Flot3000

Грузино-российский конфликт с использованием Черноморского флота РФ, а затем дипломатические баталии с Москвой вокруг ситуации с контролем украинской стороной перемещений ЧФ по территории Украины заставляют задаться глобальным вопросом. А именно - насколько вообще военно-политические амбиции Украины соответствуют ее реальным возможностям?

Интересно, что незадолго событий в Грузии Министерство обороны Украины официально заявило, что Вооруженные силы Украины не имеют планов войны против конкретных держав. Убеждать собственную и мировую общественность том, что военная политика державы не предусматривает вооруженной борьбы против кого-либо, Минобороны заставило выступление в украинской прессе одного из бывших высокопоставленных чиновников ГУР (Главного управления разведки) МО Украины. А именно - заявления о том, что Генеральным штабом Вооруженных сил Украины разработано семь сценариев возможного нападения на нашу страну, и в шести из них предусмотрены военные действия против конкретных государств.

Проще говоря, наши военные якобы пока на картах учатся воевать против вполне конкретных армий конкретных стран - понятно, из числа соседей, стратегических вооружений для осуществления иных вариантов в нашей армии нет. То есть – в том числе и против намекающей нынче на территориальные претензии России, а также, если учитывать акваторию Черного моря, то и против давно недовольной юго-западными украинскими границами (кстати, назойливо требующими демаркации на 17-м году независимости) Румынии в варианте боевых действий силами флота и авиации, либо же высадки десантов. Имеет ли украинский Генштаб подобные планы, либо же это очередная провокация?

Прежде всего, об упомянутых сценариях войны. Речь, конечно же, идет о Стратегическом замысле применения Вооруженных сил Украины, утвержденном Президентом Украины - Верховным главнокомандующим ВС Украины в марте 2006 года. Этот совершенно секретный документ, действительно, предусматривает семь сценариев развития событий, в которых могут быть задействованы Вооруженные силы и, соответственно, семь типовых ситуаций «поведения» армии в них. Рассмотрен широкий спектр задач – от масштабных, вроде блокирования государственной границы или проведения оборонительных операций, до сравнительно небольших по масштабам и интенсивности, как то участия в антитеррористической операции, ликвидации последствий стихийных бедствий, техногенных аварий и катастроф и пр. Для каждой ситуации, согласно Стратегического замысла, определен оптимальный комплект сил и средств Вооруженных сил, который позволил бы выполнить поставленные задачи, и состоящий из активного и резервного компонентов.

Главной отличительной чертой Стратегического замысла образца 2006-го, в отличие от всех подобных документов, принятых за годы независимости Украины, является именно конкретность сформулированных угроз и реакции на них. До этого, напомним, какого только противника не придумывала себе украинская армия! Еще в начале этого века курсанты в украинских военных вузах вовсю изучали организационно-штатную структуру, вооружение и тактику подразделений армий НАТО – по «советской» привычке все учились воевать против «агрессивного западного блока» (это при заявленной евроатлантической интеграции и подписанной Хартии Украина-НАТО). Потом, когда такая направленность подготовки войск стала откровенно неприличной, и вроде как совершенно неактуальной, а понятие «вероятный» или «потенциальный противник» все равно кого-то лично затрагивало и обижало, в Национальной академии обороны Украины придумали так называемого «эвентуального противника». То есть это такой противник, которого вроде как в природе на данный момент и не существует, но который в любой момент может из ниоткуда возникнуть.

Эвентуальный противник был всем хорош – по крайней мере, никто из соседей не обижался. Однако, как известно, армия-то как раз должна готовиться для противостояния конкретным вооруженным силам. И, чтобы успешно противостоять, надо иметь соответствующее вооружение и знать тактику врага. А как узнать, чем вооружен и как будет действовать противник, которого и в реальности-то нет? Да и неизвестно, какие направления вообще могут быть угрожающими, и где необходимо сосредотачивать силы. При таком подходе стоило бы организовать круговую оборону, всю границу обложить войсками по периметру, но тогда никакого бюджета не хватит такое войско содержать. Плюс – какая по составу армия нам тогда нужна? Одно дело – воевать в херсонских степях, тогда слово за «традиционными» Сухопутными войсками. Но совсем другое – воевать в гористом Крыму или Карпатах, тут без горнострелковых частей уж никак не обойтись.

