Flot3000

В последнее время отношения Украины и России все чаше напоминают пороховую бочку. А заявления политиков обеих стран – искры, летящие в ее сторону. Европа, казалось бы, почти смирилась с такой странной славянской любовью двух братских народов. Однако, когда газовый конфликт добавил в бочку к пороху не менее взрывоопасное голубое топливо, европейцы осознали всю серьезность ситуации. Ведь именно две упомянутые страны обеспечивают подачу большей части газа в Евросоюз: одна – поставляя, а другая – транспортируя его через свою территорию. Поэтому на этот раз Европе пришлось-таки вмешаться в украино-российские распри. Каковы же результаты газовых споров и чего стоит ожидать от дальнейших отношений между его участниками? Стоит ли, учитывая новый виток украино-русских противоречий, нашей стране задуматься о новом формате сотрудничества с Кремлем, в том числе и в вопросах пребывания Черноморского Флота Российской Федерации в Крыму? Эти и многие другие вопросы «ФЛОТ2017» задал директору Института внешней политики Дипломатической академии Украины при МИД Украины Григорию ПЕРЕПЕЛИЦЕ.

- Григорий Николаевич, как, по вашему мнению, повлияет нынешний газовый конфликт на отношения Украины с Россией и ЕС?

- Прежде всего, этот газовый конфликт я бы назвал газовой войной. Хотя война является формой развития самого конфликта. Конечно, Россия прибегает к газовому конфликту, как к элементу своей силовой политики не в первый раз. После «Оранжевой революции», когда в начале нового года наступали холода, Россия уже использовала газовый фактор для давления на Украину. Но в этом году мы видим, что такая силовая политика переросла в настоящую войну. Если посмотреть на мотивацию этой войны, то четко просматриваются политические и геополитические намерения. Прежде всего, они связанные со стремлениями разрушить имидж Украины как суверенного государства. Таким образом, создаются предпосылки для изоляции Украины от международного содружества, и как следствие, Украина лишается международной поддержки в укреплении суверенитета и независимости.

Цена в 450 долларов, которую выставила Россия, должна была разрушить нашу финансовую систему и привести к дефолту Украины как суверенного государства. В дальнейшем бы прозвучал тезис со стороны Кремля, что Украина не является самостоятельным, жизнеспособным государством и нуждается в определенном патронате, контроле или попросту передаче контроля Российской Федерации. Таким образом, цель разрушения украинской независимости и суверенитета инструментами, в основе которых является зависимость Украины в энергоресурсах, была бы достигнута.

Я хочу подчеркнуть, что как во время войны в Грузии, так и в газовой войне Москва преследует одну и ту же цель – разрушить суверенитет страны, свалить демократический режим, и реализовать такой себе «русский цивилизационный проект». Он заключаться в воссоздании России, как большой геополитической силы не в пределах современных границ страны, а в пределах территории прежнего Советского союза. Прежде всего, это касается территорий Украины, Грузии, как и всего Кавказа, и, конечно же, Беларуси.

- Однако газ был перекрыт не только для нас, но и для других стран.

- Дело в том, что эта война была направлена не только против Украины, но и против Европы. И в этом смысле, перекрытие газа странам ЕС можно расценивать как развитие успеха, который Москва получила в Кавказской войне. Евросоюз, к сожалению, продемонстрировал свою слабость и чрезвычайную покладистость, не смотря на инициативы Николя Саркози. Таким образом, для России сложились все условия развития геополитического успеха, который она получила в Кавказской войне. Поэтому, собственно, газовый конфликт можно рассматривать как наступление на ЕС и, прежде всего, на страны центрально-восточной Европы – молодые члены Евросоюза. Именно они не разделяют политику России по сравнению со старыми членами ЕС, такими как Германия, Франция и Италия. Они хотят видеть Украину в НАТО и ЕС. Поэтому этим конфликтом Россия собственно намеревалась наказать страны центрально-восточной Европы за то, что они поддерживают Украину в ее евроатлантических стремлениях. За то, что они ведут политику, которая не всегда совпадает с геополитическими интересами России, а иногда и просто противоречит им. Поэтому, целью этой газовой войны была не только Украина и газотранспортная система, но и Европа. Или просто установление нового доминирования над Европой, уже не с помощью танков и войск, а энергетическими факторами.

