегических ракет на территории Украины, была ликвидирована.

(окончание следует)