Наконец в 2006 году военно-политическое руководство провозгласило: отныне украинские Вооруженные силы готовятся не к противостоянию какому-то непонятному противнику, а к выполнению вполне конкретных задач. Заметим, с чисто военной точки зрения подобный Стратегический замысел должен был возникнуть в аккурат накануне создания Вооруженных сил (в крайнем случае одновременно), иначе вообще непонятно, зачем эти Вооруженные силы нужны? На базе Стратегического замысла был разработан более конкретный Стратегический план применения ВС Украины на 2006-2011 гг, утвержденный министром обороны. А уже в соответствии с этим документом были разработаны и утверждены министром обороны и начальником Генштаба формуляры боевых соединений и воинских частей вплоть до отдельной бригады и полка, которые останутся в боевом составе армии после 2011 года.

Согласно этим формулярам, сегодня в каждой части знают, что конкретно они будут делать в случае возникновения определенной ситуации, как поддерживать боевую и мобилизационную готовность, могут рассчитать возможности по выполнению задач, финансовые показатели содержания личного состава, укомплектованность вооружением, техникой, материально-техническими средствами.

Однако главный вопрос: есть ли в сценариях Генштаба планы войны против наших соседей? На этот вопрос, конечно же, следует ответить утвердительно. Дело в том, что если бы таких планов не было, то, как следует из всего вышеуказанного, и не было бы самого Стратегического замысла, и Стратегического плана, и формуляров боевых частей и соединений, которыми так гордится само военное руководство. Более того: о существовании таких планов было заявлено не кем иным, как руководством все того же Минобороны, и самим Президентом Украины - Верховным Главнокомандующим ВС Украины Виктором Ющенко в ходе первых в духе Стратегического замысла масштабных учениях «Чистое небо-2006». При этом указывалось, что на этих учениях каждая воинская часть выполняет на местности те задачи, которые будут выполняться в тех же условиях в боевой обстановке, а наших соседей такие маневры не должны пугать. Потому как они

всего лишь свидетельствуют о способности Украины себя защитить.

С одной стороны, военно-политические амбиции Киева (при том, что сегодня он их сам почему-то «пугается» и от них открещивается) озвучены – противостояние любому противнику из числа армий соседей, в т.ч. России. С другой – чем же их подкреплять?

Если в случае с Румынией как членом НАТО вопрос территориальных претензий наверняка не выйдет из плоскости дипломатии и будет решаться цивилизованно, в рамках международного права, то российские политики и военные со своей стороны как раз и обещают «силовой» вариант. Новейшая история свидетельствует: имея претензии к Украине, Румыния довольствуется обращением в международные суды. А Россия без лишних церемоний строит дамбу со своего берега в сторону Тузлы…

Вместе с тем абсолютно понятно, что внеблоковая Украина в плане обычных вооружений аж никак не может противостоять российской мощи. Потому украинский политикум, будучи не в силах признать очевидное, изобретает нынче другие варианты возможного противостояния. Дважды повторенное в феврале этого года Владимиром Путиным – один раз в виде полуоговорки, другой в виде конкретно сформулированной угрозы - допущение нацеливания российских ракет на Украину повлекло неизбежное. Украинский политикум достал из пыльного сундука истории призрак «ядерной дубины», и помахал им в сторону Кремля. В частности, на пресс-конференции в Киеве народный депутат от фракции «НУ-НС» Владислав Каськив заявил, в ответ на высказывания президента РФ украинский парламент должен рассмотреть вопрос о возвращении Украине ядерного статуса. «Я считаю, что если угроза Российской Федерации будет более четко вырисовываться, надо серьезно ставить вопрос относительно восстановления ядерного потенциала» - сказал народный депутат. И выказал уверенность, что украинский военно-промышленный комплекс вполне способен выполнить такую задачу, будь она поставлена.

