Flot3000

B августе 2008 года наша армия воевала как в последний раз

На страницах «НВО» уже многократно говорилось о том, что военное строительство в России ведется непонятно для чего. Никто не определил, какие же внешние угрозы предстоит отражать Вооруженным силам РФ в ближне-, средне- и долгосрочной перспективах. Соответственно невозможно понять, почему именно так, а не иначе делаются разнообразные шаги по перманентному реформированию армии и флота.

УЯЗВИМЫЕ ПРОСТРАНСТВА

В частности, интересно, с какого именно потолка взята цифра «1 млн. человек»? Напомню, что столько военнослужащих должно быть в наших Вооруженных силах после обретения ими «нового облика». Но почему не 800 тыс.? Или не 2 млн.? Нет ответа на сей вопрос.

Поэтому придется заниматься общими рассуждениями.

Россия обладает гигантской территорией и самыми протяженными в мире морскими и сухопутными границами. Мы имеем границу с Казахстаном длиной более 7,5 тыс. км, проходящую по степи и почти совершенно не охраняемую. Ее можно без проблем пересечь практически в любом месте как пешком, так и на транспортных средствах. 4,3 тыс. км измеряется наша граница с КНР, при этом численность населения трех регионов Поднебесной, соприкасающихся с РФ, превышает 100 млн. человек, а Пекинский и Шэньянский военные округа Народно-освободительной армии Китая являются самыми сильными из семи военных округов КНР.

При этом внешние угрозы для России достаточно многоплановы и в разной степени могут реализоваться на любом географическом направлении.

Но, разумеется, особенно уязвимы Восточная Сибирь и Дальний Восток. Ведь не секрет, что гигантские земли за Уралом почти пусты. Например, Эвенкийский АО – это 767,6 тыс. кв. км и всего 17,7 тыс. жителей. Якутия – 3103,2 тыс. кв. км (18,2% территории страны) и 948,1 тыс. жителей. Общая же площадь Сибири и Дальнего Востока – 12 млн. 765,9 тыс. кв. км, население – чуть более 30 млн. человек. Причем размещены они очень своеобразно.

Европейская часть России (за исключением, пожалуй, Республики Коми и востока Архангельской области) обладает достаточно развитой системой коммуникаций и заселена относительно равномерно (в смысле отсутствия огромных пустых пространств). К востоку от Урала почти все немногочисленное население располагается вдоль Транссиба (от которого в Тайшете ответвляется БАМ) и параллельной ему автомагистрали. Зависимость людей и народного хозяйства от этих двух линий коммуникаций является абсолютной. Обе трассы теперь проходят в непосредственной близости от границы практически на всем своем протяжении, а на участке между Курганом и Омском перерезаются территорией Казахстана. С точки зрения экономической и военной безопасности подобная ситуация представляется совершенно недопустимой.

На всем пространстве к северу от Транссиба расположены лишь несколько «обитаемых островов» (Норильск-Дудинка, Якутск, Мирный, Магадан, Анадырь, Петропавловск-Камчатский и ряд более мелких), зависимость которых от двух упомянутых транспортных артерий еще выше, а о зависимости от речного или морского транспорта – и говорить нечего.

Обе магистрали имеют длину несколько тысяч километров, значительная их часть проходит через безлюдные районы. Из-за этого для диверсионных групп любого вероятного противника в случае войны задача разрушения этих магистралей одновременно в большом количестве точек не будет представлять серьезной проблемы. Это приведет к почти полной изоляции восточных регионов страны от европейской части РФ, поскольку по воздуху невозможна переброска хоть сколько-нибудь значительного количества грузов, необходимых войскам и населению, а снабжение по морю потребует либо неприемлемо длительных сроков (в случае перевозки грузов из портов европейской части страны через Панамский канал и Тихий океан), либо чрезвычайно сильно зависит от природно-климатических условий (в случае перевозки грузов Северным морским путем). Арктика, конечно, тает, но пока еще не совсем растаяла. Тем более что наземных трасс от арктических портов на юг все равно нет.

А ведь местные мобилизационные ресурсы крайне ограничены, военная промышленность также слаба и вдобавок очень уязвима, поскольку находится близко от границы.