- Добилась ли Россия своего? Изменит ли такой «шантаж» отношения стран Европы к Украине?

- Любой конфликт имеет как негативные, так и свои позитивные стороны. Эту войну можно назвать успешным тестом реальной ситуации, возможностей и слабостей, каждой из сторон. Что касается России, то война показала, что амбиции, которые ставит Кремль, не отвечают его реальным возможностям и ресурсам. Собственно, политика, которая преследует такие реваншистские цели – являются авантюрой.

Что касается Евросоюза, эта война показала его чрезвычайную слабость. Она показала отсутствие общей энергетической стратегии и более того – отсутствие воли реализовывать консолидированную позицию ЕС. Эта война показала, что Евросоюз фактически расколот и когда вопрос касается энергетической безопасности, каждый борется сам за себя. Это облегчает России реализацию ее геополитических намерений. Мы видим, в какую зависимость попала Германия и как она теряет на глазах всего европейского и международного сообщества свой авторитет. Страны ЕС увидели свою беззащитность. К сожалению, ЕС не способен адекватно оценивать ситуацию. Евросоюз прибегает к позиции страуса – лучше представлять, что проблемы не существует, чем реально решать ее. И потому он не хотел разбираться, кто виноват, а требовал от Украины русского газа, который нам не поставляли. И сколько ЕС не объясняли, он не хотел слушать. Такая позиция является недальновидной, и мы должны пересмотреть свое отношение к Евросоюзу. Не в плане отказа от евроинтеграционного курса, а в плане реальных возможностей ЕС считаться с интересами Украины. В соответствии с такой адекватной оценкой мы должны выстраивать свои отношения с этой организацией. Не как страна, которая просится в ЕС, а как страна, которая является влиятельным фактором на европейском континенте, и весомым актером в европейском содружестве.

- Возможно, отчасти этому поспособствует инициатива ЕС «Восточное партнерство»? Ведь она предусматривает сотрудничество, в том числе и в энергетической сфере.

- Мы выдвинули Евросоюзу целый ряд предложений достаточно привлекательных как для него, так и для Украины. Но насколько ЕС способен на них отозваться, это – очень большой вопрос. Насколько вообще Европейский Союз может представлять консолидированную позицию по этому вопросу? Ведь как мы видим, в энергетической игре каждый сам за себя. Страны проводят свою политику и пытаются сепаратно договориться с Россией. При этом игнорируя фактор Украины. Однако этот конфликт показал, что такое игнорирование чревато для самого ЕС. Поэтому, безусловно, «Восточное партнерство» является важным инструментарием на пути в Евросоюз. Все же, мы не должны себя ставить в позицию просителей, а должны дать четко понять, что наша интеграция представляет обоюдный интерес. Если ЕС в этом не заинтересован, то это его дело, но он сам будет нести от этого потери. Европейцам нужно дать понять весомость Украины на континенте.

- А не виновата ли в таком отношении к себе со стороны Европы сама Украина? Ведь наша позиция нередко была неоднозначной.

- Это уже вопрос оценок того, что дала газовая война Украине. И поскольку мы говорим, что эта война была тестом, то каков был его результат. Она показала, что Украина имеет большие преимущества и потенциалы защитить саму себя и влиять в целом на международную ситуацию. Однако, сегодня они не используются. Война показала, что когда наша власть консолидируется, то мы можем держать удар, выдержать наступление России и заставить ее считаться с нашими интересами. И когда Россия сталкивается с сильной позицией – она идет на уступки. Ведь Москва уважает лишь силу.

Война требует от нас быть сильными и консолидированными. В состоянии войны никакой риторики о братских отношениях не может быть. В таком состоянии нужно защищать собственную страну и собственные интересы независимо от того с кем эта война ведется. К сожалению, некоторые наши политики предпочитают отстаивание интересов России, интересам собственной страны. И война в очередной раз это доказала. Она также показала, что мы должны диверсифицировать источники энергоресурсов. То есть она дала нам огромную мотивацию для структурной перестройки экономики. Для поиска новых альтернативных источников энергоресурсов, внедрения энергосберегающих проектов и т.д. Украина имеет такие возможности.