…В социологии при составлении анкет для опросов используют главный принцип: некомпетентно сформулированный вопрос влечет за собой аналогичный ответ. Нынешняя ситуация убеждает – мы живем не только во времена ассиметричных угроз, но и неадекватных реакций на них. Угрозы со стороны России (замолкшие сейчас, после широчайшего международного резонанса в связи с признанием Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии, надо полагать, лишь на время), извините за невольную игру слов, военно-политической «симметрией» не отличаются. Но и призыв народного депутата Украины, будь он озвучен как официальное заявление украинского правительства, вызвал бы, очень мягко говоря, оторопь и недоумение за кордоном. Думается, и сам Владимир Владимирович весьма бы озадачился.

История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Но что касается злополучного «если бы», то по отношению к украинскому ядерному оружию мы слышали и слышим его постоянно. Если бы осталась «ядерная дубина», то не было бы проблем с делимитацией границы с Румынией и посягательств на остров Змеиный, островом Тузла и крымскими маяками и т.д., и т.п. Вновь и вновь, как чертик из табакерки, «выпрыгивает» пример Франции и Великобритании, действительных членов такого далекого теперь от Украины «ядерного клуба». Эти страны никогда не имели и не имеют шахтно-пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет (МБР), ограничиваясь тактическим ядерным оружием (ТЯО). То есть – ядерными авиационными боеприпасами, ракетами сухопутных комплексов да ракетами на подводных лодках (что интересно, Великобритания ракеты для своих четырех подлодок с таким вооружением держит на базе хранения в США, и это даже не «чисто британские» ракеты, а лимит Великобритании в общем количестве американо-британского боезапаса). После «холодной войны» Великобритания и Франция резко сократили ядерные припасы. Британцы, например, вовсе лишились «воздушной составляющей» ядерной триады, пару лет назад порезав штурмовики «Торнадо» и утилизировав ядерные авиабомбы. Лондон и Париж пришли к выводу: незачем иметь колоссальные запасы, ядерное оружие сегодня – не военное, а политическое, достаточно иметь пару сотен ядерных боеприпасов и наслаждаться членством в «ядерном клубе» и, соответственно, статусом постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Теперь стоит сделать небольшой экскурс в историю. Когда начинаются споры, надо было или нет Украине оставлять ядерное оружие, и противниками, и сторонниками «ядерной идеи» по неизвестным причинам преподносится, якобы перед Киевом стоял выбор: «думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь». Или – или, третьего не дано. Будто бы и опыт показал: Украина не может обеспечить хранение и эксплуатационное обслуживание ядерных боеголовок. А в Центре оперативно-стратегических исследований (ЦОСИ) тогда провели исследования и выяснили: Москву от «ядерной кнопки» отключить можно, а последнюю – передать в руки Киеву. Только вот 80% украинских МБР нацелено на США, 20% - на Китай, перенацелить их нельзя, так зачем эти МБР нам нужны? Потому, дескать, в любом случае Украине надо было отказываться от ядерного оружия. Вынужденный шаг.

Однако оставим место для возражений. Любой специалист в области ядерных вооружений подтвердит - абсолютно некорректно ставить вопрос подобным образом. Все вышесказанное верно. Но с одной оговоркой – касается это исключительно стратегических ядерных вооружений, подпадавших под международный договор СТАРТ-1. Их судьба известна. После распада СССР, Украина стала владельцем 220-ти единиц стратегических носителей. В числе которых 130 ракет РС-18 (СС-19), 46 более современных ракет РС-22 (СС-24), 44 тяжелых бомбардировщика, оснащенных 1068 крылатыми ракетами воздушного базирования большой дальности. 30 октября 2001 года в Николаевской области близ города Первомайск была уничтожена последняя шахтно-пусковая установка межконтинентальных баллистических ракет РС-22. Это событие ознаменовало собой якобы полное выполнение нашим государством обязательств перед мировым сообществом, взятых на себя подписанием Лиссабонского протокола к договору СТАРТ-1. Еще раньше, в период с 1996 по 1999 гг, были сняты с боевого дежурства все 13 ракетных полков МБР РС-18, ликвидировано 130 ШПУ жидкотопливных ракет РС-18. 111 ракет этого типа утилизировано в Украине на комплексе нейтрализации в Днепропетровске, а 19 ракет РС-18 передано Российской Федерации. Кроме того, в период с 1996 по 1999 года Украина ликвидировала 29 стратегических бомбардировщиков Ту-160 и Ту-95МС и 487 крылатых ракет воздушного базирования класса Х-55. Согласно договоренности между Украиной и Россией, последний было передано три Ту-95МС, восемь Ту - 160 (из 38, что подлежали ликвидации) и 581 крылатых ракет воздушного базирования. Их передислокацию было завершено 21 февраля 2000 года. Два бомбардировщика Ту-95 МС было переоборудовано в самолеты-разведчики, а по одному Ту-160 и Ту-95МС остались в Украине в качестве музейных экспонатов.