ЗАЩИЩАТЬ НЕКОМУ

В таких условиях Вооруженные силы РФ уже в мирное время должны иметь значительную группировку Сухопутных войск на востоке страны, в районах, прилегающих к границе с КНР (для обороны от возможной агрессии со стороны Китая), а также в регионах, не имеющих наземной связи с основной территорией РФ (Камчатка, Сахалин, Курильские острова) для обеспечения их противодесантной обороны (от США и Японии) с возможностью длительных автономных действий. Суммарно эта группировка вряд ли может быть меньше 200 тыс. человек, с учетом же других видов ВС – 300–400 тыс. Это только к востоку от Байкала!
Однако у нас после реформы предполагается иметь в Сухопутных войсках всего 270 тыс. человек – на 100 тыс. меньше, чем у Мьянмы (бывшей Бирмы), площадь которой в 25 раз меньше, чем у России. Причем большая их часть, судя по всему, будет дислоцирована в европейской части страны, в ожидании броска словенских, словацких, датских и португальских танков на Москву и Питер.

Даже в США с их вдвое меньшей, чем у РФ, территорией, для которой не существует в принципе угрозы внешнего вторжения, при их гипертрофированном внимании к ВВС и ВМС, численность сухопутных войск составляет треть от численности вооруженных сил. А у нас будет четверть – самая низкая доля среди ВС всех стран мира. И это при самой большой в мире территории и самых длинных в мире границах! Почему принято такое решение? Кто ж разъяснит. Да и не полюбопытствует никто, ибо любое сомнение в абсолютной непогрешимости вождей является в эпоху суверенной демократии признаком нелояльности.

Численность остальных видов ВС РФ и самостоятельных родов войск, очевидно, должна составлять в сумме 730 тыс. человек (цифра получается путем вычитания 270 тыс. из 1 млн.). Что при нынешних тенденциях представляется, пожалуй, даже избыточным. Например, зачем оставлять в РВСН прежние 200 тыс. человек, если с каждым годом ракет становится все меньше? Людьми, что ли, будем стрелять по агрессору?

В ВВС и ПВО боевых самолетов, реально способных подняться в воздух, осталось, вероятно, менее 500. Причем имеются в виду все типы крылатых машин, от стратегических бомбардировщиков до штурмовиков. Это меньше чем у Индии, Египта, Сирии, Турции, обеих Корей, а уж с США и КНР лучше даже не сравнивать, чтобы не было мучительно больно. Поскольку за период «возрождения мощи» Вооруженных сил РФ, за восемь лет, в ВВС поступило всего три новых самолета (один Ту-160 и два Су-34), то и здесь много народа явно ни к чему: обслуживать нечего, летать не на чем. В наземную ПВО за те же годы поступил всего один дивизион С-400, соответственно и здесь численность личного состава можно урезать.

Еще «лучше» в этом плане ситуация в ВМФ. Крупных надводных кораблей и подлодок, способных выйти в океан, осталось, по-видимому, не более чем по полтора десятка. И еще полсотни малых кораблей и катеров. Причем это микроскопическое количество еще и разбросано по четырем флотам и одной флотилии. Новые единицы строятся такими темпами, что, как и в случае с ВВС и ПВО, обновление боевого состава можно без большой натяжки считать нулевым. Ремонт также, по сути, не обеспечен, что значительно убыстряет темп сокращения ВМФ. Обслуживать нечего, ходить не на чем. Следовательно, и тут много людей будет совершенно ни к чему.

Можно в очередной раз подчеркнуть, что даже в условиях закончившегося во второй половине прошлого года нефтяного бума, при быстром росте военного бюджета, поставки ВВТ в войска были микроскопическими, измеряемыми единицами процентов (или даже долями процента) от минимальных потребностей. В условиях острого экономического кризиса закупки оружия и техники заведомо обнулятся, а темп выбытия старых образцов ускорится. Наступает, говоря откровенно, коллапс, который сначала ликвидирует ВВС и ВМФ, а потом прикончит РВСН и СВ. Если техники нет, то и люди не нужны, это очевидно.

Таким образом, с миллионом может даже еще и перехватили. Впереди дальнейшие урезания численности личного состава...

Похоже, в августе прошлого года в Южной Осетии и Грузии наша армия спела свою лебединую песню. Она выиграла главным образом традициями и боевым духом. Сейчас уже совершенно очевидно, что процесс ликвидации ВС РФ принял необратимый характер. Этот факт можно было бы пережить и даже приветствовать. Ведь наша армия осталась, по сути, советской, то есть была обречена после гибели страны, которую защищала. Но на ее месте следовало создать совершенно новую, уже действительно Российскую армию. У нас же об этом нет и речи, ликвидация ВС считается их реформой. И практически никто не понимает, что катастрофа уже произошла. Россию уже некому защищать. К счастью, этого почти никто не понимает не только у нас, но и за рубежом. Но там поймут быстрее, поскольку программу «Время» не смотрят. И заговорят со «встающей с колен» Россией совсем по-другому…

Александр Храмчихин,Независимое военное обозрение