Flot3000

Предлагаем вашему вниманию вторую часть исследования вице-адмирала Владимира БЕЗКОРОВАЙНОГО. Первую часть вы можете прочитать здесь

Полный текст исследования на украинском языке вы вскоре сможете прочитать на страницах журнала "УНIВЕРСУМ"

Психологический портрет «командующего» после ГКЧП

После разгрома ГКЧП, ареста путчистов и увольнения командующих, которые поддержали путч, немногие из тех, кто остался на должностях, были способны взять на себя важные политические решения. Так, все командующие округами в Украине отказались оказывать какое-либо сопротивление пере-присяге. В военных частях и группировках ВМС, ВВС, ПВО, РВСН управление шло через систему видовой подчиненности (через главные штабы видов ВС). Именно здесь и начал работать личностный фактор главкомов, которые, вмешиваясь во внутренние дела Украины, ничем не рисковали. Что касается И. Касатонова, то он стал командующим флотом только благодаря разгрому ГКЧП. Реальное осознание адмиралом последствий, которые его ожидают в случае проведения каких-либо неконституционных военных или политических акций давало возможность без крови и проблем подчинить флот, как это было в округах. Если бы он получил такие гарантии от Л. Кравчука во время пребывания в Киеве, то самоотверженно служил бы Украине.

В таких условиях ГК ВМФ СССР адмирал флота В. Чернавин зарекомендовал себя решительной личностью. Ничего не меняя в структуре руководства силами флотов, он воспользовался некомпетентностью киевского руководства и сумел включить ЧФ в состав «стратегических сил СНГ», после чего руководство ЧФ снова перешло к Главному штабу ВМФ России, что дало возможность жестко подчинить себе растерянного И. Касатонова и других адмиралов и командующих частей. Во время пребывания Б. Ельцина в Новороссийске именно В. Чернавин организовал оказание И.Касатонову личных заданий, полномочий и гарантий от президента России. Получив поддержку и подтверждение личной безопасности на таком высоком уровне, И. Касатонов погрузился в политическую борьбу.

Что-то подобное стремились организовать и другие главкомы, но глубинка Украины – это не Крым и не Севастополь, а армия – это не флот. Так, узнав, что в Украине войска приведены к украинской присяге, Е.Шапошников начал требовать возвратиться к старой присяге СССР, но к вечеру того же дня он решил, что «поезд уже ушел», и успокоился. Чтобы сделать невозможным дальнейшее вмешательство в ситуацию военные каналы руководства из Москвы были отключены.

Психологическая ситуация в переломный момент

С января 1992 года началось формирование Вооруженных Сил Украины. На 20 января было назначено приведение флота к украинской присяге. Большинство офицеров и мичманов считали, что Киев в споре с Россией о флоте победит и, не желая ехать на Северный или Тихоокеанский флот, были настроены остаться в Севастополе, а это означало служить в Украине. Но, как и должно быть на флоте, ждали команды Верховного главнокомандующего или командующего флотом, который, со слов его близкого окружения (М. Савченко, А. Лазебников) был растерян и самостоятельного решения принять не мог. Позже в своих мемуарах И. Касатонов свою растерянность и молчание заменит литературными фантазиями. Из бесед с участниками событий той поры и из заявления самого Л. Кравчука во время выборной кампании становится понятно, что политическое руководство в Киеве действительно не представляло себе, что ему делать с флотом. И вообще, что это такое и зачем оно Украине? Это подтверждает и И. Касатонов в своих воспоминаниях: он четыре дня бродил по Киеву в поисках ответа на вопрос «что ему делать дальше», но разговор с руководителем государства, на который командующий ЧФ рассчитывал, не состоялся.

В противовес Киеву Москва в эти дни искала и нарабатывала рычаги для взятия ситуации на флоте под свой контроль, ведь преимущество тогда полностью было на стороне Украины, поскольку события разворачивались на ее территории. Офицеры и мичманы хорошо понимали, что у них есть жилье, семьи и тому подобное, поэтому ехать «куда глаза глядят» желания не было. По причине «человеческого фактора» в те дни ситуация была шаткой, и для подчинения флота достаточно было пригласить в «свою команду» командующего флота И. Касатонова. То, чего не понимали на Банковой, поняли в Большом Козловском переулке в Москве – в ГШ ВМФ! Так Украина потеряла командующего, который был самым авторитетным на ЧФ адмиралом, и достаточно было ему дать команду – и через несколько часов не только флот, но и все ветераны стали бы украинцами. И. Касатонов сам себя предлагал, он прибыл в Киев с надеждой «прорваться» к Л. Кравчуку, но принят не был.