Это из официальной информации. Если изучить официальную справку внимательно, да потом на досуге пробежать текст Лиссабонского протокола к СТАРТ-1, есть повод крепко задуматься. Украина взяла на себя обязательства лишиться стратегических ядерных вооружений, то есть МБР, и с честью это обязательство выполнило. Куда делись боеголовки и сами МБР – все расписано в открытых источниках, их мы видим до единицы, и знаем судьбу каждой. Но вот странность: ВСЕ без исключения упомянутые официальные источники, как и ВСЕ и ВСЕГДА представители высшего военно-политического руководства Украины того времени рассказывают нам ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО О СТРАТЕГИЧЕСКИХ ВООРУЖЕНИЯХ. А мы вспомним про другие. О более чем тысяче единиц тактических. Те, которым не нужны оборудованные сверхсложными системами спецхранилища с жестко контролируемым микроклиматом, которые не требуют постоянного контроля и обслуживания специалистами, то есть хранить которые (во что и упиралась проблема) несравненно проще. Про стратегические боеприпасы мы все прекрасно поняли. А где ж ТЯО, то есть тактические, небольшие такие, в пару-тройку килотонн, но ну очень эффективные как аргумент в любом международном споре? Вот это вопрос.

К тому, что их хранить куда проще, можно добавить, что ни по каким международным договорам никто Украину ТЯО лишаться не заставлял. И не надо их много – имей пару десятков, но так, чтобы весь мир об этом знал. Украина – не Северная Корея, Пакистан или Индия. Ей долго не надо объяснять, с какой радости она вдруг ядерной решила стать – так получилось с распадом СССР, вот и весь ответ. Но ядерное оружие по неизвестным причинам исчезло полностью. Восстановить его не так просто, как предполагает Каськив. В Украине на распад Союза на заводах «оборонки» было всего пять или шесть инженеров, допущенных к работе с ядерными боеприпасами. Допущенных, но не конструкторов-создателей, все делалось за пределами Украины. Потому если и говорить о ядерном оружии, то о его создании, а не «восстановлении». А как в мире сегодня относятся к тем странам, которые решили своим присутствием расширить «ядерный клуб», мы видим на примере, допустим, Ирана. С другой стороны, международное сообщество «смирилось» с обретением ядерного статуса Индией и Пакистаном. То есть прецедент создан.

…Официальный Киев поспешил откреститься от призывов Каськива. Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Раиса Богатырева тут же заявила, что возвращение Украине ядерного статуса невозможно, и все дискуссии по этому вопросу безосновательны. «Другое дело – каким образом сегодня вмонтировать Украину в такую систему международной безопасности, при которой ядерная безопасность нашего государства была бы гарантирована так же, как и в странах, которые имеют ядерный потенциал» - высказала убеждение секретарь СНБО.

Однако в конкретном случае с Россией и ее ракетами Киеву, надо полагать, стоило бы вспомнить такой момент, влияющий на ядерный потенциал Москвы. Вот с официального веб-сайта Министерства обороны РФ министр обороны России сообщает: «Поддержание состава, состояния боевой и мобилизационной готовности и подготовки Стратегических ядерных сил, сил и средств, обеспечивающих их функционирование и применение, а также систем управления на уровне, гарантирующем нанесение заданного ущерба агрессору в любых условиях, всегда было и будет одной из основных задач в сфере обеспечения военной безопасности России… Важным для развития РВСН событием минувшего года стали также испытательные пуски на космодроме Плесецк новой межконтинентальной баллистической ракеты РС-24, которая должна заменить многозарядные МБР РС-18 и РС-20».