Эта война также показала, что мы должны играть с Россией исключительно из позиции силы, ведь из позиции слабости мы все эти годы проигрывали. Нельзя перед Россией стоять на коленях, даже, если мы привыкли в ней видеть старшего брата. Равноправные отношения с Россией, которых так мы хотим, могут быть лишь при сильной Украине. Кроме того конфликт показал, что когда Россия посягает на наш суверенитет, мы должны быть готовы к любой форме конфликта. Как к холодной войне, так и горячей. Если мы проиграем холодную газовую войну, не исключено, что завтра мы будем иметь горячую войну с Россией. И, чтобы этого не допустить нам нужны Вооруженные силы способные оборонять страну, консолидированное общество, которое мыслит категориями интересов Украины, а не России или Советского Союза. А так же мы должны стать членами НАТО.

- Позволяют ли нам нынешние споры пересмотреть весь спектр отношений с Россией, например, относительно того, что касается пребывания ЧФ РФ в Крыму?

- Если мы являемся суверенным государством и субъектом международного права, то мы должны уважать это международное право. Поэтому мы должны придерживаться соглашений и договоров, какие мы подписали, в том числе и с Россией. Украина со своей стороны должна четко придерживаться соглашения о пребывании ЧФ РФ в Крыму до 2017. Но согласно тому же международному праву, мы должны предупредить Россию, что срок действия соглашения заканчивается в 2017 году и никакой пролонгации не будет. Поэтому и русской, и украинской стороне нужно подготовиться к окончанию этого соглашения. Москва должна быть заинтересованная в этом, наравне с самими русскими военнослужащими. Мы не хотим, чтоб окончания действия соглашения было таким же сложным и болезненным как распад Варшавского договора или Советского Союза. Мы хотим, чтоб Россия предварительно подготовила инфраструктуру для флота, включая жилье для военнослужащих на черноморском побережье России. Пока еще есть 8 лет для построения жилья для моряка ЧФ в местах нового базирования. И в этом смысле господину Лужкову стоило бы вкладывать деньги не в строительство домов для русских военнослужащих в Севастополе, а на территории где будет находиться новая база ЧФ РФ. В России более чем достаточно денег, для того, чтобы эту инфраструктуру построить и безболезненно для личного состава и его боеспособности ЧФ РФ перевести его на Черноморское побережье России.

- Вы сказали, что и нам тоже следует готовиться…

- Да, несомненно, и Украине нужно заняться подготовкой. Необходимо работать с Севастополем, внедрять там социальные, социально-политические, экономические проекты. Нужно готовить город к гражданской жизни, чтобы в нём развивался бизнес, который бы давал прибыль в местный бюджет, а севастопольцы имели рабочие места и были социально обеспечены. Обо всем этом необходимо думать правительству уже сегодня.

К сожалению, Киев сейчас Севастополем на должном уровне не занимается. А если им не занимается Киев, то это делает Москва, Лужков и другие, в том числе и  экстремистские организации.

- Но ведь когда Россия впервые резко подняла нам цену на газ после «Оранжевой революции», мы также имели договоренность на годы вперед и Кремль это не остановило. Может и нам, все-таки, стоит подумать о новой цене за пребывание ЧФ РФ в Крыму?

- Не стоит и мы не должны этого делать. Мы обязаны четко придерживаться условий соглашения. И в этом сила нашей позиции. А вообще, увязка цены за пребывание ЧФ РФ с долгами за газ это очень ошибочное решение. Мы бы могли очень быстро выплатить около 2 миллиардов долгов за газ, из которых взимается плата за пребывание ЧФ РФ, и его бы уже в Украине не было. А теперь, из-за 2 миллиардов, мы создали себе огромные проблемы в сфере безопасности на 20 лет. И дай Бог, если это будет лишь 20 лет. И для того, чтобы закрыть эту проблему в настоящий момент нужно не 2 миллиарда, а все 200. Поэтому увязка долгов за газ с платой за пребывание русского ЧФ в Крыму – очень ошибочна. А если мы будем требовать пересмотра стоимости, мы нарушим соглашение. Это уже даст России моральное право со своей стороны нарушать этот договор. Такой исход событий не в наших интересах.