И. Касатонов в своих мемуарах описывает встречу с руководством министерства обороны Украины и государства. Он прибыл в Киев для консультаций относительно дальнейшей судьбы ЧФ, его манила «большая перспектива большого флотоводца». Для его неугомонных амбиций ситуация в Украине могла стать «моментом истины», и он проявлял свою готовность вместе с флотом повторить «траекторию» адмирала М. Саблина в 1918 году. «Нет никаких сомнений, И. Касатонов был готов переподчинить Украине весь флот, но президент не захотел его ни принять, ни выслушать. Так недавно возрожденное государство получило головную боль на десятилетия» («Українська газета», 23 мая 1996 г.). Таким его видели свидетели тех событий. (М.Савченко Анатомія неоголошеної війни. - К.: Українська перспектива, 1997, стр. 17). Поняв бесперспективность своего будущего в Украине, адмирал выбрал другую таректорию. Это была Москва.

Снобизм и украинский вождизм

Ситуация вокруг И. Касатонова является примером того, как снобизм может превратить «потенциальных друзей» на «заклятых врагов», а также как интересы целого государства могут пострадать от амбиций одного человека.

Украинским политиком можно стать, не слезая с детского горшка, это мы видим в Верховной Раде, откуда родители, их дети и родственники нами «управляют». А чтобы стать адмиралом, генералом, профессором и вообще знаковым человеком, необходимы не погоны на плечи, а настоящий профессионализм в голову. Но именно этого часто и бояться наши «рулевые», больше способные на пустую риторику. Поэтому от профессионалов они избавляются и окружают себя «преданными». Таким было и остается отношение власти к профессионалам. Профессионалов выбрасывали за отличное от современных «политиков» понимание и принципиальное отношение к интересам государства.

После заявления Л. Кравчука во время первых президентских выборов, да еще и в Севастополе, что «нам флот не нужен», а вскоре и отказа принять командующего флотом, его влияние на ситуацию в Севастополе и на флоте потеряно как сверху, так и изнутри. В новых условиях для приведения флота к украинской присяге и переподчинения уже надо было нейтрализовать И. Касатонова, а это было невозможно, поскольку он стал под крыло президента России.

Причина негативного отношения Л. Кравчука к И. Касатонову

После путча, который поддержало командование ЧФ, в сентябре 1991 года Б. Ельцин заменил командующего флота М. Хронопуло на И. Касатонова без согласия Л. Кравчука. Леонид Макарович обиделся на действия Б. Ельцина и поэтому к И. Касатонову относился с предубеждением и игнорировал его.

Какой бы ни была причина, действия Л. Кравчука по отношению к И. Касатонову были стратегической ошибкой, от тяжелых последствий которой Украина избавится очень не скоро. Ситуация внутри ЧФ стала резко меняться на пользу России. Пытаясь возобновить свой контроль, Л. Кравчук совершает ошибку за ошибкой.

Главный штаб ВМФ продолжал «убеждать неуверенного» адмирала И. Касатонова. Из воспоминаний М. Савченка: «4.1.1992 г. в десять утра я был в кабинете адмирала И. Касатонова. Тогда командующий часто собирал нас, служащих пресс-центра, в своем кабинете. Беседу перебил телефонный звонок. Звонили по телефону секретной связи. Комфлот поднял трубку, и мы поняли, что звонил главком ВМФ адмирал флота В. Чернавин. И. Касатонов вел себя растеряно, словно ожидал и боялся этого звонка. Он перешел в комнату отдыха, которая рядом с кабинетом, и там взял трубку. Мы не слышали разговора, однако из-за стены периодически доносился повышенный тон голоса И. Касатонова. Он пытался что-то разъяснить. Но его попытки прерывались, и он надолго умолкал. Так продолжалось минут десять. После окончания разговора адмирал вышел с красным лицом и, не сдерживая волнения, заговорил прерывисто: «Так со мной еще никто… Как с мальчишкой».