Что должно прийти на вооружение российских РВСН, мы услышали. А что есть? Сразу после развала СССР РФ имела 6347 ядерных зарядов. В 1999 году, после своего ухода с поста президента, Борис Ельцин оставил Владимиру Путину 5842 заряда. К началу прошлого года Москва располагала 681 межконтинентальной баллистической ракетой с 2460 боевыми частями и 79 самолетами стратегической авиации с 884 крылатыми ракетами. То есть из 6347 осталось 3344 заряда. Российские же эксперты указывают: при сохранении существующих тенденций, то есть при абсолютно неудовлетворительном темпе строительства новых ракет при ускоряющемся выводе старых, к середине следующего десятилетия в составе российских СЯС могут остаться не более 300 межконтинентальных ракет и не более чем 600 боезарядов на них.

А теперь анекдот. О тех самых ракетах, которые Москва собирается нацелить на Украину. Продлевают ресурс МБР, находящихся сегодня на вооружении российской армии, производители – то есть в том числе… украинские ракетостроители. Более того: практически в то же самое время, когда уста российского президента извергали угрозу в сторону Киева, его рука подписывала интересный документ – разница во времени между этими двумя событиями составила считанные часы. Документ этот носит имя «Федеральный Закон «О ратификации Соглашения между правительством Российской Федерации и Кабинетом Министров Украины о продлении срока эксплуатации ракетного комплекса (РК) 15П118М». Речь идет о знаменитой «Сатане», которой сегодня так пугает всех встречных и поперечных Кремль, и произвел которую украинский «Южмаш». То есть пока Кремль говорит о своих ракетах, украинские специалисты пекутся о продлении сроков их эксплуатации. Почему Москва этого не рекламирует, понятно: в данном контексте российские угрозы выглядят не совсем логично. Но почему официальный Киев при этом молчаливо делает виноватые глаза – абсолютно непонятно. Ведь подобная зависимость российских РВСН от украинских специалистов могла бы, по крайней мере, стать конкретной задокументированной гарантией отказа Москвы от «ракетных угроз» в сторону Киева.

Военно-политические амбиции Киева могли бы подкрепляться участием в международных структурах безопасности, за что так ратует секретарь СНБОУ госпожа Богатырева, членством в военно-политических блоках. Если не принимать всерьез перспективу присоединения Украины к ПДЧ в декабре этого года, то есть отодвиганию возможных сроков вступления в НАТО, есть повод задуматься об альтернативных организациях. Вот и весной этого года Президент Украины Виктор Ющенко утвердил закон «О ратификации устава ГУАМ», подписанный в мае 2006 года и ратифицированный парламентом 6 марта 2008 года. Таким образом, организацию, которая тихо и мирно агонизирует в зародышевом состоянии аж с 10 октября 1997 года, когда она возникла после договоренностей в рамках саммита Совета Европы в Страсбурге, пытаются все же реанимировать.

ГУАМ все годы своего существования вплоть до сегодняшнего дня весьма напоминал средневековую чашу Грааля: все о нем слышали, но никто не видел. Между тем саму организацию собственная «глубокая конспирация» аж никак, похоже, не смущала. Вдали от посторонних глаз и тщетной славы она даже умудрялась эволюционировать: как помним, консультативный форум ГУАМ, как сначала называлось объединение, 7 июня 2001 года с подписанием Ялтинской Хартии ГУАМ в рамках Саммита глав государств превратился в Объединение ГУАМ. Кстати, тогда и был разработан многострадальный устав, который ныне ратифицировала Украина. А 23 мая 2006-го на Киевском саммите объединение это превратилось в Организацию за демократию и экономическое развитие ГУАМ.

Пока о деятельности самой организации никто не мог сказать ничего внятного, саму ее раздирали жестокие внутренние противоречия, и ГУАМ то разрастался, то уменьшался. В апреле 1999 года в организацию вступил Узбекистан (и она стала ГУУАМ), почислился в ней всем на радость до 2002 года, а затем заявил о намерении выйти из организации, после чего стал игнорировать её мероприятия. Официально президент Ислам Каримов заявил о выходе его страны из ГУАМ лишь в мае 2005-го. Все это время государства-члены ГУАМ усиленно заявляли о том, что они взаимодействуют в рамках международных организаций, в частности ООН и ОБСЕ, и оперировали тем фактом, что в 2003 году ГУАМ был предоставлен статус наблюдателя в Генеральной Ассамблее ООН.

