Flot3000

Говорить сегодня о перспективах развития Вооруженных сил Украины довольно сложно, - по крайней мере в части, касающейся территориальной обороны. Связано это в первую очередь с совершенной неопределенностью будущего образа украинской внешней политики, от чего напрямую зависит оценка внешних угроз и, как следствие, определение необходимого облика Вооруженных сил. 

Начнем с того, что основные существующие на сегодня документы, декларирующие образ будущей армии (начиная с базовой Госпрограммы развития ВС Украины на 2006-2011 гг), разрабатывались и утверждались в условиях констатации: в ближайшей перспективе Украина будет членом НАТО. В этих условиях украинская армия готовилась взять на себя принятую в НАТО специализацию, - согласно оценкам в самом Альянсе, подтвержденным нашими специалистами Минобороны и Генштаба, это могли быть в первую очередь стратегические авиаперевозки и радиационная, химическая, биологическая (РХБ) защита. За территориальную оборону Украины в таком случае уже отвечало бы НАТО на основании Вашингтонского договора.

В этих условиях нынешние темпы сокращения ВС Украины и реформа органов управления имели бы смысл. При том, что все равно неминуемо пришлось бы увеличивать военные расходы: украинская военно-транспортная авиация, не смотря на весь оптимизм политического руководства Украины, находится в кризисном состоянии. Впрочем, как и подразделения РХБ-защиты, укомплектованные в основном техникой, оснащением и оборудованием еще советских времен.

Однако евроатлантические планы нынешнего украинского руководства, как известно, отодвинуты на неопределенную перспективу. Более того: неизвестно, будет ли их разделять будущая украинская власть. В этой ситуации Украине стоит определиться, исходя из каких военно-политических условий будет строиться ее территориальная оборона. А значит, какие задачи будут стоять перед ее Вооруженными силами и какой облик они, исходя из этого, должны иметь.

Итак, вопрос членства в НАТО на сегодня не является для украинского общества предметом коненсуса. Членство Украины в иных международных военно-политических структурах еще более сомнительно: перспективы ГУАМ более чем туманны и неопределенны, а участие на основании существующего в Украине консенсуса в отношении ЕС в Силах быстрого реагирования этой структуры, во-первых, так же туманны (на сегодня нельзя говорить об эффективности этого формирования, как и эффективности Европейской политики безопасности и обороны, ЕПБО, вообще). А во-вторых, такое участие Украины в структурах ЕС на сегодня не может дать внятных гарантий безопасности.

Участие, в качестве альтернативы, Украины в ОДКБ также на данный момент едва ли возможно и нужно. Во-первых, такое участие в карманном блоке России означает однозначный переход Киева в фарватер внешней политики Москвы и роль военно-политического сателлита, что едва ли объективно отвечает национальным интересам Украины. Во-вторых, такой шаг вызвал бы резкое противодействие со стороны Запада и переход отношений Украины со странами НАТО и ЕС в совершенно иной формат, также не отвечающий интересам нашей страны. В третьих, членство в ОДКБ означало бы раскол в украинском обществе, не меньший, а то и больший, нежели ныне существующий в вопросе относительно членства в НАТО.

Одновременно модный ныне у украинского политикума вариант «активного нейтралитета» Украины едва ли имеет перспективы в качестве приемлемой альтернативы. Речь, прежде всего, о том, что серьезно этот вопрос в Украине никогда не рассматривался. Аргументы в защиту теории «активного нейтралитета» Украины, которые мы слышим сейчас из уст украинских политиков, строятся на популизме и полной профанации, являются стопроцентной демагогией, и не имеют с военно-политическим анализом ничего общего.

Объективный анализ, в свою очередь, свидетельствует о том, что нейтралитета без «жертв» со стороны общества и обременительного военного бюджета не бывает. Опыт нейтральных европейских стран свидетельствует что, в случае такой модели, Вооруженные силы Украины должны иметь в своем составе не менее 1,5 млн. человек и чуть больше — в частях гражданской обороны, срок срочной службы должен составлять минимум 3 года, и 5-7 лет – служба в активном резерве. Военные расходы при этом составят не менее 6 % от ВВП (в самом «экономном» варианте).

То есть нейтральный статус, если говорить о нем всерьез, требует детального анализа, исходящего из главного постулата: Украина в таком случае должна быть готовой к территориальной круговой обороне. При этом с западного направления можно пренебречь возможностью вооруженного противостояния с НАТО как военно-политическим союзом (это возможно лишь в случае агрессии со стороны Украины), и учитывать лишь возможные боевые действия с регулярными армиями стран-членов Альянса, соседствующих с нашей страной.

Итог нынешней неопределенности внешнеполитического статуса Украины очевиден: необходимо организовывать свою территориальную оборону (и в соответствии с этим видением - реорганизовывать свои Вооруженные силы) таким образом, чтобы обеспечить хотя бы на минимальном уровне военную безопасность государства, и, как следствие, военно-политическую составляющую в общем потенциале державы на международной арене, собственными силами. То есть – Украине нужна такая армия, которая по боевому потенциалу максимально приблизилась бы к требуемой в случае нейтралитета. Последующим возможным планам вступления Украины в международные военно-политические структуры такая армия уж никак бы не помешала, - слабый набивается в союзники к другим, с сильным хотят дружить все.