И, как говорил известный политик, «процесс пошел» - управление ЧФ Москва возобновила. Через несколько часов стало известно, что И. Касатонов уже провел заседание Военного совета ЧФ, где решили не присягать на верность народу Украины, пока руководство Украины и России не договорятся окончательно, кому же принадлежит ЧФ. (М.Савченко. Анатомія неоголошеної війни. - К.: Українська перспектива. – 1997, стр. 17). Ситуация, которая складывалась на ЧФ, в Севастополе и Крыму, стала возможной благодаря крепкой поддержке И. Касатонова со стороны Москвы. После поездки в Москву, по вызову В. Чернавина, антиукраинская позиция И. Касатонова (как покаяние за временные колебания) стала проявляться в самых жестких антиукраинских формах. Внимание Б. Ельцина к флоту, орагнизованное лично В. Чернавиным, обеспечило переход на сторону России большинства личного состава флота. Заявления Б. Ельцина стали находить поддержку на флоте, и моряки делали выбор в пользу России.

Украина не воспользовалась ни правом, ни возможностью владеть ЧФ

В своих заявлениях офицеры ВМСУ обвиняли президента, что именно он не сделал ни одного шага для подчинения ЧФ, когда большинство личного сотава заявляло о готовности служить украинскому народу. Автор этой статьи с ними согласен.

Одновременно ухудшалась ситуация в Крыму и Севастополе, она становилась слабо управляемой из Киева. Газовые долги лишили Украину возможности на равных вести какие-либо переговоры. С нами разговаривали тоном ультиматума. Стремления украинского правительства российская сторона все чаще не принимала во внимание, переговоры стали затяжными, горячими и безрезультатными.

Следует отметить, что претензии России на Крым и ЧФ объединили российских демократов и консервативную прокоммунистическую оппозицию в обеих странах против Украины. Российские политики вели и ведут себя патриотически в отношении своей Родины. В Москве они ругались между собой по любым поводам, но за Крым, Севастополь и флот выступали и сегодня выступают единым фронтом. В Киеве о защите национальных интересов говорили исключительно партии правого крыла, «центристы» молчали, а левые работали и продолжают работать в традициях пятой колонны.

Б. Ельцин демонстрирует морякам решимость России, а Л. Кравчук отступает

Подчеркивая, что ЧФ принадлежит именно ему, он заявляет, что «никто, даже Л. Кравчук, не отнимет ЧФ у России. ЧФ был, есть и останется российским». «Вооружившись» территориальными претензиями, председатель российского парламентского комитета по иностранным делам В. Лукин в январе 1992 г. поднимает крымский вопрос на государственный уровень. Комитет подал проект резолюции, которая предлагала парламенту объявить решение 1954 г. о передаче Крыма Украине недействительным. Парламент принимает решение «проверить конституционность передачи Крыма»; кроме того, он «демократически» предлагает украинским коллегам сделать то же самое. Л. Кравчук отступает и признает права России на часть ЧФ.

Несмотря на принятое в январе 1992 г. решение президентов делить флот между Украиной и Россией, В. Лукин призывает украинский парламент ускорить переговоры по вопросам ЧФ, подчеркивая его нераздельность как составной части стратегических факторов СНГ, а поэтому он должен отойти России целиком. Срабатывает ошибка украинской стороны, сделанная в ходе политической дискуссии о ядерном оружии СССР, – не разобравшись в сути проблемы, наша делегация согласилась с включением ЧФ в состав «Стратегических сил СНГ».
К этим «силам» отнесены три компонента стратегических ядерных сил Вооруженных сил СССР: Ракетные войска стратегического назначения, Стратегическая авиация и Морские стратегические ядерные силы (стратегические подводные лодки). Первые два компонента Украина действительно имела, но ЧФ «ни при чем» - он потерял стратегическое значение в 1854 г., проиграв Крымскую войну, и с тех пор «не мечтал о стратегии». Включение ЧФ в фантомные «Стратегические силы СНГ» лишило Украину возможности самостоятельно действовать в отношении ЧФ.

Россия продолжала увязывать проблемы флота, Крыма, Севастополя и газа в одну межгосударственную проблему. В. Лукин в письме спикеру парламента РФ Р. Хасбулатову рекомендует использовать Крым как предмет торга на переговорах относительно флота. Он доказывает, что после объявления решения 1954 г. недействительным «перед украинским руководством встанет дилемма: или оно согласится передать флот и базы России, или же статус Крыма как части Украины окажется под знаком вопроса» (Комсомольская правда», 22 января 1992 г., стр.1).

Вмешательство во внутренние дела Украины

Ситуация на флоте менялась в пользу России, но все еще оставалась неоднозначной. Офицеры продолжали присягать на верность народу Украины. Несмотря на то, что И. Касатонов расправлялся со всеми, кто присягнул Украине, оставалась возможность присяги кораблей и объединений. Но руководство в Киеве, кроме министра обороны К. Морозова, оставляло офицеров в своем государстве незащищенными от физического и морального насилия. Доверие к Л. Кравчуку исчезло, патриотизм моряков превратился в разочарование.