Однако за время своего существования ГУАМ продемонстрировал серьезную деятельность разве что в создании нормативно-правовой базы – страны-участники подписали уже 20 различных совместных документов. Помимо базовой Ялтинской хартии, это соглашения о сотрудничестве в транспортной, экономической, правоохранительной (прежде всего – борьба с терроризмом и контрабандой наркотиков) и даже научной и культурной сферах. Хотя, очевидно, изначально по логике должен был быть утвержден и ратифицирован странами-членами устав организации, а потом уж все прочее, но как получилось, так получилось.

Правда, в реальности за 11 лет существования, кроме дипломатических демаршей, прежде всего, против перманентно протестующей против всех и вся (даже теперь против «собственного» СНГ) России и громких заявлений по различным поводам, ГУАМ может похвастать разве что одним серьезным совместным мероприятием. Это проведение в соответствии с планом, утвержденным на совещании в Киеве 8 июня 2005 года, операции «Гармония» по борьбе с контрабандой наркотиков. Операция проводилась совместно со странами-участницами Регионального центра SECI по борьбе с организованной преступностью: Албанией, Боснией и Герцеговиной, Болгарией, Хорватией, Македонией, Грецией, Венгрией, Румынией, Сербией и Черногорией, Словенией, Турцией. В ходе операции проверялись на пограничных пунктах грузовые автомобили TIR, а также морские грузовые контейнеры, перевозимые странами Юго-Восточной Европы и Кавказа, имеющими морские порты. В результате операции было задержано четыре партии наркотиков, всего - 1кг 956 г героина, 211,7 г опиума и 4,23 г марихуаны. Арестовано 8 лиц. Возбуждено шесть криминальных дел. Вот, собственно, и все.

Поневоле возникает вопрос: а зачем ГУАМ вообще нужен? В принципе, возникновение организации объяснить легко – она была образована после того, как стало ясно, что интеграция в рамках СНГ только на основе того, что тут представлены бывшие советские республики, неосуществима. Круг общих интересов, скажем так, слишком мал. В то время как вполне возможно объединение в рамках экономического и военно-политического блока государств одного региона со схожими целями и проблемами. В отношении последних стоит упомянуть, что среди членов ГУАМ все страны, кроме Украины, имеют на своей территории замороженные конфликты. Украине же, как «ведущей силе» организации, участие необходимо для реализации своих амбиций регионального лидера, чему способствует и ее имидж «государства-миротворца» с солидным стажем.
Помимо этого страны ГУАМ объединяет общая ориентация на европейские и евроатлантические структуры. Кроме того, не последним было желание ослабления экономической, прежде всего энергетической, зависимости от России и развитие транзита энергоносителей по маршруту Каспий — Кавказ — Европа в обход российской территории. Одновременно, по мнению российских политологов, Украина, Грузия и Молдавия нашли в лице ГУАМ формальное политическое прикрытие для «дружбы против России». Впрочем, подобной оценки Кремля с его нынешней философией «кто не с нами – тот против нас», вполне стоило ожидать.

Но, как показал опыт, попытки прорваться на европейское и евроатлантическое пространство требуют слишком много усилий, чтобы «отвлекаться» на региональную деятельность в рамках отдельной организации. В то же время и двухсторонних отношений вполне хватает для того, чтобы удовлетворить все внешнеполитические и экономические потребности и без всякого ГУАМ. Понимая это, руководство стран-членов попыталось искусственным путем «найти смысл жизни» для организации. Так после саммитов ГУАМ в Кишинёве 22 апреля 2005-го, а затем 23-26 мая 2006 года в Киеве все более активно обсуждались планы создания миротворческого подразделения в рамках ГУАМ. Подобная структура, действительно, с одной стороны, привнесла бы в организацию военно-политическую составляющую, с другой – отвечала бы одной из главных задач – решить проблему замороженных конфликтов на территории стран-членов.

Однако время идет, а украинские военные «миротворят» лишь в миссиях ООН и НАТО…

Между тем, в ходе грузино-российского конфликта Киев всячески подчеркивал, что ГУАМ не оставляет эти важнейшие для региона события вне внимания. По крайней мере, гуманитарная помощь Украины и Азербайджана, а равно поддержка Молдовой заявления ЕС по ситуации в Грузии были интерпретированы именно как деятельность в рамках ГУАМ.