Наиболее примлемым вариантом в таком случае было бы возвращение Украине ядерного статуса. В частности, - обладание тактическими ядерными боеприпасами в количестве до сотни суммарной мощностью не менее 1 000 кт (в первую очередь – артиллерийские боеприпасы и боевые части ракет перспективного оперативно-тактического ракетного комплекса). Этого вполне хватило бы для решения военно-политических задач и нейтрализации угроз военного характера, которые могут возникнуть для Украины.

Возвращение Украине ядерного статуса – тема отдельная. Заметим лишь, что в данный момент таковая попытка имела бы результатом серьезнейшее противодействие международного сообщества. При этом такой процесс имел бы как «субъективный» (ни Россия, ни Запад не заинтересованы в сильной Украине), так и «объективный» характер (нынешняя Украина с ее перманентным политическим кризисом и, как следствие, отсутствием четких внешнеполитических перспектив, была бы слишком опасна для международного сообщества).

Таким образом, на данный момент можно говорить об обеспечении обороноспособности Украины, оперируя лишь неядерными вооружениями. В этом плане стоит отметить два ключевых момента.

Во-первых, необходимо оснащение ВС Украины современными образцами высокоточного оружия, - сухопутного (ракетные войска и артиллерия) и воздушного базирования. В этом плане особое внимание вызывают давние планы военно-политического руководства Украины «обзавестись» оперативно-тактическим комплексом украинского производства с дальностью действия до 300 км.

О таком ракетном комплексе и его возможной роли «оружия сдерживания» «ФЛОТ2017» уже писал. Напомним в двух словах. Военно-политическое значение этой системы вооружения даже при неядерном оснащении состоит в том, что в случае обороны, действуя оперативно на начальном этапе агрессии, вооруженные ею ракетные войска могут наносить удары по территории любого соседа, который может стать агрессором. Учитывая тот факт, что речь идет о возможном театре военных действий в густозаселенной Европе, этого вполне достаточно для решения даже стратегических задач. Поскольку насыщенность территории региона объектами энергетики, химического производства и т.д. (а сейчас, при нынешнем уровне «химизации» промышленности, авария даже на пищевом комбинате может обернуться масштабной техногенной катастрофой) делает эффект от удара по определенным объектам инфраструктуры сравнимым с применением ядерного оружия. Осознание этого факта потенциальным агрессором и является военно-политическим эффектом от наличия у Украины «оружия сдерживания».

Однако при этом стоит понимать, что ракетные комплексы сами по себе не являются панацеей. Способность их эффективного применения в составе РВиА тесно связана с параллельным развитием возможностей других родов войск Сухопутных войск и других видов Вооруженных сил.

Во-вторых, нужна четкая концепция территориальной обороны. Она должна предусматривать равномерное «наполнение» войсками приграничных регионов Украины (сегодня же, как известно, основные войска сосредоточены на западных границах, - с дружелюбными Польшей, Венгрией, Словакией, при символическом присутствии войск в куда более потенциально опасных восточных и южных регионах). На данный момент можно считать разумным разве что прикрытие границы с Румынией силами отдельного механизированного полка и механизированной бригады (и то это едва ли можно считаться достаточным с учетом сил другой стороны).

Оборонная достаточность Украины на данный момент не может строиться на потенциале ее Вооруженных сил, - уровень их оснащения и абсолютно недостаточное количество личного состава просто не позволяют говорить об эффективном противостоянии армиям крупных соседей. Потому необходимо учитывать широкие возможности партизанской войны, создавая ее базу уже сегодня. Традиции украинского общества и потенциал государства позволяют уже сегодня создать базу для ведения таких интенсивных партизанских действий, которые сделают малокомфортной жизнь любого возможного агрессора.

Правда, здесь встает вопрос морально-психологической готовности украинского общества к таким действиям. Особенно – касаемо восточных и южных областей Украины, где можно прогнозировать с высокой долей вероятности популярность идеи коллаборационизма в случае агрессии со стороны России. В западных областях этот вопрос представляется не столь сложным, и не вовсе потому, что жители Западной Украины – большие патриоты. Их менталитет ограничивает понятие «родины» тем небольшим регионом, где они проживают, не распространяясь на всю державу. Но в данном случае это не имеет значения.

Исходя из всего сказанного, стоит констатировать: ход развития Вооруженных сил Украины и трансформации всего военного сектора Украины должен ориентироваться на требования ситуации, в которой оказалась (а точнее – из которой никак не может выбраться) Украина. Если мы говорим о национальной безопасности, мы должны отказаться от популизма и ложного лицемерия, четко определить военные угрозы для государства, и развивать оборонные возможности, исходя из них. Шарахания из стороны в сторону украинского политикума в вопросах внешней политики, определяемые личными интересами отдельных политиков, не должны делать Украину беззащитной.