Усиливая влияние на мнение офицеров, 6.4.1992 г. Б. Ельцин во второй раз коммандирует Руцкого с делегацией в Крым. В составе делегации прибыл генерал Б. Громов. Руцкой в резкой форме выражал претензии на Крым. Он подталкивает общество к выступлению против украинской власти: «здравый рассудок диктует, чтобы Крым стал частью России. Те, кто подписал решение 1954 года, были, наверное, с похмелья или после солнечного удара». На вопрос, считает ли он, что военное оборудование ЧФ необходимо передать из Крыма в Россию, Руцкой ответил с ноткой сарказма: «Почему это мы должны передавать что-то из России в Россию? Что касается флота, то он есть и останется российским». Понятно, что с той же целью встречался генерал Б. Громов с Военным советом ЧФ. А. Станкевич, дополняя сепаратистскую запрограммированность выступления Руцкого, добавил, что решения 1954 г. не имеют законной силы и что российский парламент «положит этому конец» («Независимая газета», 7 апреля 1992 г., стр.1).

На флоте и в обществе региона правительство России настойчиво формирует уверенность, что оно их не забыло. После сепаратистских выступлений Руцкого в Крыму их «дополняет» сам Б. Ельцин: какая-либо попытка одностороннего изменения статуса ЧФ приведет к тому, что Россия возьмет его под собственную юрисдикцию с передачей «стратегическим силам СНГ» («Российская газета», 8 апреля 1992 г., с.1). Это вызвало в Киеве негодование, но на этом все и закончилось.

Путем уступок

Киев терял позиции, стратегия, избранная правительством при «помощи» непрофессионалов и ура-патриотов, провалилась. «Война президентских заявлений и указов» между Москвой и Киевом по поводу флота была окончена. Договором, подписанным в Одессе 30 апреля 1992 г., Л. Кравчук, продолжая стратегию уступок, признает равные права Украины и России на ЧФ. Объявляется мораторий на односторонние действия и предусматривается создание рабочих групп для подготовки российско-украинского договора относительно флота.

23 июня 1992 г. президенты рассматривали проблемы флота в Дагомысе. Россия хорошо понимала, что безосновательная постановка вопроса о государственной принадлежности Крыма за столом переговоров навредит международному имиджу России, поэтому его использовали для политического шантажа Украины на неофициальном уровне. Относительно ЧФ стороны согласились на дальнейшие переговоры о формировании российских и украинских ВМС на базе ЧФ. Признали неприемлемым удерживание ЧФ под командованием СНГ и лишили его бессмысленного статуса «стратегического объединения СНГ», чем положили конец вмешательству штаба ВС СНГ во внутренние дела Украины.

Ялтинское соглашение, или «разберемся, что делать дальше»

Проблема ЧФ летом 1992 г. «взбудоражила» общественное мнение как в России, так и в Украине. К осени 1992 г. президенты подписали большое количество документов, которые своей нелогичностью и откровенной некомпетентностью вместо успокоения и ясности вносили в жизнь Крыма, Севастополя и флота только разлад. Каждый подписанный документ ухудшал позицию Украины в переговорном процессе. Своими уступками шаг за шагом наш президент все больше признавал права России на флот. Мы отказывались от прав на военное имущество и инфраструктуру, которые находились на нашей территории и полностью были собственностью Украины.

Л. Кравчук и Б. Ельцин безусловно понимали, что в деле ЧФ допущены серьезные политические ошибки. «Парады указов и угроз», которыми они пытались возобновить потерянный авторитет, а вместе с ним и свои суверенные права на флот, Крым, Севастополь, ничего не дали. Но у их ошибок уже вырос корень – сформировалось общественное мнение, под давлением которого в Украине и России наступило состояние «решительности». Политическая игра стала опасной, поэтому было решено подписать соглашения, которые позволили бы перевести политический процесс с улицы в рабочие комиссии. Именно разрешению этой проблемы и были посвящены переговоры в Ялте 3 августа 1992 г.

Меня часто спрашивают, не было ли ялтинское соглашение ошибочным. Я уверен, что ошибки, которые привели к потере флота, были совершены раньше, во время подписания документов об СНГ и стратегических силах СНГ. Именно в этих соглашениях содержались положения, несовместимые ни с суверенитетом, ни с независимостью, ни с территориальной целостностью.