- А насколько, по вашему мнению, Россия в настоящий момент придерживается соглашения? Особенно в том, что касается количества вооружения, техники, арендуемых объектов... Как известно, инвентаризация объектов, имущества постоянно откладывается и чем-то усложняется.

- Дело в том, что Россия видит слабость украинской власти в Севастополе, а если говорить откровенно, фактически ее отсутствие. Поэтому Москва соответствующим образом и ведет себя.

- То есть, пока мы не покажем сильную позицию, соглашение может нарушаться, а инвентаризация затягиваться?

- Однозначно. Россия видит, что мы беспомощны в этом отношении.

- В таком случае, насколько, вы считаете, вероятно, что российский Флот останется в Крыму после 2017 года, вопреки нашей Конституции?

- Если наша позиция останется такой же слабой, как в настоящий момент, то Флот останется и после 2017 года. Если мы ничего не будем делать в Севастополе и не установим там действительно украинскую власть, то он останется. Особенно, если будут продолжаться споры политических сил относительно целесообразности пребывания ЧФ РФ в Крыму и мы не будет консолидированной позиции. А относительно украинской Конституции – Россия чихать на нее хотела.

- Учитывая отказ предоставления Украине ПДЧ в декабре, стоит ли нам задуматься о создании самодостаточной системы национальной безопасности без помощи извне?

- Нужно понимать, что, все равно, опираясь на индивидуальную оборону мы не сможем надежно защитить суверенитет и территориальную целостность нашей страны. Потому что мы находимся в состоянии буферной зоны. Мы зажаты и с запада и с востока намного более мощными силами. Наша собственная обороноспособность, недостаточна для нашей безопасности. Поэтому она должна совмещаться с членством в Североатлантическом альянсе. То есть мы должны опираться на принцип коллективной обороны.

- Чем все-таки НАТО лучше ОДКБ?

- Здесь вопрос в разном уровне гарантий безопасности. Что именно гарантирует ОДКБ? Фактически ничего. Разве что лидерство России и обеспечение ее геополитических интересов. Если говорить об нынешних угрозах по периметру постсоветского пространства, то для России и определенных экс-советских стран наибольшей угрозой является Афганистан. А кто сейчас находится в Афганистане?

- Войска НАТО...

- Вот именно. Выходит, что НАТО само защищает ОДКБ. А в целом, сравнивать НАТО и ОДКБ это тоже, что сравнивать старенькое Жигули и новое BMW, оснащенное всеми средствами защиты. То есть, уровень безопасности совсем другой. Это одна позиция. Кроме того, как известно, Альянсы и военно-политические блоки образуются на основе общих ценностей и идеологических признаков. ОДКБ олицетворяет собой содружество авторитарных режимов, НАТО – демократических. Если мы выстроили в нашей стране демократию, то значит, мы должны входить в систему безопасности демократических стран, а не авторитарных. Кроме того, 21 век это век цивилизации и нам необходимо выбрать в какой цивилизации мы хотим жить – азиатской или европейской. Если мы считаем себя европейцами, то мы должны принадлежать к европейской цивилизации. А ее, как известно, оберегает Североатлантический Альянс.

- Что вы можете сказать по поводу нашей информационной политики? Не секрет, что Россия более основательно проводит информирование населения в Крыму, чем Украина. Да и вовремя газовой войны мы очень вяло реагировали на российские упреки.

- Нам нужно быть сильными и настойчивыми и на этом направлении. И мы должны говорить правду. Потому что, фактически, наша позиция является правильной. Мы не на кого не посягаем, не нападаем и не шантажируем. Мы защищаем свою страну и собственные интересы. Поэтому наша информационная работа должна строиться на правде, быть действенной, оперативной и эффективной.