Почему же Украина так цепляется за ГУАМ? Тут стоит вспомнить еще об одном участнике эпопеи по имени ГУАМ, не особо афиширующем свою заинтересованность – США. Ведь именно Белому дому выгодна региональная активность в рамках этого блока.

К этому не стоит забывать, что важнейшим документом, подписанным организацией, является «Рамочная программа ГУАМ-США по содействию торговле и транспортировке, обеспечению пограничного и таможенного контроля, борьбе с терроризмом, организованной преступностью и распространением наркотиков», утвержденная 6 декабря 2002 года Советом министров иностранных дел ГУАМ. Для США активность ГУАМ означает главное – вытеснение из важнейшего региона России, и контроль за ним со стороны стран-союзниц. Понятно, что и Украина, и Грузия взамен могут рассчитывать на поддержку со стороны США (которая и была, пусть пока безуспешно, продемонстрирована на Бухарестском саммите НАТО) своих евроатлантических планов уже не просто «потому что это наши друзья», а исходя из вполне конкретных стратегических интересов.

Тут можно предвидеть возражения антиатлантистов: снова США через послушную Украину решают свои проблемы! На это возразить легко. В данном случае едва ли корректно говорить о том, что Киев в обмен на поддержку Вашингтона делает что-либо в ущерб собственным национальным интересам. Ведь и действуй ГУАМ в соответствии с собственными декларациями, реализуя собственные планы, это абсолютно отвечает интересам как Украины, так и других стран ГУАМ, да и региона в целом. Ведь это уменьшение энергетической зависимости от России, усиление веса как игрока в регионе, перспектива решить вопрос замороженных конфликтов (в том числе в соседней Молдове, что на данный момент наносит серьезный экономический ущерб Украине и грозит в себе угрозу национальной безопасности). Проще говоря – один из шагов к «сильной Украине». И даже не вступи Украина в НАТО, роль регионального лидера уж никак ей не помешает. Проблема состоит лишь в том, что речь идет об отдаленной перспективе - на сей момент в военно-политическом плане ГУАМ Украине никак помочь не в состоянии.

Все вышесказанное, конечно же, ни в коем случае не подразумевает желанности силового разрешения противоречий, возникших или обострившихся в последнее время между Украиной и Россией. Речь о другом. На данный момент мы имеем внешнеполитический замкнутый круг: с одной стороны, своими заявлениями, направленными против Украины, Кремль подстегивает украинское военно-политическое руководство к форсированию вступления страны в НАТО. Причем во многом, помимо воли,оказывая добрую услугу на этом пути Киеву: немалая часть украинской общественности в контексте подобных беспардонных заявлений российских политиков и военных чиновников, ранее настроенная категорически против евроатлантической интеграции, теперь вынуждена пересмотреть свою позицию. С другой стороны, заявления Кремля как раз и направлены против того, чтобы Украина присоединилась к Альянсу. Со своей стороны Украина, определив для себя какие-то стратегические цели, не в силах их достигнуть, игнорируя позицию России.

В этой связи разумным представляется, имея определенные военно-политические амбиции, реализовывать их исходя из оценки подобных амбиций и возможностей оппонента (к сожалению, пока все же не партнера). Проще говоря, нельзя озвучивать свою якобы твердую позицию – в данном случае относительно собственной обороноспособности – и тут же, услышав угрозу по совсем другому поводу, немедленно от нее отказываться. Нельзя «пугаться» России только потому, что «она большая» и имеет несоизмеримо большие ресурсы и военный потенциал. В статистике, как и математике, нет определения «очень много». Только детальный анализ собственных возможностей и возможностей оппонента (реальных, а не придуманных соседскими пропагандистами и подхваченных отечественными космополитами) позволяет начинать диалог языком цифр и фактов, откуда уже и должен истекать язык внешней и военной политики. Именно это вкупе с реальным, а не декларируемым обеспечением военного потенциала, а равно и твердой позицией во внешнеполитических вопросах только и может позволить Украине вести диалог на равных с любым государством, защищая свои интересы в любом политическом споре.