Затягивание решения в те дни вызвало непримиримую оппозицию в обеих странах, в том числе и среди военных. Чтобы ослабить напряжение на ЧФ и ВМСУ, президенты подписали «соглашение охлаждения ситуации», в котором предусмотрено, что флот будет поделен после 1995 г., а ЧФ подчиняется обоим президентам. Фактически ЧФ остался под управлением ГШ ВМФ РФ.

Ялтинское соглашение ничего не решило, и ситуация на остыла. На флотах поняли, что президенты прячутся от ими же созданных проблем, поэтому напряжение нарастало. 17.6.1993 г. они подписывают в Москве следующее соглашение о практическом формировании ВМС РФ и ВМСУ на базе ЧФ, начиная с сентября 1993 года, и о распредлении береговых войск ЧФ. Материально-техническую базу предусматривалось поделить между Москвой и Киевом на равные части, в соответсвии с дальнейшими специальными соглашениями.

Но российская военно-морская оппозиция под руководством адмирала В. Чернавина пыталась целиком лишить Украину флота, поэтому продолжала провоцировать напряжение на ЧФ, что привело к поднятию андреевских флагов на суднах обеспечения ЧФ. Не прошло и недели после встречи президентов в Москве 17.6.1993 г., как подписанное ими соглашение, которое подлежало ратифицированию парламентами, было отклонено сборами офицеров ЧФ, которых открыто поддержал «оппозиционер» Руцкой, а российский министр обороны П. Грачов и командующий флотом адмирал Е. Балтин выразили свое неудовольствие решением проблемы ЧФ вообще.

Российский парламент продолжает атаковать

Тем временем крымский вопрос не сходил с повестки дня. Бабурин и его сторонники в апреле 1992 г. пытались вынести его на рассмотрение VI съезда народных депутатов России, который по времени совпадал с переговорами в Одессе относительно флота. Крымский и флотский вопрос широко рассматривался на съезде. Украинофобы побеждали. Так, в своем выступлении Козырев предложил: «Украинские границы могут считаться неприкасаемыми, если Украина будет входить в СНГ». 21.5.1992 г. на закрытии сессии российского парламента была принята резолюция, которая провозгласила, что решения 1954 г. о передаче Крыма Украине «не имеют юридической силы с момента их принятия», и требовала, чтобы судьба полуострова решалась на российско-украинских переговорах с участием Крыма и «на основе волеизъявления его населения».

Российские законодатели обратились к украинскому парламенту с Заявлением: «принять эффективные меры по защите российских государственных интересов и по проведению юридической экспертизы постановления 1954 года».

После последнего заявления России, как и предыдущего намерения ее парламента «проверить статус Крыма», Киев, обращаясь к мировому сообществу, критиковал это как нарушение Хельсинских соглашений. Запад ответил на обращение Украины молчанием. Поэтому нам ни в коем случае недопустимо строить свою национальную безопасность на надеждах, что НАТО или Евросоюз будут вместо нас воевать, если мы окажемся неспособными защитить себя сами.

Российские депутаты в декабре 1992 г. на VII съезде снова вернулись к крымскому вопросу, но расширили его уже к необходимости проверить статус Севастополя. Основанием стал малоизвестный указ Президии Верховного Совета РСФСР от октября 1948 г., который определял Севастополь как отдельное административное и экономическое формирование и придавал ему статус республиканского подчинения. Логика депутатов состояла в том, что с октября 1948 года Севастополь уже не был составной частью Крыма, а остался российским городом после передачи полуострова в 1954 г. в состав Украины. Ссылаясь на это, в июле 1993 г. российский парламент одобрил почти единогласным голосованием резолюцию, которая утверждала «российский федеральный статус Севастополя, предполагая его финансирование из российского бюджета, и настаивала на переговорах с Украиной относительно статуса города «как главной базы единого ЧФ». Этот шаг немедленно упразднил Б. Ельцин и выразил чувство «стыда» за парламентариев. А российское министерство иностранных дел подчеркнуло, что «эмоциональное и декларативное» решение парламента отклоняется от позиции российского президента и правительства в понимании российских интересов относительно ЧФ.

Впервые почти за два года конфронтации между Россией и Украиной по поводу Крыма международное сообщество, включая Совет Безопасности ООН и США, определило свою официальную позицию, критикуя шаг российского парламента как нарушение международных норм и соглашений.